Мантык, охотник на львов
Шрифт:
При помощи Али разговоръ сталъ возможенъ.
«Toi… moi… aller… chasser»… не звучало особенно правильно грамматически, но оно открывало путь къ изученію сомалійскихъ и абиссинскихъ словъ и давало Мантыку возможность объяснить цли своего прізда.
Цль: охота на львовъ. Очень просто! И это не удивило никого въ хижин. Человкъ, обладающій такимъ прекраснымъ ружьемъ, можетъ и долженъ охотиться на львовъ.
— Львы принадлежатъ негусу, — сказалъ Либэхъ.
— Я ихъ ему и отдамъ, — гордо сказалъ Мантыкъ.
— Если черныя пантеры, — сказалъ Либэхъ, — ихъ шкуры можно продать. Очень дорого
— За льва, — сказалъ Али, — негусъ въ ухо золотую цпочку проднетъ. Очень красиво.
— Страусовыя перья тоже хорошо идутъ, — сказалъ Либэхъ.
Теперь объ охотахъ мечтали втроемъ. У нихъ не было ни муловъ, ни верблюдовъ, ни палатокъ, ни даже продовольствія, но было ружье и патроны, а съ этимъ вся Африка казалась имъ доступной.
55
"Быръ» — талеръ равный старому Русскому серебряному рублю.
Гд охотиться? Куда идти?
Мантыкъ это зналъ точно. Подл Минабеллы!.. Тамъ онъ найдетъ Колю и, если нужно, соединится съ нимъ. Если этого не будетъ настоятельно необходимо, — онъ останется въ тни, будетъ, какъ просила Галина, тмъ услужливымъ котомъ, который, какъ во сн, будетъ помогать Кол.
Но Минабеллы не зналъ ни Либэхъ, ни Али. Никакой Минабеллы они не слыхали.
— Абеша, — сказалъ Мантыкъ. — Въ Абиссиніи.
— Абеша, — охотно согласился Либэхъ. — Пойдемъ на Гильдессу и Хараръ… За Хараромъ въ Данакильской пустын — у хорошо! Очень богато звремъ… За ркою Авашемъ.
— Пойдемъ за Авашъ! — смло сказалъ Мантыкъ и Либэхъ и Али, какъ послушные солдаты за полководцемъ, повторили за нимъ:
— Пойдемъ за Авашъ!
Кровь прадда Мантыка, уральскаго казака изъ Раимскаго укрпленія подлинно текла въ Мантык. Босой, полуодтый, онъ шелъ смло впередъ, на западъ, увлекая своихъ дикихъ спутниковъ. Они ночевали на высокихъ плоскогорьяхъ, гд было холодно, прямо на скалахъ, закутавшись въ свои рваные, тонкіе плащи.
Антилопа, или маленькая козочка величиною съ зайца, съ серебристо-срою спиною — абиссинскій «дигъ-дигъ», поджаренные на костр были ихъ ужинъ. Остатки мяса и шкуру Либэхъ, или Али несли въ ближайшую деревню и мняли на яйца, хлбъ и молоко.
Первый удачный выстрлъ, свалившій на бгу козочку, привелъ въ восторгъ свиту Мантыка и укрпилъ за нимъ поклоненіе его добровольныхъ слугъ.
Мантыкъ шелъ къ Абиссиніи, отыскивая Минабеллу и разспрашивая о ней и не теряя связи съ караваномъ, гд былъ Коля.
Пустыня оказалась не нмою. Въ пустын все кругомъ знали. Иногда двое, трое сутокъ идетъ Мантыкъ по ней. Песокъ, чахлыя голыя мимозы, камни, молочаи…. Далеко впереди синютъ горы. Небо горитъ, солнце жжетъ. Нигд ни души. Спустились въ ущелье… Зеленая долинка, поросшая яркой травой. Ямы съ водой. Песчаное русло пересохшаго ручья. Стада козъ и нсколько сомалей въ оборванныхъ плащахъ съ тонкими копьями въ рукахъ.
