Марево
Шрифт:
Мятежники дрогнули, передніе ряды смшались и обратили тылъ; съ фланга посыпались выстрлы штуцерныхъ; по толп пронесся глухой говоръ; "пхота! пхота идетъ!" слышались голоса; банда стала отступать къ лсу, отстрливаясь рдкимъ огнемъ. Кавалеристы, заложивъ пики, рубились саблями; все смшалось въ безпорядк, Коля наскакалъ на одного солдата; и сабля тотчасъ вылетла у него изъ его руки, повиснувъ на темляк; онъ видлъ какъ его товарищъ упалъ головой на шею лошади, приподнялся и опять упалъ подъ саблями; поручикъ выпалилъ ему черезъ плечо надъ самымъ ухомъ; кто-то застоналъ у него подъ ногами; что-то сильно обожгло руку.
Ротмистръ продолжалъ преслдованіе; солдаты видли его хладнокровно разъзжавшаго съ коротенькою трубочкой въ зубахъ; онъ все отрывисто покрикивалъ: "впередъ, ребята! впредъ!" Какъ вдругъ у конюшни раздался новый залпъ: то другая шайка стрляла по народу…. положеніе отряда стало опасно; ротмистръ приказалъ трубить отбой, и построилъ разрозненныя шеренги.
Втеръ, всегда сопровождающій пожары, разогналъ облака; на восток показалась розовая лента, стало примтно свтать. Мятежники могли видть незначительность отряда; ротмистръ сталъ кликать охотниковъ доставить свдніе въ хуторъ Оьшнаницы, гд стояла рота пхоты. Вызвался Русановъ и еще три человка, увязали сабли соломой и пустили лошадей во весь духъ по опушк. Ротмистръ напряженно смотрлъ въ сроватую даль; вотъ они поравнялись съ вражьей цпью; по темному фону лса засверкали выстрлы; передовой на всемъ скаку свернулся съ лошади, средній рухнулъ вмст съ конемъ, вскочилъ на ноги, взвалилъ раненаго или убитаго на остановившуюся лошадь и ужь мчался за прочими; все это такъ быстро прошло одно за другимъ, что солдаты еще крестились, когда посланные уже пропали изъ виду.
Ротмистръ повелъ свой отрядъ изъ селенія, отступая межь двухъ огней. Пули то и дло съ пньемъ жужжали мимо ушей.
— Бачъ, якъ жалибне спвае, острился Іоська, — ма будь сти просить….
— Ишь хохолъ! Братцы, хохолъ заговорилъ, проняло знать! поддразнивалъ вахмистръ.
— Небось не скажешь: холя, а все хволя! или фоля!
Вторая шайка, подойдя съ задворковъ, разсыпалась по домамъ и открыла пальбу изъ оконъ.
Первая, ободрившись, тоже вернулась на хуторъ съ косикерами впереди.
— Побда! кричалъ длинноусый шляхтичъ, подбгая къ ксендзу, — побда! На панскій дворъ, панове! Бери, грабъ, ржь все, что ни попало!
Напрасно ксендзъ пытался удержать толпу; съ гиканьемъ и неистовыми криками понеслась она на усадьбу; цлое море шапокъ и головъ волновалось въ живомъ ураган… Шумно ворвались они въ маленькій домикъ и разбрелись по двору; одни выводили лошадей изъ конюшни, дергая ихъ за арканы, наскоро сдлая чмъ попало; другіе спустились въ погребъ: выкатили боченокъ водки, втащили его въ залу, пили фуражками, руками, припадали губами. Третьи бгали по всему дому, доискиваясь мста гд спрятаны деньги…. Въ гостиной человкъ пять остановились передъ кіотой и дали во ней залпъ…. Пронзительные крики донеслись въ отвтъ на выстрлы изъ дальнихъ комнатъ. Толпа кинулась на голосъ, а между тмъ нсколько человкъ тащили растрепанную посмитюху, сорвали съ нея послднее платье и потшались ея переполохомъ.
