Милицейская сага
Шрифт:
– Коля, - Мороз пощелкал пальцами, возвращая размечтавшегося обэхээсника к действительности.
– Только не падай. Но у этого дедка полная раскладка по уценке. И номенклатура один в один совпадает с излишками в лавейкинском магазине.
– Не отдал, конечно? Ну, и черт с ним.
– Коля, ты не понял. У Краснова на руках документально доказанное хищение, в котором участвуют и головка КБО, и химкомбината, и горпромторга. А, похоже, и выше. По его выборке можно за два дня ревизию оформить. А у Андрея как раз несколько дней осталось. Это ж продление дела! Вникни! У тебя вообще, кроме ножек,
– Есть. Другие ножки. Да не рви сердце– папа услышал, папа понял. Ты что предлагаешь - отобрать прямо сейчас?
– Да он концы отдаст.
– Концы отдаст - это его проблемы. Главное - не в наших интересах шум поднимать, пока сами шуметь не будем готовы.
– То есть?
– Они ведь понятия не имеют, что мы здесь крутимся по поводу вашей Лавейкиной. Стало быть, имеем выигрыш по времени. Я только что со своим агентом перекинулся - любопытный информейшн проскакивает. Давай-ка твоему шефу отзвонимся. Лисицкий насел на телефон: - Андрюха, ты? Земеля на проволоке. Короче, фиксируй и не падай: товары к Лавейкиной свезены, похоже, из Центрального КБО. Тебе такое роскошное сочетание - Аристарх Богун ничего не говорит? Завскладом. Большой, к слову, любитель приволокнуться за государственным имуществом. Он и привозил. А сюда с химкомбината поставку кожи обеспечивает некий кооператив "Пан спортсмен". Обналичивали "левую" продукцию... Информация исключительно оперативная. Но если ты на ней не развалишь свою Лавейкину, я тебя уважать перестану... Добро! А я пока в исполком сгоняю. Поразнюхаю, кто в этом кооперативчике в учредителях. Есть у меня там одна крошка на подпасе. Хоп! Я все сказал.
Он положил трубку.
– Значит, решил вместе с нами? До конца?
Неожиданный вопрос Мороза возвращал Лисицкого к странной перепалке меж ним и Рябоконем.
– Да любопытно, - протянул он.
– А еще я на пожары поглазеть люблю... Да, кстати о птичках. Знаешь, почему мы с Серегой на твой рассказ о КБО так отреагировали?
– И?
– Так вот новая твоя знакомая мадам Панина, которая по проверенным слухам вот-вот в градоначальницы выбьется, об ту героическую котовскую пору как раз пробавлялась заместителем директора Горпромторга. Но - Слободян-то перед ней всегда мелок был. Да и по убийству Котовцева - никто другой из них на такое бы не решился. Так что оченно бы святое дело ее по старой памяти зацепить.
8.
– Все уродуешься?
– Андрей прикрыл за собой дверь: в опустевшем отделе Чекинская машинка стрекотала с упорством запечного сверчка.
– Пошли-ка, друг Александрыч, в ресторацию: отметим очередное мое неназначение.
Не тратя времени на уговоры, принялся закрывать и складывать на углу разложенные перед начальником следствия папки.
– Вообще-то я домой обещал, - разморенный Чекин потянулся, выглянул с тоской в зарешеченное окно: в глубине аллеи сиял и гремел над отходящими ко сну рабочими пятиэтажками ресторан "Лебедь". Поколебался. - Но не в такую же рань.
Изъятый будильник на сейфе как раз отстучал двадцать тридцать. Время, проведенное в кругу семьи, Аркадий Александрович засчитывал себе один к трем.
– Вот и славненько, - не давая ему времени
– Тем паче, что идем не просто так, а по приглашению. Старая подружка вдруг объявилась. Она сейчас где-то в торговле. Пригласила на девичник. - Разве что на минутку заскочить, - при упоминании девичника чекинские глазки заблестели.
Но на крыльце ресторана, возле застекленной двери с табличкой "Спецобслуживание", толпилось человек десять. Так что Тальвинский не без усилий протолкался к входу.
Растекшийся в кресле пожилой швейцар в берете и кителе, инкрустированном потухшей позолотой, на призывные жесты Тальвинского лишь отрицательно покачал головой, даже не подняв подбородка.
– Вот змей старый, - Тальвинский энергично постучал кулаком.
– Это дядя Саша, - услужливо подсказали сзади.
– Его и пушкой не поднимешь, жлобину. Вчера за трешник пропустил, сегодня уже не узнает.
– Ничего! Я не пушка - подниму!
– пообещал вошедший в раж Тальвинский, перестав сдерживать силу удара.
На сей раз швейцар тяжело поднялся, зашаркал к входной двери.
– Ну, чего барабанишь-то?!
– увещевающе крикнул он через стекло.
– Не вишь надпись? Барабанщик какой!
Вслед за тем, нимало не смятенный грозным видом и энергичными жестами человека за стеклом, повернулся в сторону оставленного гардероба.
Раздраженный Тальвинский, не сомневавшийся, что старик-швейцар прекрасно его узнал, основательно залепил по двери ногой.
– Открой немедленно!
– загудел он.
Заколебавшийся дядя Саша отодвинул засов. Но перед этим подвесил изнутри цепочку. Предусмотрительность оказалась нелишней, поскольку Тальвинский рванул на себя приоткрывшуюся дверь весьма ощутимо.
– Да откроешь ты наконец?! - он просунул старику под нос раскрытое удостоверение. - Так чего хотели?
– поинтересовался швейцар. Сзади злорадно хихикнули.
– Для начала - пройти! Так и будешь через дверь разговаривать?
– Так и кто нужен?
– Директор, метрдотель. Кто есть.
– Директор - это завтра. Сегодня отдыхает. А хозяйка наверху. Велела никого без приглашения не пускать. Приглашения-то письменного нет?
– он сочувственно посмотрел на растерявшегося следователя. Чекин хихикнул. - Ну, в самом деле, нет ведь у нас приглашения, - попытался он урезонить вскипевшего приятеля.
– Лакеи народ чуткий. Раз тебя не боится, стало быть, есть внутри кто-то, кого боится больше. Кто спецобслуживается-то, отец?
– Так бытовики, торговля.
– Наверняка юбилей совместной отсидки, - громко догадался Тальвинский.
– Пойдем, Андрюха, хватит народ веселить, - Чекин вытянул взъерошенного приятеля на крыльцо.
– Не нервничайте так, юноша. Привыкайте соответствовать. Слышал же -хозяева!
– Товарищи! Ну, куда же вы, товарищи?
– швейцар, только что державший решительную оборону, делал энергичные зазывные движения.
– Приглашают!
– Опомнились?! Вот теперь и поглядим, что за сволота там банкует.
Гордый и несмирившийся, Тальвинский шагнул в вестибюль, пренебрежительно отодвинув переменчивого дядю Сашу, и... остановился. Остановился, ткнувшись в его спину, и Чекин.