Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
И свет появился. По мановению руки над Асгардом взошло солнце, будто недавняя луна была лишь фантомом.
— Да будет жизнь! — продолжил Локи не менее пафосно, и тут же ожили трупы, превратились в живых и здоровых асов.
— Добавим красоты и помпезности, которые так любят асгардцы! — скучающим тоном произнес Локи: исчезла плесень, засияло золото на стенах и потолке.
Порадовавшись собственной догадливости, Локи подошел к окну, и у него перехватило дыхание. Он никогда не видел ничего подобного. Асгард был прекрасен. Это был самый великолепный город во всем Иггдрасиле. Залитый солнцем, блестящий золотом — летнее царство света, царство истинного бога. Стоило об этом подумать, как доспехи, сковавшие тело, преобразились без всякого приказа свыше на сияющий бело-золотой плащ, красоте которого
На некоторое время красота и помпезность происходящего отняли умение мыслить здраво, но Локи на этот раз быстро овладел собой. Не было смысла терять время в царстве света. Общую суть он уловил, если Хагалар не солгал. Старик упомянул, что Локи вроде как теперь един в трех лицах, что с ним навечно повязаны смерть, свет и тьма. Вот он и пользуется то силами смерти, то силами света. Про тьму Хагалар говорил, что она всегда была слаба и только Старшая Царевна каким-то образом ее пробудила. Как выглядит тьма Етунхейма, Локи не имел понятия, возможно, поэтому до сих пор ее не опробовал. Зато смерть преобладала в его сознании — это было очевидно. Хагалар еще что-то говорил. Что-то важное. Сестра утверждала, что с ним все будет в порядке, пока она рядом… Неужели всё произошло из-за того, что Вождь отослал ее в Етунхейм? Это было ужасно. Локи не знал, как выбраться из своего царства кошмаров, не знал, каким образом дать понять Хагалару, что царевна нужна в Асгарде. Только вот не оправдаются ли опасения старого мага, и не станет ли он настоящим чудовищем по мановению руки сестры? Если его тело в реальности лежит на полу, а не стремится разнести Асгард, то ему стоит задержаться в иллюзорном мире подольше.
С другой стороны, любая система предпочитает равновесие, это Локи хорошо усвоил на примере кровеносной и дыхательной систем разных существ. И если он сможет достигнуть равновесия между своими теперь уже тремя сущностями, то, возможно, вновь обретет контроль над своими силами и выберется в мир живых. Только вот он понятия не имел, как это делать.
Была и еще одна возможность — призрачная, но после всего, что уже произошло, Локи был готов поверить во что угодно. Он сосредоточился. Восхваления вокруг стихли, мир изменился, подчиняясь его воле. Он оказался посреди холода и мрака. Етунхейм.
Как выглядит дворец Лафея изнутри, он почти не помнил — бывал лишь пару раз в тронном зале, — поэтому пришлось перенестись на площадь перед дворцом, где два года назад братец поубивал кучу етунов. Локи возжелал, чтобы рядом оказалась Старшая Царевна, и она тут же появилась в обличии етунши. Царевич понятия не имел, кто перед ним — плод воображения или настоящая сестра, которая смогла наведаться к нему из-за связи с темными богами.
— Я знала, что ты придешь сюда, мой брат и мой будущий муж, — начала Царевна.
Локи помнил эту фразу. Однажды он уже видел сон, в котором передавал сестре не то Каскет, не то Тессеракт. Она произнесла то же самое. Чуть ли не первая ночь в поселении — как же давно. Значит, точно фантом. Но, быть может, подсознание укажет правильный путь.
— Я прошу прощения за все, что произошло в поселении, — Локи непринужденно перешел на женский вариант языка етунов. — Старик поступил опрометчиво.
— Я ни в чем его не виню. Возмездие скоро само найдет его, — спокойно ответила царевна. — Он виноват не передо мной, а перед всем миром, многими мирами.
— Ты знакома с ним? — спросил Локи прямо. — Кто он такой на самом деле?
— Мне неведом его путь, — пожала плечами царевна, а Локи чуть не взвыл — даже подсознание отказывалось вспоминать Хагалара, хотя маг постоянно твердил о том, что в детстве Локи его любил. Интересно, о каком периоде детства он говорил? Первые семьдесят лет жизни, что
— Ладно, оставим, — поспешил перевести тему Локи. — Я бы хотел договориться с тобой. Мне нужна твоя помощь.
