Любовь и ненависть
Шрифт:
Шустовым - что ж, Семенов мог перевести ее в другое
отделение и оставить в клинике. К ней главврач относится
доброжелательно. Но такого не случилось. Дина бежала из
клиники. Неплохо бы знать почему.
Все рассуждения Струнова вертелись вокруг одного
вопроса, как будто ответ на него может сразу решить трудную
задачу со многими неизвестными. И хотя Ясенев улавливал
ход мыслей своего коллеги, все же он не считал, что знание
подлинной причины
есть ключ к тому секретному замку, над которым Струнов
ломает голову.
– Ну хорошо, - вдруг оживился Ясенев.
– Допустим такой
вариант: экспертиза установит, что рецепт на получение
морфия, отобранный у Суровцевой, подписал не Шустов, что
это подделка. Я лично убежден, что так оно и будет. Тогда
естественно возникает вопрос: кто подделал подпись?
– И почему именно Шустова, а не Семенова?
– оживленно
подхватил Струнов.
– Да, это очень важно, - согласился Ясенев.
– Если твое предположение станет фактом, то на
следующие два вопроса у меня уже сейчас готов ответ.
– Дина?
– Да.
– без колебаний ответил Струнов. Он порывисто
шагал по кабинету, шевеля губами, и Ясенев впервые обратил
внимание, что нижняя губа его толще верхней.
Теперь им обоим нетерпелось получить заключение
экспертизы. Ясенев, взглянув на часы, сказал:
– Звони Шустову, он уже, наверно, дома. Пусть для тебя
напишет краткое объяснение, а я сегодня же подъеду к нему и
заберу.
Шустов был дома, только что пришел с работы. Звонку
Струнова и его просьбе он нисколько не удивился. Он уже
давно перестал удивляться чему бы то ни было. Даже ничего
не спросил, сказал только по-военному:
– Есть. Сейчас напишу. Жду Андрея Платоновича.
Простившись со Струновым, Ясенев зашел к себе в
кабинет, позвонил домой, предупредил Ирину, что и сегодня
придет поздно, что в десять часов условился с Шустовым
подъехать к нему домой. И, конечно же, Ирина спросила зачем
и предложила составить ему компанию, поскольку сегодня на
работе был суматошный день, она чертовски устала и ей
непременно нужна такая проминка. О цели своего визита к
Шустову Андрей ответил неопределенно: "Нужно по
служебному делу". Ей же он ехать не советовал и ревниво
выразил свое удивление таким странным ее желанием.
Пожалуй, с того первомайского вечера душа его томилась
предчувствиями
чего-то
совсем
неожиданного,
надвигающегося неотвратимо на их
врасплох, не знал, что можно и нужно предпринять, и потому
ничего не предпринимал, успокаивал себя, что никакой,
собственно, опасности нет, все это лишь плод его
подозрительности и ревнивой фантазии. Откровенный и
прямой, он ни в чем дурном не хотел заподозрить Ирину и
всегда с радостью, переходящей в нежное обожание, платил
доверием за доверие.
Телефонный звонок спугнул невеселые мысли Ясенева.
Звонил Гогатишвили. Ему удалось "кое-что установить", как
скромно выразился сам Георгий Багратович. Оказывается, в
свое время на квартире у "цветочницы" неоднократно
останавливался Апресян. Хозяйка своеобразной "гостиной"
знала или, во всяком случае, догадывалась, кому она
предоставляет убежище, и требовала соответствующей платы
за услугу. Гость, по его же словам, но мелочился, но и алчность
людей, подобных "цветочнице", не знает границ. Словом, как
говорится, она, "не будь дурой", прихватила у постояльца из
его чемоданов часть запретного товара. Апресян обнаружил
"утечку" гашиша, легко догадался, чьих это рук дело,
попробовал было шуметь и даже угрожал заявить "куда
следует", на что "цветочница" дерзко, с откровенно
вызывающей иронией расхохоталась. Так закончилось
непродолжительное знакомство Апресяна с "цветочницей".
Отсюда Гогатишвили делал вывод: вполне вероятно, что она
все еще торгует ворованным товаром.
Ясенев был доволен: еще одну точку по
распространению наркотиков можно считать ликвидированной.
Гораздо сложней представлялось дело с рецептами на
морфий. Шустов... Невероятно. Завтра надо уже иметь данные
экспертизы. А сейчас - к Шустову за образцом почерка и
подписи.
Василий Алексеевич в этот день пришел с работы
взвинченным до предела. С утра его пригласил к себе
главврач, официально сообщил, что звонили из здравотдела и
из редакции журнала "Новости", сообщили, что сегодня
клинику посетит зарубежный гость Жак-Сидней Дэйви -
известный журналист, публицист, представитель влиятельной
буржуазной газеты прогрессивного направления. Просили
оказать ему достойный прием. Гостя будет сопровождать его
советский коллега Марат Инофатьев. Зарубежный гость,
подчеркнул Вячеслав Михайлович, проявляет особый интерес
к экспериментам доктора Шустова.
– Поэтому я прошу вас, Василий Алексеевич, быть
готовым ответить на возможные вопросы, - сказал холодно