Масонская касса
Шрифт:
Споткнувшись обо что-то, он с трудом сохранил равновесие, проснулся и только теперь обнаружил, что задремал на ходу, как лошадь или как солдат, совершающий долгий, изнурительный ночной переход. Ему тут же вспомнилось, что за пазухой у него «стечкин» с глушителем, а в кармане — паспорт с городской пропиской. Мысленно обозвав себя идиотом, Глеб закурил и стал наспех переиначивать придуманную в полусне историю. Теперь он был не муж, а вот именно любовник, возвращающийся от своей зазнобы, проживающей в одном из пригородных поселков, например в Куяре. Поругался, хлопнул дверью
За спиной опять загудел автомобильный двигатель, свет фар швырнул ему под ноги длинную черную тень, рельефно высветив каждую неровность дороги. Мимо, противно тарахтя какой-то отставшей железкой, прокатился едущий в направлении города командирский «уазик» с потрепанным брезентовым верхом и смятым в гармошку правым передним крылом. Миновав Глеба, «уазик» засветил рубиновые огни стоп-сигналов и остановился. Потом включились белые фонари заднего хода, и машина, сердито подвывая движком, начала пятиться, пока не поравнялась с одиноким пешеходом. Водитель, перегнувшись через сиденье, распахнул правую дверь и сделал приглашающий жест рукой.
— Залезай, солдатик, — сказал он приветливым басом. — Или ты, того… спортом занимаешься?
— В гробу я видал такой спорт, — совершенно искренне ответил Глеб и под добродушный смех водителя полез в пахнущее дешевым бензином тепло кабины.
Глава 18
— А я гляжу, — трогая машину с места, оживленно басил водитель, — вроде знакомая личность по обочине чапает. Один, среди ночи, пешком… Пригляделся — ну, точно, сосед!
— Удачно получилось, — осторожно согласился Глеб.
Он тоже узнал человека, которого часто видел во дворе. Сейчас, как и обычно, он был одет в белый маскировочный комбинезон, уже почти утративший актуальность в связи с внезапным резким потеплением, и черную вязаную шапочку. Глядя на него, можно было подумать, что другой одежды у него просто нет; во всяком случае, ни в чем другом Глеб его ни разу не видел. Сзади побрякивали, стукаясь друг о друга, короткие широкие лыжи. Там же, на заднем сиденье, лежало охотничье ружье в видавшем виды брезентовом чехле с кожаными вставками. Человек возвращался с охоты, которая, судя по времени суток, отсутствию дичи и в особенности мятому крылу машины, окончилась раньше, чем началась. Медленно отогреваясь под гул мотора, хлопанье брезентового тента и надоедливое тарахтенье болтавшейся где-то под разбитым крылом железки, Сиверов опять подумал, что сегодня — ночь чудес, полная невероятных совпадений, которых, на его вкус, было что-то чересчур много.
— Да уж, — неопределенно протянул водитель, отвечая на обтекаемую реплику пассажира, — что удачно, то удачно… Правильно в народе говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. Поохотился, называется.
Тьфу!..
— А что случилось? — поинтересовался Глеб.
— Да дурак какой-то выскочил со второстепенной дороги. Еще бы чуточку — и оба в лепешку.
— А дурак, случайно, не на «мерседесе» ехал? — шутливо осведомился Глеб.
Водитель на мгновение повернул к нему широкое круглое лицо, зловеще подсвеченное снизу тусклыми желтыми огоньками приборной доски.
— С чего ты взял?
— Да ни с чего, — все тем же легкомысленным тоном ответил Глеб. — Просто вспомнил анекдот. Много есть анекдотов про «шестисотые» и их владельцев.
— Анекдот… — проворчал водитель. — В самом деле анекдот. Представь себе, именно на «мерседесе» этот урод и ехал. Хотя и не на «шестисотом».
Глеб длинно присвистнул.
— Если у «уазика» такое крыло, — сказал он, — представляю, на что похожа его тачка!
— На газету, которой подтерлись, — с явным удовлетворением сообщил водитель. — Он, козел, пытался на меня ремонт навесить, да не на таковского напал.
— Да, влетел он на крупную сумму, — уважительно протянул Глеб, гадая, откуда у него взялась уверенность, что водитель «уазика» врет, причем врет, не слишком заботясь о том, чтобы его вранье звучало правдоподобно. — Вам-то крыло поправить — раз плюнуть.
— За что и люблю, — заключил водитель, одобрительно похлопав широкой ладонью по рулю. — Возни с нашими машинами много, зато весь ремонт копеечный.
— Это факт, — согласился Глеб. — Одна беда: когда надо ехать далеко и быстро, хуже наших машин ничего не придумаешь.
— А я никуда не тороплюсь. По лесам да болотам рыскать — лучше не придумаешь, а для дальних поездок железная дорога существует. Сядешь в купе, бутылочку откроешь — ни забот тебе, ни хлопот. Сиди, как овощ на грядке, получай удовольствие… Да я никуда особо и не езжу, мне и тут неплохо. Что пенсионеру надо? Удочка, ружьишко, телевизор…
— И все? — усомнился Глеб.
— Нет, подрабатывать, конечно, тоже приходится. Ну, вроде сторожем на одном объекте. А ты?..
Примерно секунду Глеб размышлял, а потом решил принять правила игры.
— А я вот еще не нашел, где подработать, — сообщил он. — Демобилизовался по ранению, а податься некуда — ни кола, ни двора, ни семьи… Один как перст — что называется, ни хаты, ни лопаты… Предложили здесь квартиру, я и согласился.
— По ранению, говоришь? И серьезное ранение?
— Да чепуха! — с досадой воскликнул Сиверов. — Но разве этим долдонам в белых халатах что-то докажешь? Списали вчистую, и куда мне теперь — к телевизору с банкой пива? Я ведь только стрелять и умею, больше ничего…
Впереди на обочине опять показалась милицейская машина, возле которой топтались целых три человека в бронежилетах и с автоматами.
— Да что у них сегодня за праздник? — включая указатель поворота и притормаживая, проворчал водитель. — Не спится им, чертям полосатым…
Глеб открыл было рот и тут же его закрыл: в его устах просьба не останавливаться возле милицейской машины прозвучала бы весьма красноречиво. Он и так лез из кожи, стремясь увести разговор подальше в сторону от причин, в силу которых очутился ночью на обочине загородного шоссе.