Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
====== Глава 22 ======
Возвращение в Асгард было долгим. Один специально не торопил восьминогого коня, обдумывая произошедшее. Получившийся разговор с младшим сыном вышел почти бесполезным и в некоторой степени неожиданным. Множество вопросов о матери, об асинье, которую Локи никогда не знал, были досадной неприятностью. Отец богов и людей хорошо помнил тот день, когда увидел царицу Ётунхейма и не смог спасти, но Локи рассказывать подробности той мимолетной встречи не собирался. Зачем впечатлительному полуётуну знать, что на самом деле произошло в тот день? В ледяном царстве целительные камни не действовали,
Не имея возможности спасти женщину, Один сосредоточил все свое внимание на ребенке, но царица и этим была недовольна. Короткий предсмертный разговор на всю жизнь запечатлелся в памяти владыки:
— Вернись в Асгард с нами. Тебя все ждут, и никто не тронет.
— Молчи, царь погибающего Асгарда. Я царица Ётунхейма, и я останусь верна своему государству и своему народу. Я проклинаю тех, кто породил меня в гниющем городе богов. Я умру здесь, рядом с моими детьми, убитыми тобой, отец смерти.
— Мы не оставим тебя здесь.
— Если ты попробуешь забрать мое тело в город богов, я прокляну тебя и весь твой род, Один. И не смей прикасаться к священной жертве.
— Он твой сын.
— Он недоношенный урод и единственное, что он может, это отдать свою никчемную жизнь на благо своего народа. И я прокляну…
Последние минуты жизни царицы Ётунхейма были пронизаны болью, отчаянием и злобой, направленной на того, кто почти уничтожил принявший её народ. На того, кому она сама когда-то кланялась и клялась в верности. Один никогда и никому не рассказывал о том, что произошло в храме, Локи неоткуда знать правду. И лучше, если он никогда её не узнает. Кто бы ни рассказал ему о матери, он не может поведать о том, что видели только Один, умирающая женщина и… новорожденный младенец.
Один усмехнулся: прошли столетия, спасенный младенец давно вырос и с возрастом стал очень похожим на мать. Не внешне — сколько бы раз Всеотец не изучал черты лица полукровки, не мог найти схожести; но Локи достался ее тяжелый характер — в полуистеричных воплях сына на кладбище Один слышал голос той, которая приговорила его к смерти во имя интересов чужого ей народа. Фразы, слетавшие с губ царевича, точно также отдавали театральностью. Женщина, поведшая, вопреки законам своего нового дома, в бой армию, очень любила лживый пафос. Как она говорила?
— Не вернутся домой живыми асы, напавшие на нашу родину. А вернутся они только духами темными и демонами порочными!
Когда над полем битвы раздался ясный и чистый голос, усиленный магически, многие отвлеклись от битвы, чтобы увидеть его источник. Асов поразила эта маленькая женщина в доспехах, стоявшая во главе армии великанов. Она едва доставала до плеча самому низкому из них, но решимость и царское величие сквозили в каждом жесте. Ее глаза горели беспредельной ненавистью, её рот искажался в безумной усмешке. Один очень хорошо запомнил царицу в тот момент. Но он мог наблюдать и восхищаться её отчаянным бесстрашием всего несколько мгновений, потом армии столкнулись, и он потерял её из виду. Вторично встретились они уже в храме.
С тех пор прошло много столетий, но Один до сих пор помнил собственное изумление,
Насколько не стоило в момент битвы слушать крики женщины, настолько, как вскоре понял Всеотец, не стоило придавать большого значения и полуистеричным воплям сына, слетавшим с его губ в моменты наивысшего безрассудства и паники. То, что Локи обожает театральные эффекты, обожает играть голосом, принуждая других восхищаться или даже повиноваться — Один знал давно. Правда, раньше он никогда не смел дерзить своему отцу, но с другими позволял себе вольности, и Один не раз краем уха слышал обрывки пламенных речей. И хотя произошедшее на кладбище сильно разочаровывало отца богов и людей, он был рад хотя бы тому, что Локи сменил тактику — из жертвы превратился в воина. Пока ему можно позволить дерзить.
Образ царицы Ётунхейма незаметно сменился образом царицы Асгарда. Фригг — высокая, красивая, статная женщина, украшенная убором из перьев цапли — символом молчания и забывчивости — Один видел её такой незадолго до свадьбы: в белоснежных одеждах, опоясанных золотым поясом с тяжелой связкой ключей. А ведь, наверняка, Локи считает, что его настоящая мать превосходит приемную во всем, особенно в красоте. Хорошо, что он её никогда не видел: рядом с Фригг царица Ётунхейма лишь бледная тень.
Один подъехал к дворцу, спешился, приветствуя прекрасную супругу. Фригг стояла в дорожном платье, не замечая снега. Её молчание и красноречивый взгляд говорили о том, что она ждет ответы на все свои невысказанные вопросы. Она точно знала, куда и зачем ехал Один, и ожидала скорейшего возвращения мужа и сына.
Царь позволил увести себя в Фенсалир — болотные палаты, как он сам их прозвал. Это было самое чудесное место во всей столице — белоствольные златокудрые березы не опадали даже зимой, из-под снега выглядывали золотые ромашки — свадебный подарок с сюрпризом — с топью, где жило множество цапель и лягушек — царь Асгарда всегда любил хорошие, пускай и не очень добрые шутки. Именно здесь царица проводила большую часть времени, следя за мастерскими, где изготовлялись одеяния из тончайшего льна и шерсти. Когда же она сама садилась за прядильный станок, то по небу начинали проплывать полотна яркоокрашенных облаков.
Давно уже Один не заходил в женские палаты, вызывая, если приходила надобность, супругу к себе. А вот младший сын еще в детстве облюбовал палаты матери и проводил там огромное количество времени. Уж не здесь ли, в тени берез и под неусыпным контролем матери, он занимался тем, чем бы ему никогда не позволил заниматься отец? Подозревать Фригг в сговоре с младшим раньше даже в голову не могло прийти Одину, но не после последних событий: откуда еще Локи сбегать в другие миры, если не из покоев, не видимых глазу Хеймдаля?