И уже все извстно, что длается въ пустын на сотни верстъ.
Изъ Джибути, стороною отъ желзной дороги, идетъ небольшой караванъ. Два «инглеза»,
— А львовъ стрляли? — быстро спрашиваетъ Мантыкъ. Его глаза горятъ. Онъ сильно взволнованъ.
Неужели зависть?
Сомаль пастухъ машетъ рукою.
— Про львовъ здсь не слыхать. Нтъ… козъ, какъ вы, стрляютъ..
— A гд львы?
Сомаль долго не отвчаетъ. Онъ точно взвшиваетъ отвтъ, точно ищетъ въ своей голов это мсто»
— Слыхать, — говоритъ онъ, — у Лагаардина были львы… Цлое семейство… Недалеко отъ Минабеллы…
Мантыкъ трепещетъ.
И львы, и Минабелла: все вмст. Точно львы тамъ стерегутъ драгоцнный кладъ дяди Пети.
— А далеко до Лагаардина?
— Дней десять пути….
— Идемъ!..
VIII
ЧЕРНЫЯ ПАНТЕРЫ
Чуть свтало. Жалкій костеръ догорлъ. Въ каменномъ ущельи, на берегу засохшаго ручья подувалъ ледяной втеръ. Проснувшійся Мантыкъ натягивалъ на себя остатки рванаго плаща, стараясь согрться. Не хотлось вставать до солнца.
Было то короткое время передъ восходомъ, когда уже совсмъ свтло и нтъ только тней и отъ этого все въ природ кажется страннымъ и нечеткимъ.
Кто-то осторожно толкнулъ Мантыка въ плечо.
— Шуфъ!.. шуфъ!.. шепчетъ ему Либэхъ… — Только, гэта, очень тихо вставай… Черныя пантеры!
Ни сна, ни дрожи холода, какъ не бывало! Все тло Мантыка стало гибкимъ. Едва замтнымъ движеніемъ онъ схватилъ лежавшее подл ружье.
— Гд?
Либэхъ поползъ между черныхъ скалъ, Мантыкъ за нимъ. Али выползъ изъ подъ блой шамы и, сидя на земл, протиралъ глаза.
По ту сторону песчанаго русла вздымались отвсною стною шиферныя черныя скалы. Вдоль нихъ шелъ чуть замтный, узкій карнизъ. Едва Мантыкъ просунулъ голову между камней, какъ увидалъ двухъ громадныхъ черныхъ кошекъ. Он замтили, или почуяли человка. Он вскочили и одна за другой легкими прыжками поскакали по карнизу вдоль шиферной стны.
Въ ту же минуту солнце показалось изъза горъ. Золотой лучъ освтилъ черныя скалы. Мантыкъ четко увидлъ, какъ буромалиновымъ плюшемъ загорлась шерсть на кошкахъ и ярко проступили въ ея пламени черныя пятна красиваго рисунка. Грянулъ рзкій выстрлъ. Мантыкъ, не глядя на пантеръ, привычнымъ движеніемъ откинулъ стволы и вбросилъ въ нижній — новый патронъ. Только тогда посмотрлъ впередъ.
Бывшая впереди пантера исчезла. Бжавшая сзади свалилась въ песокъ русла. Она лежала, какъ мертвая. Арабченокъ Али съ крикомъ восторга скатился на песокъ русла и бросился къ пантер. Но въ ту же минуту пантера, лежавшая на спин, обернулась, прижалась къ земл и какимъ-то неровнымъ, несильнымъ прыжкомъ, страшно урча, подмяла мальчика подъ себя.
Въ голов Мантыка молніей пронеслись воспоминанія разсказовъ ддушки Селиверста Селиверстовича. Глаза налились кровью. Не помня себя, сознавая, что его долгъ спасти мальчика, не думая объ опасности самому быть схваченнымъ звремъ, онъ рзкимъ движеніемъ закинувъ ружье за плечо, бросился на пантеру, схватилъ ее за заднія ноги и перебросилъ черезъ себя, съ силой шмякнувъ спиною о землю.