Любовь хранит нас
Шрифт:
«Нет Оли! Есть кружок, кружочек и, конечно… Кружка».
У Серого, по-видимому, присутствует проблема с алкогольно-жидкой едой. К тому же, у этой странной пары появились от меня секреты и наступило слишком плотное общение. Мне, безусловно, все равно. Ну, не то, что бы я ревновал, но… Блядь! Какого черта он возле Климовой постоянно, слишком часто, трется?
Все просто, брат! Она оказалась благодарным слушателем и даже почитателем его творчества и утренней плаксивой игры на гитаре. Оля — меломан! Никогда бы не подумал, но факт есть факт. Серый
«Что кружка скажет на эту мелодию! А как тебе, кружок, такой рефрен? А это, как думаешь, круглячок, зайдет? А вот здесь такое жесткое звучание, словно лезвием да по оголенным нервам. А это знаешь, кто? Да, представь себе…».
— Мне кажется, горячего допинга на сегодняшний вечер более чем достаточно, пора немного чистым, без алкогольных примесей, воздухом подышать.
— Тут очень красиво! Только холодно. Бр-р-р! — Оля вздрагивает, дергает губами и закрывает глаза.
Нам, в смысле ей, видимо, все пофиг. Рассматриваю длинные дрожащие ресницы-щетки с мелкими снежинками, безопасно покоящимися на них. Розовые губы и ярко-красные блестящие от мороза щеки — зима Климовой к лицу. Это время года ей идет!
— Оль, ты спишь там? Чего зажмурилась? Одалиска? — рукой сжимаю талию. — У? Ну, ответь!
— Угу.
— Спишь, спрашиваю?
— Ты что? Нет, конечно, — открывает глазки и широко улыбается.
Естественно и очень-очень искренне. Сейчас она такая, какая есть! Какой я ее люблю…
— Ты пьяна, Климова! Это будет завтрашней передовой проблемой. Головная боль и головокружение, полнейшая интоксикация организма, сонливость, гадливость и отсутствие здорового аппетита. Уже не так весело будет. Может быть, хватит? — пытаюсь забрать полупустой бокал. — Гонг! Бац-бац! Остановись!
— Нет-нет, Лешка, ты ошибаешься. Мне очень хорошо и слишком весело, такое, знаешь, праздничное доброе настроение, красивые игрушки, словно в сказке, вкусная еда — жареные сосиски, сыр, хлеб с какими-то чудными зернышками. М-м-м! Обалденное горячее вино и я не пью…
— В том-то и проблема. Уже не помню какой это по счету бокал. Пить больше не надо — ты, Климова, взведена и основательно готова, пошатываясь, выходишь на отметку «СТАРТ». Отпусти, пожалуйста, — отцепляю бережно ее пальцы, перехватываю и сам быстро выпиваю оставшееся до дна.
У Ольги от изумления или негодования широко открывается рот и выпучиваются глаза.
— Ты! Это же… Смирнов! — звонко квакает. — У тебя с личными границами проблемы? Ты постоянно нарушаешь мои права! Ты… Что это такое? Это ведь мой бокал!
Ну, как сказать! Вкусная хрень! Может и себе четыре сразу в одну тару внутрь употребить?
— Думаю, что если не остановишься…
— Ты забрал мой глинтвейн, — шипит и смешно вешается мне на плечи. — Это что, по-джентльменски, Лешка? По-мужски? Да? Так тебя родители воспитали — забирай у слабого и ни в чем себе не отказывай, на здоровье пользуйся, пей до дна? А? Смирнов? Я к кому обращаюсь? Что ты молчишь?
Так! Давно мы что-то не скандалили, видимо!
—
— Домой?
— А что не так? Нагулялась, наелась, напилась! Пора, похоже, баиньки.
— А еще приват! — висит на моих плечах и подтягивается на своих руках.
Я захлебываюсь собственной слюной. Кашляю и одновременно с этим укладываю свои руки поверх ее. Приват? Приват!
— Оль, что с тобой?
— Ничего, — вытягивает губы и прикрывает веки. — Я пошутила, Смирнов! Шутка! Я поклялась, что тебе…
— Да помню я. Никогда и ни при каком условии.
— Молодец! — шепчет с закрытыми глазами. — Молодец!
Так! Похоже, эта пьяная зараза отъезжает в свой дивный мир и без меня. Тормошу ее, сжимая кисти рук, легонько дую в румяное лицо:
— Домой?
— Как хочешь, Леша.
Пробуждаю Климову от пьяного погружения в себя, волоку ее к стоянке такси, усаживаюсь рядом и командую водителю:
«Домой!»
и тут же, естественно, называю наш адрес временного обитания.
В теплом салоне пьяную даму еще немного развезло и Ольга, ни в чем себе не отказывая, укладывается своей щекой мне на плечо.
— Оль, ты чего? — аккуратно дергаю и наклоняю голову.
У нее плотно закрытые глаза и блаженная улыбка на устах.
— Леш, все нормально. Правда-правда. Просто, — глубоко вздыхает, — я не знаю, как объяснить и как сказать…
— Есть что-то, чего я пока не знаю?
Вот дурак! Брякнул и, видимо, не подумал о смысле, о последствиях. О ней, вообще, ведь ни хрена не знаю. Так все между прочим и слишком около того. Разгадка где-то рядом! Рыскаю, брожу, не нахожу, а тайны, сука, ну никак не раскрываются. У меня сформировался определенный и чересчур тяжелый для моей самооценки вывод — я, по всей видимости, тупой.
— Люблю Новый год, Алешка. Это мой любимый праздник! Даже больше дня рождения. Понимаешь?
В этом совпадаем!
— Поздравляю, — хмыкаю. — Еще шесть дней, солнышко, и будет тебе загаданное под зеленым пластиковым деревом личное счастье. Это ведь, безусловно, проще. Не надо особых сил прикладывать — загадал и типа в течение трехсот шестидесяти пяти дней с доставкой на дом получил. Так эта фигня функционал свой отбивает? Другое дело — приложить усилия, побороться, перешагнуть через свой страх, наплевать на обиды и оскорбления, восстать из пепла. Какое же это тогда желание, да? Это долбаная работа и список охренеть каких обязанностей…
Она не слушает мой неконтролируемо изливающийся сарказм:
— Желания, подарки, поцелуйчики у елки, детское веселье, мандарины, шоколад. Дед Мороз, Снегурочка, Баба-Яга, девочки-снежинки, мальчики-снеговички и те же мальчики, но уже зайчики. Красота!
Хихикает и ладошкой прикрывает рот.
— Извини, пожалуйста, — смешно икает и немного морщит нос. — Последний бокал был однозначно лишним. Я что-то сильно разговорилась и откровенную ерунду говорю.
— Оль, это Англия. Тут такое, вообще говоря, не принято. Здесь…