Материалы к альтернативной биографии
Шрифт:
Успокоить девочку смогла только подоспевшая Джейн.
Мэри же, сама в слезах, пыталась утешить меня.
Из небытия восстали слуги, принялись меня перевязывать. Кому-то из них подвернулась под руку твоя фляга, и он влил половину из неё мне в рот, а другую - в дырявую ладонь.
Боль исчезла моментально. Сначала напрочь отшибло память, потом напал смех, потом я стал читать стихи - всё вперемешку, примерно так: "Пойдёмте, следуйте за мной! Пусть переменятся все
Аллегра
...ибо таковых есть Царствие Небесное
Матфей
Я проснулся в гамаке, осмотрел свою вчерашнюю рану и нашёл вместо неё неброский стильный шрам.
Мэри и Джейн спали на койке, обнявшись, как Кристабель и Джеральдин.
В ногах у них свернулась калачиком девочка: должно быть, ночью перебралась туда от тесноты.
Спускаясь с подвесного ложа, я наступил на Борсалино. Он взвизгнул, порычал, отошёл и улёгся в углу.
Тогда-то я начал это письмо, но более пятнадцати минут над ним не сидел.
Проснусь моя ближайшая родственница, глянула на меня с испугом, нерешительно вылезла на пол, заглянула под кровать, пошарила глазами по сторонам. Я спросил втретьголоса:
– Что ты ищешь?
– Горшочек, - ещё тише ответила она.
– Зачем? ... А. Понятно. Но, кажется, здесь этого нет. ... Впрочем, есть кружка. Подойдёт?
На малышку было жалко смотреть: у неё дрожали губки и всё лицо горело.
– Нет. Я не сумею... Я упаду...
– Я могу тебя подержать. Не бойся....
Я жалел об отсутствии перчаток и необходимости касаться этого чистого тельца голыми лапами, но всё прошло благополучно. Кружку заткнул скомканным листом бумаги и выбросил за окно, не чувствуя, впрочем, настоящей брезгливости, даже радуясь этой прививке от синдрома Ченчи.
Пока я ходил, девочка села на пол и неслышно заплакала, закрывшись ладонями.
– Не горюй. Это природа. Всем приходится с ней рассчитываться. Даже Манфреду.
– Кто это?
– Самый печальный человек на свете.
Я думал, она спросит, почему Манфред печален, но она всхлипнула:
– Что я сделала плохого? Почему мама меня прогнала?
– Уж не знаю, что плохого сделала ты, если она прогнала тебя, а не наоборот! ... Они всегда внушают нам, что от нас больше вреда, чем от грабителей и охотников за головами, тогда как мы ещё не умеем сами обуваться и имени своего не помним.
– Я помню своё имя - Аллегра.
– Так вот, Аллегра, плохо поступила она сама. Ей нужно было думать, кого тащить в свою постель. В том, что ты родилась, виновата не ты, а она. Ну, и немножко я... (когда же она спросит, кто я такой?)...... Скажи, а она - мама - тебя раньше как-нибудь обижала?
Потупившись, трясёт головкой.
– А что она говорила, когда... прогоняла тебя?
– Что отдаст разбойнику.
– Кто такой разбойник?
– Злодей.
– И что он с тобой сделает?
– Убьёт.
– Что значит "убьёт"?
– ... Убьёт... до смерти.
– Что же такое смерть?
– ... Это когда тебя сначала страшно-страшно больно, а потом... ты никогда ничего больше не увидишь.
– Вот гуярские бредни! Смерть - это совсем другое! Она может сесть на тебя, как бабочка, и ты даже её не заметишь. Она на не уничтожит твои чувства, а лишь изменит их, и ты словно окажешься на другой планете, где обитают миллиарды людей и Сам Бог.
– А это кто?
– Бог? Ну, о Нём разное рассказывают. Я думаю так: Он создал множество ангелов...
– Которых вешают на рождество?
– Нет. Других. Больших, живых и сильных. Он поручил им сотворить мир, дал кучу веществ, из которых можно делать что угодно. Ангелы взялись и сляпали весь этот бардак, который мы наблюдаем каждый день. А Бог стал творить Себе особый мир из какого-то иного тайного материала прямо поверх уже сделанного, как художник рисует по холсту или доске. Мы сейчас застряли в колючем волокне, но со временем выберемся...
– Ты ведь не разбойник?