Льются слова, утекая в песок...
Шрифт:
Она отступила от него. Чёрт! И откуда этот человек появился в её доме? Зачем она ему открыла?
Думать об этом было некогда.
Гроттер отчаянно пыталась отыскать на подоконнике хоть что-то тяжёлое или острое, даже осколок стекла. Она оказалась зажата в угол - отвратительным насильником, тем, кого вот уж который день пытаются поймать. И как только угораздило среди ночи не закрыть дверь?
Впрочем, кого она обманывает? Это просто пьяный сосед по коммуналке, а её чрезмерно активная фантазия уже успела записать его в ряды маньяков и самых страшных жителей
И похоть это тоже не убавляет, кем б он ни оказался. И именно потому она отступила ещё на шаг и забралась на подоконник, отчаянно надеясь ударить его достаточно сильно, чтобы он упал - тогда она выбежит из квартиры и позовёт на помощь.
– Лучше уйди с миром, - зло прошипела Таня.
– Эй!
– воскликнул он, вновь потянулся к ней и подступил почти вплотную.
– Слушай, тебе хорошо будет, обещаю!
Он рванул её на себя - грязные, потные руки скользнули по обнажённой коленке, и она отсахнулась, уверенная в том, что сейчас спиной упрётся в стекло - и тогда, отыскав надёжную опору, сможет ударить его носком в пах.
Он согнётся пополам, и она обязательно его добьёт.
…И только спустя мгновение, уже падая, она осознала, что, перед тем, как отворить незнакомцу, она открыла окно.
Земля будто бы ещё минуту назад была так далеко - а тут словно распахнула свои объятия и потянулась к ней. Таня и вскрикнуть-то не успела - только со страшной, всё ломающей - и сознание, и тело, - болью врезалась в зелёную сочную траву и почувствовала, что перед глазами у неё всё плывёт.
***
Сквозь странный полумрак едва-едва пробивались чужие слова. Дышать ей тоже было тяжело - и всё тело пронзала странная боль, - но Таня вынудила себя хотя бы слушать голоса, раз уж она была до такой степени бессильна.
– Бедная девочка, - проронил кто-то. Голос был довольно спокойным и мягким - будто бы незнакомец пытался её успокоить.
– Сильно пострадала?
– А вам жаль? Суицидница очередная!
– второй прозвучал грубо - женский, незнакомый и отвратительный. Тане хотелось открыть глаза и заявить, что она просто спасалась, вот только и слова проронить не удавалось.
– Парень её говорит, что пришёл домой, когда она уже на подоконнике стояла. И сиганула оттуда, он и поймать не успел.
– Да ну, - возразил мужчина.
– Не может того быть. Прекрасные характеристики, девочка никогда ни в чём не была замешана. Да и третий этаж - с такой высоты не падают ради самоубийства. Может быть, она просто окна мыла и выпала? Или, скажем, штору решила поправить? Всяко ж бывает?
– Самоубийца!
– безапелляционно возразила женщина.
– И не отрицайте. И её стоит немедленно забрать в реабилитационный центр, как только она поправится. Проколем препараты, постараемся привести её в порядок…
– Вы даже не выяснили причину, а уже…
– Не будьте дураком. Эта дура сиганула из окна, будучи полностью здоровой, полноценной девушкой. Вы думаете, что парализованной она пожелает жить?
Гроттер
***
Перед глазами - только белый потолок. В голове - белый шум от нескончаемых лекарств. И крики - белые мягкие стены существуют только там, где пациентов не привязывают верёвками к их же постелям. Не так, как тут.
Она чувствовала, что не может пошевелиться. Но, впрочем, дело было не в том, что её приковали. Нет, приковали её соседа - какого-то симпатичного юношу, ужасно молчаливого и похожего на бледную тень самого себя в тот момент, когда он оказался в больнице.
Она не могла встать потому, что парализована. По пояс. Разумеется, у неё есть руки, но да только кому они нужны?
А он не мог встать, потому что привязан. Потому что…
А она и не знала, за что его так.
…Открылась дверь - вероятно, пришло время. Часов не было, календарей тоже, поэтому Таня ориентировалась на собственные ощущения.
Молодая медсестричка, синеглазая блондинка, толкнула какую-то тележку с едой - подвезла сначала к нему, но он лишь равнодушно отвернулся, отказываясь.
Но стоило ей подойти к Тане, как вновь обернулся - и взгляд его, плотоядный, преисполненный жажды, теперь устремился на медсестру.
– Елизавета, - прочитала Таня на маленьком бейджике.
– Вы тут новенькая? Поможете мне сесть?
– Если будешь послушной и хорошо всё скушаешь, - заулыбалась она, - то с удовольствием помогу. Ты ведь не станешь создавать нам дополнительные проблемы?
– Я не сумасшедшая!
– возмущённо воскликнула Таня, но тут же поняла, что именно сейчас о ней подумает блондинка. Надо просто подчиниться и нормально поесть, а не оказаться под капельницей. У неё и так уже вся вена разбита. И от таблеток она отказывается - а они ж пытаются впихнуть!
– Да, я поем. Всё будет нормально. Только мне надо сесть.
Елизавета действительно ей помогла, подсела ближе, поставила маленький поднос на колени Тане. Та взяла ложку, сжала её непослушными пальцами - вилки тут не давали, потому что они считались опасными. Ещё заколет себя или медсестру.
Кусок не лез в горло, но Таня заставляла себя глотать безвкусную, а иногда и с тошнотворными сладкими оттенками кашу.
– А он тут за что?
– отчаянно пытаясь отвлечь девушку, поинтересовалась Таня. Ведь сейчас ей вновь попытаются дать проклятые таблетки - она этого не перенесёт.
– Убил, - помрачнела Лиза.
– Восемь девушек. Маньяк. Говорят, с особой жестокостью, но сумасшедший, потому запихнули сюда. Ну, и привязали, соответственно. Всё скушала? Молодец.
Она забрала тарелку, помогла Тане лечь, таблеток не дала.
В голове - белый шум.
Дверь закрылась с удаляющимся куда-то хлопком, всё поплыло, запрыгало перед глазами, пронзило её тело какой-то странной судорогой.
Летать… Летать, как ей хочется летать!
– Блондинка… - прошипел её сосед.
– Синеокая… Они все - такие…