Льются слова, утекая в песок...
Шрифт:
– О, моя дорогая Крёстная, как же я рада!
– воскликнула девушка - и закружилась вокруг своей оси. Платье её, сотканное из самых прекрасных тканей государства, сверкало в темноте, будто бы маленькая звезда.
Она бросилась к карете - так быстро, как только могла, - но внезапно замерла и опустила взгляд на свои отвратительные, грязные башмаки, тяжёлые, будто бы настоящие деревья.
– Но как же танцевать в этом?
– прошептала Таня.
– О, милая, милая моя Таня!
– воскликнула Крёстная.
– Я ведь совсем забыла! Но что может быть проще для Феи, чем подарить
Она вновь взмахнула своей волшебной палочкой - и теперь на ногах у Татьяны засверкали хрустальные туфельки, самые прекрасные, что она видела в своей жизни.
– Таких чудесных туфель никогда не было даже у Пенелопы и у мачехи!
– воскликнула она.
– Как же славно, как же славно…
– Да, чудо моё, они великолепны, - кивнула Крёстная Фея.
– Но ты должна выполнить одно моё условие, - она подошла немного ближе.
– Я бы сказала, чтобы ты вернулась до двенадцати - ведь приличным девушкам в полночь пора уже ложиться спать, - но ведь тогда бал только-только будет начинаться. Я бы сказала тебе не плясать слишком много, дабы туфельки не рассыпались в пыль, но они не хрустальные, а алмазные, пусть ты и не видишь разницы, и нет ничего на свете твёрже. Я б сказала, чтобы ты была осторожна со своим прекрасным платьем, но его и ножницами не разрезать… Милая моя, будь осторожна с людьми, - она коснулась её щеки.
– Пляши с кем хочешь, дорогая, и очаровывай хоть сотни дворян. Найди себе славного мужа. Но, прошу, не танцуй с принцем. Не нужен он тебе.
– Как скажешь, милая Фея-Крёстная!
– но Таня даже и не услышала её предостережения. Обняв напоследок свою прекрасную фею, она только запрыгнула в карету, и кони-мыши тронулись, уводя её куда-то к замку.
…Кучер подал ей руку, помогая выбраться из кареты, сияющей, будто утренняя звезда, и она, осторожно поднимаясь по ступенькам, оказалась в прекрасном-прекрасном зале.
Сколько людей тут было! Но никто из них не смог не заметить её. Она сияла, будто все небесные звёзды, и Луна, и Солнце мёркли перед её ликом.
И каждый мужчина в этот вечер счёл честью танцевать с нею. Они обнимали её бережно, будто бы кристальную, и она плясала столько, сколько хотела, ведь туфельки её были сделаны из самого прочного на свете материала.
Каждая женщина завидовала ей в ту ночь. Были среди соперниц и добрые, милые девочки, понимающие, что всё равно нужен ей только кто-то один, тот, кто запал ей в сердце, но были и злые, как Пенелопа и мачеха. Но сколько б они не проливали на её чудное платье напитки, не пытались его порвать - ни одна не смогла добиться своего.
И Таня напрочь забыла о том, что обещала Крёстной. И когда к ней подошёл принц Георгий - пошла с ним плясать, даже не задумываясь о последствиях. И с королём после тоже танцевала - и всматривалась в причудливое сияние короны на его голове.
…Бал был таким долгим и таким прекрасным, что только под утро решили они разойтись. Но Таня не успела добраться до своей кареты, как послышался громкий вскрик - и король испуганно касался своей головы, на которой больше не было короны.
– Кто бы мог сделать это?!
– воскликнула далеко в толпе её мачеха.
– Ведь… О боги!
И только
– Ах, мерзавка!
– возопила Пенелопа.
– Она хотела украсть у меня принца…
– А украла корону!
– воскликнул Георгий, не поверив, что с этой замазурой вынужден был танцевать весь вечер.
– Стража!..
***
Камера, в которую её бросили, была маленькой и тесной - под стать её грязному платью и жутким башмакам. И Таня понимала, что не избежать ей страшной, дикой смерти.
Послышались тяжёлые шаги, открылась дверь - и она увидела тёмную, мрачную фигуру палача.
– Зачем?
– прошептала она, вжимаясь в стену.
– Чтобы узнать, где корона, мерзавка!
– воскликнул стражник.
– Корона истинного короля!
– Ой, пшёл вон, - отмахнулся от него палач.
– Корона истинного короля… Я просил открыть мне дверь, а не общаться с пленницей.
Палач поставил свой чемоданчик на стол, открыл его и принялся вытаскивать свои страшные инструменты. Девушка едва-едва могла дышать от страха - она представляла, как прижимались к её нежной коже угли, как…
– Можно смотреть на меня не таким впечатляющим взглядом, - внезапно отметил палач.
– Потому что я, по меньшей мере, не могу работать в такой кошмарной обстановке!
– Что?
– удивлённо, не понимая, о чём идёт речь, прошептала Таня.
– Не можете работать…
– В такой обстановке, - послушно продолжил мужчина.
– Во-первых, - он стянул с себя плащ с капюшоном и швырнул его на пол, - вот эта гадость абсолютно не пропускает воздух. Во-вторых, мне так и не выдали перчатки для работы с железными щипцами, - он кивнул на странное приспособление, очевидно, предназначенное для очередного хитромудрого способа выбивания информации из человека.
– Узнай, где корона!
– он фыркнул.
– Ну не в нижнее же бельё ты её запихнула.
Будто бы собираясь проверить, он рванул её на себя, заставляя Таню буквально слететь с насиженного места, покрутил вокруг её оси, провёл руками по талии и по спине и довольно хмыкнул.
– К тому же, - продолжил он, - вещь довольно обьёмистая, да и так просто на голую кожу не-королю не ляжет. Значит, это надо было успеть украсть, в три тряпки замотать и спрятать. А наши грязебоязненные дамы заметили бы тебя уже через две минуты после официального входа в дворец, - он повёл плечами.
– Ну вот глянь!
– он взмахнул ещё одними щипцами.
– А вот этом мне положено выдирать ногти! Кому, муравью?! Потому что на большее оно не годно!
Внезапно он как-то подозрительно на неё покосился, будто бы удивлялся, что она не разделяла его возмущение, склонил голову набок и щёлкнул языком.
– Что-то ты не особо мне сопереживаешь, - отметил мужчина, тряхнув черноволосой головой.
– М?
– А чего мне сопереживать? Я, между прочим, радуюсь тому, что ногти мне вырывать не будут!
– воскликнула Таня - и тут же прикусила язык. Ну вот кто просил её хамить этому палачу? Тот ведь вёл себя как премилый человек, шутил, веселился…