Материалы к альтернативной биографии
Шрифт:
– Право, это уж лишнее. Я предпочитаю гусиные, и у меня их много.
Я едва удержался от того, чтоб пырнуть его в бок, и Беттина, очевидно понимавшая по-английски лучше, чем говорившая, надула губы:
– Фи! Натурально фантазтишный кортец! Наферной, он тумает, что я хотеть са ним ухашивать! Я нахошу фас испорченный мальчик!
– Она нас перепутала, - перевёл теперь мне Джордж.
–
– Прощайте. Передайте вот это от меня вашему хозяину, - милорд отломил половинку от крекера и протянул посланнице. Она машинально схватила этот унизительный дар, сунула в сумочку и убежала.
– Что это было?
– спросил Байрон, глядя ей вслед, потом на визитку, потом на меня, - При чём тут... Джъ... Хьюте?
– Может, она его дочь или любовница, и он послал её к вам с этими подарками.
– Это называется "подарки"?
– А что вам нужно? Чек на миллион гульденов и сотню невольников-гермафродиотов?
– Мне показалось, или она действительно назвала меня гордецом?
– Боюсь, вы не ошиблись
– Уму не постижимо! Мне жалуют грошовую книжонку с помусоленным огрызком - и я - гордец!? Я кого-то просил о подобной чести? Не припомню!
– Ну, давайте догоним её и засунем это барахло ей за шиворот.
– Я не к тому. ... Кхи-от-тъ. ........... Говорят, его повесть, вызвала эпидемию самоубийств от Лайсбона до Уоренборга...
– Есть чему поучиться.
– Да подите вы... к Шелли...
– Как раз собирался, - ухмыльнулся я, стаскивая золочёное пёрышко.
Моему оппоненту предстоит ещё одна ночь страданий. Мэри останется с ним, а Джордж - со мной. И записки мои я продолжу, держа в пальцах вожделенный для всякого писателя трофей. А гётев автограф я выдрал и сожрал, как каннибал! "Будьте бдительны" - нацарапал старик по-гречески. Ишь, провидец!
***
Читатель, наверное, задаётся вопросом, откуда я узнал адрес Гёте. О, мне дала его особа почти столь же известная - госпожа де Сталь. Она тоже хотела сойтись с моим неукротимым лордом. Он и с ней пытался быть вежливым, а получалось всё хуже, чем если бы он просто наорал на неё и вытолкал за дверь. После трёх сеансов он стал ей просто омерзителен. Знаете, чем он попытался произвести впечатление? Альтернативным языком цветов, вошедшим в историю под названием Албанской флористической геральдики. Привожу фрагменты:
Аквилегия - смерть от воды.
Незабудка - не жди прощения.
Колокольчик - не спрашивай, по ком звонит колокол.
Фиалка - девственником и помрёшь.
Роза - дай закурить.
Барвинок - а выпить не найдётся?
Чистотел - христопродавец!
Нарцисс - дешёвая рабочая сила.
Сирень - долго я буду любоваться этим бардаком?
Вереск - ты даже на заборе пишешь плохо.
Сивец - хватит врать.
Астра - здесь слишком людно.
Кровохлёбка - без комментариев.
Эдельвейс - краше только в гроб кладут.
Очиток - думай, что говоришь.
Примула - прежде батьки в пекло не лезь.
Повилика - кончились патроны.
Настурция - позорное поражение.
Купена - виселица.
Ландыш - детская виселица.
Со мной же почтенная дама сохранила самые лестные отношения до самой смерти.
***
Со мной ладила даже чудовищная Хантиха, считавшая своего супруга единственным умеющим держать перо, а остальных (в том числе Байрона и Шелли) - фиглярами и самозванцами. О моей внедрённости в литературный мир она не знала. Для неё я был симпатичным деликатным медиком.
Она пасла парочку неугомонных малышей. Потом их стало больше.
У меня же родилась новая диверсия.
Убедившись, что Мэри слишком привязана к своему полудохлому баронету, чтоб променять его на разбитного лорда с разбитым сердцем, я принялся поощрять последнего на борьбу за эту благородную женщину сами знаете, с кем.
– Мне кажется, - говорил я, - мистер Шелли не сможет быть хорошим супругом. Он слишком любит уединение, тишину и ласку, а семья ничего такого не сулит. Взгляните, в каком бедламе обитает наш, то есть ваш друг Хант! Друге дело - вы. Вы, по-моему, были бы не только примерным мужем...