Любовь одна – другой не надо

Иголкина Леля

— Все! — поднимаюсь и выхожу из-за стола. — Мне уже пора! Пока доеду, а потом еще назад…

— Твой лакей тебя с индивидуальным комфортом запросто доставит. Чего ты дергаешься? Завалишься сейчас назад и придавишь автомобильную подушку. Козел ты… Честное слово! И больше никто!

Никак не реагирую на этот выпад, потому что он совсем не прав, сегодня я сам себе водитель, а у Вадима законный выходной. Я великодушно парня отпустил.

Протягиваю руку к стулу забираю тот конверт и подгребаю пластиковую папку с суровым приговором Черепашке. Да! Я так решил! Другого пути нет!

По ее мнению, абсолютно все мужчины совсем не заинтересованы в детях, им

безразлична судьба маленьких родных людей. Возможно! Мне тяжело судить, и я, если честно, совершенно не желаю с ней по этому вопросу спорить, начинать какие-то дебаты, сраный диспут открывать, и не намереваюсь даже в чем-то разубеждать Наташку. Знаю только, что с моим ребенком так точно не будет, я по-скотски не смогу с ним поступить. Если нам с Наташей суждено стать аховыми родителями, то потомство Велихов-Шевцова получит как минимум мою фамилию и полностью заполненную графу «Отец» в свидетельстве о крошечном рождении. Я не претендую на мать ребенка, как полноценную женщину, — так уж вышло, — но в новорожденном человеке будет моя плоть и кровь, поэтому со всеми вытекающими из этого положения правами ей придется смириться, иначе… Наверное, я поступаю жестко, непреклонно, но скрыть свою потенциальную беременность от меня, как от виновника этого «торжества», ей определенно не удастся. Пусть даже не мечтает! Вот как раз согласно этой маленькой бумажке, которую я отчаянно желаю показать очень совестливой Насте. Лучшего решения имеющейся проблемы на сегодняшний день я не придумал, поэтому приходится довольствоваться тем, что есть.

Стремительно промчавшийся часок в дороге, и вот я уже на том самом месте, которое старательно на стикере оформил Алексей. Здесь повсюду — там, там и там, вокруг меня, — красивые нетронутые городскими застройками места и девственная великолепная натура. Рассматривать мне, правда, некогда всю эту природную архитектуру, ограничен жестким таймером, да и вообще, как правило, нет времени оглядываться в быстро движущейся жизни по сторонам.

Подкатываюсь плавно к, по-моему, центральному входу в огромный дом, останавливаюсь перед широкими ступенями и глушу монотонно урчащий мотор. С чего мне следует сейчас начать? «Настя, привет, давно не виделись?» или «Узнала? Как твои дела, Настюш?». Пусть, наверное, она отдебютирует, а я, пожалуй, подтянусь немного позже. Сижу с застывшим взглядом и не спешу выходить из машины, подложив руки на руль, укладываю свой небритый подбородок на импровизированную кожаную подушку — прокручиваю неспешно люфт.

Сегодня у меня назначена с Наташей встреча! Там же, где и в прошлый раз. Ей, видимо, понравился заказанный номер и комфортабельная гостиница, или привлекло внимание мое наигранное рвение оплатить любой капризный товар? Неважно, не в том суть дела. Сегодня, видимо, все и состоится. А пока я здесь, по мере сил, возможностей и рвения стараюсь защитить свои и будущей малютки интересы от скоропалительных, даже идиотских решений, слишком мнительной молодой мамашки.

— Привет! — как будто издалека, из тайного подземелья, из той прошлой жизни, мое сознание вырывает знакомый женский голос.

Я вздрагиваю и поворачиваю голову налево. Стоит красивая Суворова… Сильно изменилась! Замужество с этим одноруким Колей пошло ей однозначно впрок.

— Гриш, ты собираешься выходить наружу или так и будешь рассиживаться в своей машине? — подмигивает и скребет ногтями закрытое стекло. — Велихов, тук-тук! — костяшками проходится по резонирующей поверхности.

