Мантык, охотник на львов
Шрифт:
Золотисто-красныя, нарядныя райскія птицы красиво перепархивали впереди каравана. Маленькія колибри, точно большія, блестящія мухи летали стайками и качались на тонкихъ сухихъ стебляхъ. Красная тропинка вилась между кустовъ, постепенно поднимаясь къ отвержку оврага.
Когда поднялись на плато, — увидали среди сжатыхъ полей рощу банановыхъ деревьевъ, и въ ней пять круглыхъ хижинъ, сплетенныхъ изъ хвороста, обмазанныхъ землею и накрытыхъ соломою. Одна, стоявшая по середин, была побольше и на ней былъ водруженъ въ центр крыши небольшой, квадратный, рзной деревянный крестъ — знакъ, что въ хижин живетъ христіанин-ъабис-синецъ.
Въ воротахъ стоялъ средняго роста очень полный черный человкъ съ совершенно сдыми курчавыми волосами. Его ноги были босыя, блыя полотняныя панталоны доходили до щиколокъ. Онъ важно и красиво кутался въ большой блый плащъ съ широкой красной полосою. За нимъ толпилось человкъ пятнадцать черныхъ людей, молодыхъ и старыхъ, худыхъ и толстыхъ, больше худыхъ, одтыхъ въ длинныя блыя рубашки и такіе же штаны. Одинъ, бывшій ближе къ старику, высокій, тонкій абиссинецъ, лтъ тридцати, держалъ ружье дуломъ внизъ и черный круглый щитъ, украшенный серебряными пластинками и бляхами.
Это и было имніе Ато-Уонди. Хозяинъ, предупрежденный изъ Аддисъ-Абебы негусомъ, дожидался гостей среди своихъ слугъ. [61]
Мистеръ Брамбль подъхалъ къ Ато-Уонди и слзъ съ мула. Къ нему подбжали — слуга абиссинецъ, плутоватый Фара, говорившій на ломаномъ французскомъ язык и Коля.
Ато-Уонди медленно подошелъ къ мистеру Брамблю и, закрывая ротъ «шамою», какъ того требовало абиссинское приличіе, чтобы своимъ нечистымъ дыханіемъ не осквернить гостя, сталъ говорить слова привта Брамблю. Фара переводилъ ихъ по-французски, а Коля передавалъ ихъ по-англійски.
61
"Ато» — приставка къ имени у абиссинцевъ означаетъ дворянское происхожденіе, какъ «фонъ» у нмцевъ, или «де» у французовъ. Дворяне абиссинцы имли на бломъ плащ широкую красную полосу.
— Ато-Уонди радъ видть иностранныхъ гостей, сына великаго англійскаго короля, и гражданина далекой Америки у себя, — сказалъ старый абиссинецъ. — Почтенна и благородна цль вашего прізда — охота на львовъ. Отличныя ружья и смлыя сердца дадутъ мужскую потху вамъ, и помогутъ намъ избавиться отъ зврей, разоряющихъ наши хозяйства. Прекрасный, старый левъ выслженъ моими людьми. Но раньше, чмъ говорить объ этомъ дл, я прошу освжить ваши уста моимъ скромным «тэджемъ» и пость приготовленнаго для васъ обда. День великъ. Солнце только только подходитъ къ полудню. Раньше ночи не можетъ быть охоты.
Ато-Уонди сдлалъ широкій жесть по направленію къ банановой рощ. Тамъ въ зеленой тни былъ устроенъ изъ жердей и листьевъ навсъ. Подъ навсомъ, на кольяхъ были поставлены столы и скамьи. Столы, вмсто скатертей, были накрыты громадными банановыми листьями. Деревянные стаканы и круглые блины «инжиры» были разставлены и разложены вмсто приборовъ.
Мистеръ Брамбль, не очень то любившій абиссинской ды, запротестовалъ. Коля, смягчивъ рзкія выраженія мистера Брамбля, попытался отклонить приглашеніе, но Ато-Уонди ршительно и твердо сказалъ:
— Прошу! Гость въ рукахъ хозяина!..
Въ голов стола слъ высокій, худой старикъ, родственникъ Ато-Уонди. Самъ Ато-Уонди не садился, но управлялъ слугами,
Мистеръ Брамбль, — ему первому подали, — посмотрлъ брезгливо, что съ ней длать. Ему на помощь пришелъ хозяинъ. Большою, полною ладонью онъ взялъ горсть печенки и положилъ ее на плоскій хлбъ, лежавшій передъ Брамблемъ. Такъ же сдлалъ онъ и мистеру Стайнлею и Кол. Остальные гости сами потянулись руками, набирая себ любимаго абиссинскаго кушанья.
Брамбль брезгливо ковырялъ въ печенк кинжаломъ. Мистеръ Стайнлей вытащилъ охотничій ножъ и съ удовольствіемъ сталъ сть розоватые куски.
— Отличная печенка, — сказалъ онъ Кол. — Нжная, мягкая, чуть поджаренная. Прелесть что такое. Скажите это хозяину.
— Скажите ему, — сквозь зубы проворчалъ мистеръ Брамбль, — что онъ просто черная свинья. Если приглашаетъ европейцевъ, пусть и подаетъ по-европейски. Прямо грязной своей лапой лзетъ въ блюдо. Меня тошнитъ отъ его пальцевъ, по которымъ течетъ сало.
— Тэта, — мягко и тихо, прикрывая изъ подражанія абиссинцамъ ротъ рукою, говорилъ Коля Ато-Уонди, — бузу малькамъ! прекрасная печенка. Мистеръ Брамбль и мистеръ Стайнлей благодарятъ за чудное блюдо!
Полная горсть печенки, наваленная передъ Брамблемъ, была отвтомъ на слова Коли.
Мистеръ Брамбль злобно покосился на Колю и тяжело вздохнулъ.
Но выручали собаки. Ихъ было три. Тонкія, худыя и лохматыя, махая ошарпанными хвостами, суетливо изгибаясь и умильно заглядывая въ глаза людямъ желтыми добрыми собачьими глазами, он точно поняли затруднительное положеніе Брамбля и обступили его, ловко ловя бросаемые имъ куски.
«Тэджъ» длалъ свое дло. Шумне шла бесда на незнакомомъ язык. Свободне и развязне жесты. Вокругъ стола ходилъ старикъ въ темной «шам«, онъ веселилъ гостей шутками, гримасничалъ и передразнивалъ ихъ. Все проворне суетились юноши съ тыквенными «гомбами», подливая изъ нихъ пряный и пьяный «тэджъ».
Мистеръ Стайнлей подозвалъ къ себ Колю. Онъ отдавался радости абиссинскаго пира, смялся съ абиссинцами, разспрашивалъ Колю о шуткахъ старика и весело лъ и пилъ, заслуживъ общую любовь гостей.
Четыре стройныхъ галласа внесли на носилкахъ, убранныхъ блдно-желтою машилловою соломою и листьями цликомъ зажареннаго барана. Его тушили въ особой раскаленной ям. Это было чудо абиссинскаго кухоннаго искусства. Лицо Ато-Уонди расплылось въ горделивую улыбку. Галласы склонилась съ блюдомъ передъ Брам-блемъ. Брамбль брезгливо отхватилъ кинжаломъ небольшой кусокъ бараньяго бока. Ато-Уонди возмутился.