Медвежий Хребет
Шрифт:
Когда наряд поравнялся со двором, калитка со скрипом отворилась и на улицу вышмыгнула девушка. Это была Таня, Тимофей тотчас узнал ее. Только одета она была нынче по-иному: в темно-синее пальто и красный берет, а на ногах — те же желтые сапожки.
— Здравствуйте, мальчики, — сказала Таня, щуря глаза.
— Здравствуйте, — вразброд отозвались пограничники.
Девушка пошла с ними рядом.
— В клуб иду. Сегодня у нас вечерком танцы под радиолу. Кто свободен — приходите, милости просим. Да и домой
«Насчет папы не ручайся», — подумал Тимофей.
Девушка шутила, смеялась, по-озорному сверкала глазами. Тимофей был готов побиться об заклад, что Таня чаще, чем на других, взглядывала на него. Да и приглашение заходить не на него ли рассчитано? Таня не подавала виду, что Тимофей ей знаком, но он ясно видел, что она узнала его.
Пройдя квартал, девушка свернула к клубу:
— До свиданья, мальчики! Жду в гости!
И в упор посмотрела на Тимофея. Ему даже стало неловко, хотя в то же время и приятно.
«А что ж, можно и встретиться, — размышлял после на досуге Тимофей. — Все, чую, будет веселее…»
Через неделю ему удалось получить увольнительную в село. Надраив пуговицы, наваксив сапоги, попрыскавшись одеколоном, Тимофей направился в клуб. Он пришел рано — клуб был еще закрыт. Тимофей хотел сходить домой к Тане, но не решился и принялся изучать метровую яркую афишу у входа в клуб. Афиша извещала, что в двадцать часов состоится лекция о любви и дружбе, после лекции — танцы. Лектор был из области, афиша это подчеркивала. «Интересно, — подумал Тимофей. — Послушаем».
Постепенно начали подходить парни и девушки. Они с любопытством поглядывали на незнакомого рослого пограничника, переговаривались, щелкали кедровые орехи. Пришла сторожиха — хромая женщина с перевязанной щекой — и сняла замок с дверей. Вместе с другими Тимофей вошел в помещение. Зал был невелик, мест на сорок; стены украшены портретами, плакатами, монтажами. Тимофей усмехнулся: Таня постаралась. Он уселся у стенки под фотомонтажом «Миру — мир!»
Клуб заполнился быстро. На сцену, дробно стуча каблуками туфель, вышла Таня и объявила:
— Внимание, товарищи! Сейчас будет прочитана лекция на тему «О любви и дружбе». Читает лектор областного лекционного бюро товарищ Ключиков.
В зале жидко захлопали, когда на трибуну взобрался маленький, сгорбленный человек с морщинистым лицом и седой головой. Разложив перед собой толстую кожаную папку, Ключиков высморкался, а затем сказал:
— Многоуважаемые товарищи, разрешите мне приступить к своей актуальной лекции…
Говорил Ключиков однотонно, шепелявя, уткнувшись в бумаги. Он говорил о двух индивидах, вступающих в определенные отношения между собой, потом взялся приводить на эту тему высказывания разных деятелей в области политики, науки, литературы, искусства, образования, здравоохранения и даже физкультуры.
Зал, набитый молодежью, изнемогал от тягучей скуки. Но лектор, далеко не исчерпавший запас цитат, продолжал бубнить. Тимофей силился вникнуть в смысл произносимых лектором фраз и вдруг почувствовал, что его клонит ко сну. Тьфу ты, не хватало, чтобы уснул на лекции…
В задних рядах заскрипели скамьи, послышался шепот. Словно по сигналу, зал сдержанно загудел. Ключиков вскинул глаза и, мигом оценив обстановку, закруглился. Провожали его гораздо более дружными хлопками, чем встречали.
Тимофей поднялся со скамейки и стал возле стены. Парни убирали стулья и скамейки, освобождая место для танцев. В центре зала уже восседал, свесив чуб, первый на селе баянист Кеша Гворин.
Раздались звуки вальса, и пары закружились. Тимофей рассматривал танцующих, искал глазами Таню. Она танцевала в паре с какой-то толстощекой девушкой. Встретившись с ним глазами, она, к удивлению подруги, замешкалась, остановилась. Шепнула что-то толстощекой, та пронзительно — так и съест — посмотрела в сторону Тимофея.
Лавируя между танцующими, Таня подошла к Тимофею и протянула руку:
— Здравствуйте, Тимофей. Очень приятно, что пришли.
«Уже знает, как зовут», — поразился Тимофей, пожимая сухие, горячие пальцы.
Таня стала рядом, касаясь его плечом. Как тогда, в машине… Она глядела на Тимофея открыто, не стесняясь.
— Ну, как вам лекция? Не уснули?
— Чуть-чуть не приключился такой грех, — улыбнулся Тимофей.
— Да уж лектор… Что он, такой, понимает в любви? — Она взяла Тимофея за локоть. — Потанцуем?
Тимофей правой рукой обнял девушку за талию, и они закружились. Тимофей танцевал легко, уверенно. Таня, желая сделать Тимофею приятное, спросила, как у него успехи по службе. Наверное, он уже отличник? Тимофей, не ожидавший подобного вопроса, растерялся, но тут же нашелся, отшутился: «Это военная тайна». А какой он отличник, середнячок он…
Они танцевали вместе весь вечер. Достав в перерыве карманные часы, Тимофей ахнул: пора на заставу, увольнительная кончается. Таня перестала улыбаться.
— А я надеялась, вы меня проводите после танцев…
— К сожалению, не смогу.
— Ну, а в майский праздник придете в гости? Папа будет рад…
— К сожалению, также не смогу. У нас служба…
Таня отчужденно сказала:
— Не можете — и не надо. А домой меня проводит Кеша. Прощайте!
Она повернулась и, не оглядываясь, направилась к величественному гармонисту. Тимофей пожал плечами: какая муха укусила? И стал пробираться к раздевалке.
Мелекян следил за ходом занятий по огневой подготовке.