— Сюда! Сюда! кричалъ горбунъ, ломясь въ комнату Юліи, — тутъ они вс засли, голубчики! Сюда, панове….
Горбунъ работалъ впереди всхъ, молотя тумбой отъ часовъ въ дубовую дверь, прочіе помогали прикладами.
Толпа попятилась…. Отставной поручикъ бросился на Авенира и ловко уклонился отъ удара; прикладъ разлетлся въ дребезги о притолку, противники схватились бороться…. Майоръ наудачу пустилъ зарядъ въ толпу и тотчасъ же былъ окруженъ….
Вбжалъ Бронскій съ саблей въ рук, блдный отъ ярости.
— По мстамъ! Въ ряды! крикнулъ онъ, замахиваясь.
Толпа бросилась къ двери, тискаясь и давя другъ друга.
— Помогите! хриплъ Авениръ, барахтаясь подъ освирпвшимъ противникомъ; тотъ, не замчая Бронскаго, не слыша ничего, душилъ его, приговаривая шипящямъ голосомъ:
— Деньги! Гд деньги? Подавай деньги!
Бронскій схватилъ его за волосы, оторвалъ отъ задыхавшейся жертвы и отбросилъ головой въ стну.
Тутъ только разглядлъ онъ женщинъ. На постел, возл полумертвой Юленьки, сидла Анна Михайловна; губы у ней посянли, но все еще двигались и шептали что-то; рука нсколько разъ поднималась… Исхудалое, желтое, какъ воскъ, лицо больной рзко бросилось въ глаза графа; онъ отвернулся…. Горпина, стоя на колняхъ у постели, протягивала къ нему краснаго, недвигавшагося ребенка….
— Ось, дивиться! дивиться! кричала она какъ помшанная.
Бронскій стиснулъ зубы и молча опустилъ руку на сердце малютки: оно не билось…..
— Не живій, не живій, бормотала Горпина.
Графъ наклонился къ Юліи; она поглядла на него, не узнала, и повернулась къ стн…. Авениръ ухаживалъ за матерью.
Бронскій кинулъ имъ вызывающій взглядъ. Никто не сказалъ слова. Онъ опустилъ голову и тихо вышелъ на крыльцо.
— Графъ! кричали ему всадники:- пхота идетъ! Со всхъ сторонъ окружаетъ….
Онъ чертилъ саблей по песку.
— Русскіе! Русскіе! кричали возл него.
Онъ поднялъ голову, вздрогнулъ, вскочилъ на лошадь, вырвалъ знамя изъ рукъ одного мятежника и съ крикомъ: "до брони!" помчался впереди конницы.
Страшная, волнующаяся картина зарябила у него въ глазахъ, какъ только онъ выскакалъ за ворота: на улиц шла рзня; однообразные мундиры солдатъ перемшались въ дыму съ пестрымъ платьемъ повстанцевъ; то тамъ, то сямъ мелькали верховые; пальба, крики, стукъ оружія, музыка, стоны…. сливались въ дикій ревъ. Стрлки выбивали штыками засвшихъ по домамъ мятежниковъ; т палили изъ оконъ, бросались въ рукопашную. Эскадронъ гналъ другую шайку; она остановилась, зашумла, передніе ряды пади на колни, протягивая солдатамъ ружья.
— Взмилуйся! Взмилуйся! вопили мятежники.
Бронскій вышибъ изъ сдла древкомъ знамени перваго подвернувшагося кавалериста и пошелъ косить саблей; толпа, просившая пощады, поднялась на ноги и дала залпъ въ упоръ; схватка закипла….
На опушк рощи паслись три осдланныя лошади. На пригорк Коля и Леонъ лежали въ растяжку. Инна, мрачная, убитая, сидла возл.
— Я совсмъ измучился, говорилъ Коля:- рука не держитъ сабли, и вотъ — смотрите! онъ засучилъ рукавъ и гордо показалъ ссадину пулей.