Люди на болоте. Дыхание грозы
Шрифт:
пахать; когда не Хведор спросил, не боится ли он, что старание его
пропадет, - тот ответил, что никакого передела не будет, что все это
выдумка тех, кому нечего делать, кто хочет нажиться чужим добром. Миканор,
услышав это, с возмущением заявил, что это разговорчики вредные, с
кулацким духом, что такие разговорчики надо пресекать со всей строгостью.
Он снова заявил, что передел рано или поздно, но будет обязательно и надо,
чтобы никто в этом не
колхозника тревожила возможность такого поворота, что ебли и будут делить,
то может получиться и так, что нарежут не обязательно у цагельни, а
где-либо в другом месте; так что от этого передела немного радости будет.
Миканор и на это отвечал, что договорено выделить массив на лучшей земле,
что Апейка сам согласился, чтобы выделили не какую другую, а ту, что у
цагельни.
Несколько раз Миканор ездил в Юровичи за землемером, но приезжал один.
Землемера все не давали. Возвращаясь однажды, он увидел в поле несколько
фигур, что шли горбясь за плугами. Две фигуры были и на поле у цагельни.
Миканор быстро узнал Вроде Игната и Василя Дятла. Он потянул вожжи,
направил телегу через борозды напрямую к Василю. Оставил коня, соскочил с
телеги, стал ждать, пока тот, закруглив борозду, поравняется с ним.
Миканор понял: Дятел издали заметил его, но делает вид, что не видит.
Это нетрудно ему: из-за коня Дятла почти не видно. Сивый конь деловито
ступает привычной дорогой.
Заметив Хонину кобылу, идет бодро, охотно, так что Дятел вынужден даже
сдерживать, натягивать вожжи. Чем ближе, пахарь все больше выступает из-за
коня: видны уже шапка, плечо, рука, что крепко держит плуг, старательно
управляет им. Лица не видать, оно опущено, его почти закрывает старая,
выгоревшая шапка; вся фигура показывает одно - что пахарь увлечен делом,
следит только за бороздой. В посконной, распахнутой рубашке, в посконных,
порыжелых от земли портках, в лаптях с налипшей влажной землей,
обветренный, с рыжеватой щетиной на щеках, подошел впритык, не подымая
головы, готов был пройти мимо. Миканор ступил шаг к нему, ухватился за
узду, остановил коня.
Дятел поднял голову, хмуро, недобро глянул. Недовольно ждал, что будет
дальше. На бровях, на небритых щеках налипла пыль, забила ранние морщины у
рта, на лбу. Из-под шапки через щеку шла засохшая потная полоса.
– Ты что ето!
– не так спросил, как приказал Миканор.
– А что?
– недовольно, не поддаваясь, ответил Василь.
– Зачем пашешь?
– Хочу, дак пашу.
– Дятел сказал так спокойно, что Миканору послышалась
в
– "Хочу"! Может, ты еще чего захочешь!
– сказал Миканор, как бы
приказывая, угрожая.
От бессилия, оттого, что Дятел не желает считаться с его правом,
разбирало зло. Дятел, как бы показывая, что ему ни к чему этот разговор,
дернул вожжи, решил идти дальше; Миканор сдержал коня. Не выпуская узды,
строго сказал:
– Тебя предупреждали: ета земля - под колхоз!
Дятел неприязненно повел глазами. Миканор как ,бы увидел во взгляде
его: вот принесло черта не вовремя!
– Говорили, - сказал Дятел, не скрывая недовольства, что вот надо
заниматься глупым разговором. Добавил спокойно: - Мало кому что взбредет!
– Тебя предупреждали, не секрет, от имени власти!
Василь снова повел глазами: вот прилип! По-прежнему не
скрывал, что весь этот разговор наводит скуку.
– Ты - еще не вся власть!
– В том, как Василь говорил, была
неприступная уверенность, которая просто сби"
вала Миканора.
– Не все и тебе можно! Есть еще закон!
– Да вот закон такой: лучшую землю - колхозу!
– Ето твой такой закон, - будто разоблачал, судил Василь. Судил
спокойно, уверенно.
– Который ты выдумал, чтоб тебе выгодно было! Чтоб
заставить других в колхоз твой пойти! Думаешь, все тебе позволено!
– Ето разговорчики, не секрет, с кулацким духом!
– Миканор высказал
свое мнение со всей серьезностью, которой оно достойно было.
– За такие
разговорчики, не секрет, может не поздоровиться!
– Что ты пугаешь!
– произнес Василь, еле сдерживаясь, нетерпеливо, с
упорством.
– Своего уже не паши! Своим уже не распоряжайся!
– В нем все
росло раздражение.
– Ты дал мне ее? Ты дал ету землю, что распоряжаешься?
Прирезал полдесятины, дак я могу отдать! Возьми себе ето свое добро, песок
свой. На который навоза не напасешься.
– Сдержал себя, как бы жалуясь
кому-то, с издевательским неуважением сказал: - Каждый приходит, каждый
командует, кому охота! Каждый - власть над тобой!
Дав понять, что разговор окончен, вновь, уже решительно, дернул вожжи.
Миканор понял, что дальше спорить нет смысла; злясь на свое бессилие перед
упорством этого упрямого Дятла, пригрозил:
– Я предупреждаю тебя. Чтоб потом не жаловался, что работал даром!
Он отпустил коня, твердым шагом пошел к телеге. Недовольно хлестнул
вожжами. Телега опадала колесами в борозды, качалась, вдавливая стерню, -