Материалы к альтернативной биографии
Шрифт:
– Вы сами наводите порчу! Ваши несчастья копируются в жизнь других людей.
– А мои... ну...
Не находил слова. Радости? Успехи? Всё не то!
– Этого у вас не бывает.
– Неправда!
– Тогда оно несовместимо с обычной человеческой душой.
–
– Это слишком сложно для меня... Ну, может быть вы... транслируете зло... как раз в ту область, где оно должно быть уничтожено, побеждено. Вам случалось удивляться поступкам ваших ближних?
– Постоянно.
– Например?
Я не успел: вошёл слуга и сказал, что меня ищет какая-то женщина. Вот новость-то!
Джейн хмыкнула и взяла гитару.
Люди
У дверей лежит грех;
он влечёт тебя к себе,
но ты господствуй над ним.
Бытие
Ничего хорошего я, конечно, не ждал, но чтоб так...............!
На палубе стояла баба с ребёнком на руках. Я представился и поздоровался:
– Здравствуйте, мамаша.
– Здравствуйте, папаша, - ответила она, ставя дитя (девочку) и протягивая мне конверт.
Клара отказывалась от нашей дочери.
"Отродье"!
– неужели это слово мне не померещилось?
Что бы там ни было, крышу мою унесло дальше, чем когда-либо.
Вот, что творилась дальше, ели верить очевидцам. Я схватил детёныша в охапку, велел не выпускать на берег ведьму, притащил отчаянно пищавшего зверька к моим женщинам, заставил их снять с него платьишко и убираться подобру-поздорову, потом сунул левую руку в кисейно-дырявый мешочек, так что ладонь расправляла изнутри нагрудник и всадил в него нож, пригвозжая самого себя к столу. Слышал, как трещат кости, но боль глохла за злобой. Выдернул клинок, обтёр руку об руку, словно моя их, взвился наверх, комкая в кровавом кулаке
– Передай это ### #### ##### ### ###### #### !!!!!!
Заголосила:
– Убийца!!! Изверг!!!
Я замахнулся на неё ножом, но подскочили добрые люди. Одни отняли у психопата оружие, другие выдворили посланницу.
Британцы тут же затеяли перепалку с итальянцами, которые, как им казалось, грубо повели себя с их лордом.
Гвалт прекратил выстрелом в воздух Пьетро.
Он не понимал, о чём мы так сказать говорили с пришелицей, но видел девочку, потом её платье в крови. Он подошёл ко мне, тёмно-бледный, как старая доска, с вопросом благодарного зрителя: "Ты действительно убил ребёнка?".
В нём пробудился человек. Он был готов повесть мне на шею пушечное ядро и выкинуть меня связанным в море или вздёрнуть на рею. В образе вчерашнего друга и брата передо мной стоял лютый враг.
На меня накатила паника. На миг я сам поверил, что зарезал свою пятилетнюю дочку. Речь мне изменила. Ещё минута, и Пьетро ударил бы меня, его люди сцепились бы с моими и полетели бы головы... Положение спас парень-итальянец, державший меня за локоть. Заметив, что кровь не засыхает, а течёт капелью меж моих пальцев, он воскликнул:
– Ваша светлость, он ранен!
– ...Так, - я почувствовал, как ещё сильнее зачесались кулаки графа Г., - Значит это всё - очередной спектакль!?
– Нет, Пьетро, - я поднял к его носу горящую руку, - Это кровь, а не вишнёвый сок.
– ... Но зачем ты это сделал?...
– Чтоб смыть оскорбление.
Исчерпывающий ответ для Г.. Он отступил, обескураженный.
Сменивший его пёс, принялся зализывать рану. Меня усадили. Кого-то послали за врачом. Пока тот накладывал повязку, Пьетро спускался в дамские покои, удостоверился, что девочка невредима, вернулся ко мне, демоническим взмахом отослал всех своих, долго молчал,... наконец процедил:
– Ты же не будешь всю жизнь прикидываться незлопамятным...
– Мне казалось, я имею право на то, чтоб самые близкие люди не видели во мне подонка!
– ... Пожалуй, я подарю тебе Борсалино. Он тебя... полюбил...
Мы помним, как этот озлобленный мальчишка пытался наложить на себя руки из-за одного подозрения моей обиды. Одинокий, обделённый почти всем, что утешает нас в жизни, он теперь готов расстаться с собакой (я бы лучше себе ухо отрезал!), но и это не предел его - великодушия или аскетизма - не знаю.