Дожился, брат! Приехал разговаривать с давно ушедшей бывшей. Так что я там хотел у нее сверхважного

спросить? Надо было все же позвонить, по телефону обрисовать всю ситуацию и дождаться хоть какого-нибудь психологического от нее ответа.

Открываю свою дверь, стараясь не задеть Анастасию, спрыгиваю на землю и сразу же растягиваюсь в наигранной улыбке до ушей.

— Привет, Настена! Как я тебе? — бравирую и широко распахиваю руки. — Можно обнять или теперь такое только согласно письменному разрешению человека, несущего полную ответственность за тебя, как за свою любимую жену?

— Обойдемся без пошлых шалостей, Гриша. Добрый день! Как доехал? Не заблудился? — стандартное приветствие и вполне себе обыденные вопросы.

А что я, в принципе, от этой женщины еще чего-нибудь хотел? Мы с ней очень старые знакомые, хоть и слишком близкие, но сейчас я по сути дела ее работа, измученный психологически двухчасовой клиент.

— Нормально. Спасибо. Я кое-что привез твоему сынишке. Там на заднем сидении лежит. Сейчас достану.

— Это лишнее, Велихов. У Алексея все есть. Мы не нуждаемся…

В подачках или подкупе? Господи! Я ведь от всей души. И потом, с детьми так же принято? Кто, в конце концов, ходит в гости без подарков?

— Это просто радиоуправляемая машина, бюджетная, но качественная, без химии и некачественного пластика, Настя, а не навороченный реальный дорогостоящий кабриолет. Я думал, — подкатываю вверх глаза, словно будоражу воспоминания, — что вы мечтали назвать сына Павлом, кажется. Или все-таки ошибся? А он, оказывается, — небрежно хмыкаю, — товарищ Алексей.

— Да-да, ты прав, хотели, но при рождении назвали Лёшенькой. Ничего такого. Когда его тепленького, закутанного в махровую пеленочку положили мне на грудь, — в нахлынувших воспоминаниях Настя улыбается, — а Коля осторожно провел пальцем по вздрагивающему родничку на лбу, я поняла, что это…

— Лешка! Алексей Николаевич! То есть, Смирнов получил новоиспеченного тезку? — подмигиваю и продолжаю скалить зубы.

— Это здесь вообще не к месту, ни к чему. Пожалуй, тебе мои рассказы совсем неинтересны и вызывают лишь несварение желудка и провоцируют очередной цинизм. Семьи касаться не будем — это лишнее. Табу! Давай, наверное, перейдем сразу к делу. Кофе, чай? Идем-ка внутрь, шуруй за мной.

То есть, так меня видят все окружающие бабы! Я похотливый, циничный, мелочный и жадный, правда, иногда клевый и обеспеченный деньгами шалопут?

— Добрый день! — очень бледный, высокий, с грустными глазами и в рокерской бандане, по-видимому, уже на облысевшую голову, однорукий мужчина протягивает мне свою единственную конечность для обычного приветствия двух мужиков. — Николай! — тут же представляется. — Как доехали?

Я прекрасно знаю, кто он. Тесно не знаком, конечно, но имею об этом человеке уже хорошо установившееся мнение. За это спасибо Смирнову, он у нас тут частый гость — глаза и уши на одичавшей территории двух бунтарей.

— Григорий, — пожимаю крепкую ладонь мужчины. — Все нормально, без происшествий. А у Вас великолепный очень светлый дом, Николай.

— Да можно просто Коля. Спасибо, — спокойно отвечает. — Что предпочтете, кофе или чаек?

И этот туда же. Неудобно отказываться, если так настойчиво предлагают, тогда, пожалуй:

— Кофеек.

— Замечательно. Насть, на веранде? — с улыбкой обращается к своей жене.

— А ты уже закончил? — она подходит к мужу и встает на цыпочки. Внимательно рассматривает его лицо, добродушно улыбается и быстро поправляет немного сдвинувшуюся косынку на его широкий лоб.