Льются слова, утекая в песок...
Шрифт:
Его маска скрывала лицо - Безликий король прятался за нею, будто бы за своим единственным, последним пристанищем, спасением, которое дарило ему шанс на счастливую жизнь в далёком будущем. Безликий король так отчаянно хватался за неё - и никто не смог бы сорвать эту маску.
Но палач оставил её - одну, в центре коридора, - и двинулся вперёд. Король почти задал свой вопрос - почему она ещё жива, - когда он подошёл достаточно близко.
За рубашкой не видно ни шрамов, ни их отсутствия.
– Девица ещё жива, - отметил король.
–
– Ты мог бы справиться до вечера, мой мальчик.
– Разумеется, Ваше Величество.
Голос его - хрипловатый баритон, - звучал в полумраке коридора как-то гипнотически, завораживающе. А после он протянул руку и рванул на себя проклятую маску короля, обнажая его лицо.
Шрамы. Клыки. Узкие, прищуренные звериные глаза.
Это он укусил его. Это он - то самое чудовище.
И только исцелённые могут срывать с него эту жуткую маску. Только у них хватит сил для того, чтобы не бояться страшного чудовища, и только они не могут быть заражены снова - потому и рискуют.
Король ощерился и зарычал - кровь стекала по его смазанным чертам. Он рванулся на палача с диким ревом - и солдаты бросились в разные стороны, спасаясь от Его Величества.
Осталась стоять только Таня - и ружья валялись под её ногами. Она не могла уйти - она видела, кто на самом деле правит ими.
Палач сыпанул горсткой углей в лицо отвратительному существу, и чудовище зарычало, взвыло, отпрянуло в сторону. Он повторил попытку - жаркая пыль обожгла кожу, ослепила чудище, но не остановила.
Пальцы сжались вокруг ствола ружья. Таня никогда не стреляла - но она знала, что пламя действовало слишком медленно.
Палач оказался прижат к земле - чудище разинуло свою гадкую пасть, собираясь укусить его, но не успело и с громким, утробным рыком повалилось на пол.
Его сердце было насквозь прошито пулей.
Он смотрел на неё - истерзанное лицо, простреленная грудь, - и ухмылялся своими сожжёнными губами. Казалось, сейчас покажутся те самые клыки, что так напугали солдат в книге - но Безликий просто шипел что-то, протягивая свои отвратительные руки к ней.
Таня не могла подняться. Он нависал над нею - вот-вот и задушит, - и странно улыбался. Лицо его стало одной сплошной раной, тело - ошмётками прежнего мужчины, с рук и ног свисали куски мяса, но он будто не чувствовал боли. Гроттер хотелось верить, что это всего лишь мертвяк, но она уже отлично понимала - нет.
Она попыталась отползти, но он зарычал - чуточку громче, предупредительно, заставляя её замереть на месте и не делать никаких лишних движений.
Он уже оскалился и подался вперёд, собираясь прокусить ей горло, но вдруг отшатнулся - Таня только увидела, как в ране потерялась синяя искра.
– Беги!
– услышала она громкое восклицание - Глеб.
Но
Но труп оказался быстр - куда быстрее, чем она могла предполагать. Рычание раздалось уже совсем над ухом, а после Гроттер почувствовала, как вокруг её горла сжимаются гадкие, отвратительные, полусгнившие пальцы. Она могла только испуганно шипеть, отчаянно пытаться дышать - не получалось.
Ноги оторвались от земли - он держал её за горло и так крепко, что девушка уже почти потеряла сознание.
– Кто я?
– он перевёл взгляд на Бейбарсова. Голос звучал сипло, будто бы из-под земли, так, словно труп находился не тут, а где-то далеко, а сюда только транслировал звуки.
Некромаг не стал отвечать на пустые, не нужные ему вопросы - только сделал какой-то странный, замысловатый жест в воздухе рукой - и искры посыпались на мертвеца.
Таня чувствовала, как сознание уплывало - она уже почти задыхалась. Искры не подействовали - они осыпались прахом ей под ноги.
– Кто я?
– прошипел мертвец во второй раз - а после вдруг разжал пальцы, и она рухнула на землю, не в силах и пошевелиться.
– Кто я, некромаг? Кто я?
Он отступил назад - к окну, - и улыбнулся. Казалось, на мёртвом изуродованном лице улыбка не могла выглядеть ещё более жутко, чем сейчас - раскрытый рот с огромными клыками больше всего походил на пасть книжного чудовища.
Он хохотал, всё шагая и шагая к окну, а после встал на подоконник, широко раскинув руки, и осмысленность в его зверином взгляде потерялась и вовсе.
– Вы умрёте, - прошипел он.
– Вы умрёте, если не скажете мне, кто я…
***
Шипение давно уже растворилось в пустоте, а Таня всё ещё не могла прийти в себя. Он прыгнул из окна - должен был бы разбиться, превратиться на солнце в пепел, но лишь пропал - бесследно, словно мертвеца тут никогда и не было.
Гроттер не могла проронить ни единого слова - горло болело просто-таки до жути. Она и встать-то не могла - только дёрнулась, когда Глеб склонился над нею, бормоча себе под нос короткие формы целительских заклинаний.
– Ничего, кроме горла, не болит? Он не поцарапал тебя, не укусил?
– Бейбарсов осмотрел её таким скептическим взглядом, каким Ягге обычно окидывала своих пациентов, поступающих к ней в магпункт. Таня отрицательно покачала головой - она лишь чувствовала, как чуждые ей, совершенно нежелательные слёзы стекают по лицу, оставляя тонкие солёные дорожки у неё на щеках.
Глеб оглянулся - окно уже затянулось тонкой некромагической пеленой, но всё равно Гроттер казалось, что из него вот-вот посыплются какие-то дикие существа.