— Я должна была быть рядом с тобой, брат мой, — царевна подошла ближе и с трудом обняла его, обращаясь в асинью. А Локи-то думал, что сам станет етуном, если царевна до него дотронется. — Если бы я была рядом, всё было бы хорошо. Но он меня прогнал.
— Как мне сообщать ему, чтобы он вернул тебя?
— Ты сын светлого бога, который владеет магией мозга. Попробуй отправить ему телепатическое сообщение.
Локи тяжело вздохнул. Опять двадцать пять. Подсознание выдает одно и то же. Только вот телепатии в Асгарде не существует, её нигде не существует, обмен мыслями на расстоянии возможен только с помощью мидгардского сотового телефона и раций.
— Должен быть другой выход. Я ведь вернусь, если примирюсь со своими тремя сущностями, верно? — он осторожно высвободился из объятий етунши, потому что начал задыхаться.
— Нет, — все также спокойно ответила она — еще один удар в спину и очередные рухнувшие надежды. — Ты не можешь не смириться с тем, что является частью тебя. Просто процесс болезненный, а меня нет рядом.
— Значит, придется действовать самому, — вздохнул Локи, поняв, что не добьется толку. — Благодарю за помощь. Если ты настоящая, то знай: я проведу тебя в Асгард, когда всё это закончится.
— Мы будем рады.
Силуэт растворился. Локи остался один в снегах. Можно было позвать отца, поговорить с ним. Но это будет очередная иллюзия. Как и мать. И брат. Как и предводитель читаури, которого Локи подвел и который когда-нибудь придет в Асгард за его головой. В суматохе последнего года царевич подзабыл о нависшей опасности. Натрий и возгонка были интереснее дум о проигрыше и расплате. В этом мире царевич мог всё, даже вызвать недавно почившую Наутиз и устроить ей разнос за двадцать загубленных жизней. Ведь здесь он всемогущ!
Приятная мысль отозвалась теплом в сердце. Он всегда хотел править Асгардом. Да и не только Асгардом. Любым миром. И, как любой правитель, желал процветания своему государству. Но достичь процветания в реальности почти невозможно, а здесь — проще простого. Взмах руки — и мерзкого старика изобьет Халк. Или изнасилует. Странная кощунственная мысль показалась омерзительной, Локи не мог даже понять, как она пришла ему в голову. Но почему бы и нет? Для воина нет худшего унижения, а в свое время Вождь не остановился ни перед чем, чтобы унизить розгами самого сына Одина. Зато теперь можно отомстить всем обидчикам, выместить злость, заставить заплатить по счетам недоступных в реальности друзей Тора и Хеймдаля. Вырвать поганый язык Хагалара, перенести поселение в столицу и заставить ученых работать на благо Асгарда. И не придется идти по трупам и умасливать недовольных, потому что все будут довольны. Он станет богом нового прекрасного мира, и даже отец со всей своей магией мозга и умением читать мысли нестрашен, потому что как только он наскучит, Локи уберет его в коробочку, а затоскует — вынет обратно. Он выиграет все словесные бои, которые проиграл за последний год. Пусть Один подавится унизительными мерзостями, которые успел наговорить сыну за последний год. А братец пусть и дальше прохлаждается на войне. Это у него здорово получается. Они не будут встречаться. Как и мать — пусть сидит в Фенсалире и занимается хозяйством. Она слишком заботлива, так и норовит влезть в чужую личную жизнь и стать советчицей даже в тех вопросах, которые ее не касаются. Если ему захочется ласки, он придет к ней сам, и мать отвлечется от работы в ту секунду, когда он переступит порог ее чертога.
Новый мир. Новые возможности. Собственный Асгард.
Силы тьмы в сердце Локи переливались едва различимыми тусклыми цветами радуги.
— Я жду ответа! — в очередной раз повторил Один, нависая над сидящим на полу Хагаларом, словно штормовая волна.
— Я бы и рад ответить, великий Всеотец, но это сложнее, чем может показаться на первый взгляд, — устало выдохнул Вождь, пытаясь отдышаться после длительного выматывающего перелета из поселения в столицу. Рядом с ним стояла Фригг. Хотя враждебность не была написана на ее прекрасном лице, но ощущалась слишком явственно, чтобы ею можно было пренебречь и расслабиться.