Мои дорогие привидения
Шрифт:
«Лешаком, что ли?» – рассеянно размышлял Федя, скатываясь в глубокий овраг. Дорога тут ныряла вниз, а потом резко сворачивала вправо. Велосипед чуть вильнул на рыхлом глубоком песке, и тут впереди показался старый, но с виду довольно прочный и надёжный бревенчатый мост. У берега реки деревья немного отступали, так что поток, в котором с заметной быстротой кружились упавшие листья, веточки и пушинки, играл на солнце всполохами искорок.
Писатель по привычке нажал на педаль в обратную сторону, но велосипед такой «команды» не понял.
«Дурень! Ручной тормоз ведь!» – парень завозился с рулём, перестав следить за дорогой.
– Уй! – взвыл он: рама ощутимо приложила парня по ноге. Ругаясь и постанывая, писатель принялся выбираться из-под велосипеда, но не успел встать на ноги, как услышал отчаянный девичий крик:
– Помогите! Тону!
Фёдор завертел головой. В реке чуть выше моста, увлекаемая течением к его опорам, барахталась девушка. Для лесного потока речка была довольно широкой, метров в пятнадцать, и, видимо, глубокой, потому что утопающая то и дело уходила под воду целиком. Парень скинул рюкзак, уже на бегу смахнул с ног сланцы и, как был в шортах и футболке, влетел в воду, подняв тучу брызг.
Дно оказалось илистым («предупреждала же бабушка Наина!»), ноги разом чуть не до колен засосало, и пришлось с усилием продираться вперёд – а глубина с каждым шагом действительно быстро нарастала. Федя набрал в грудь воздуха, окунулся, с силой оттолкнулся от скользкого, неустойчивого грунта – и выплыл наверх уже метрах в полутора ближе к середине потока. Тотчас дало о себе знать течение, парня сносило к мосту, но и барахтающаяся девушка была всё ближе. Фёдор заработал руками и ногами – плавал он не быстро, но уверенно, и при желании мог часами не вылезать из воды, мирно покачиваясь на спине и подставив лицо солнышку.
– Помог… – крик потонул в бульканье. Федя ещё наддал, светлые волосы мелькнули в воде у самой поверхности, в каком-то полуметре от писателя. Парень нырнул на ощупь подхватил тонущую, потянул наверх – и только тут заметил, что девушка совершенно голая. Впрочем, смущаться было некогда: перехватив поудобнее уже обмякшее тело, Фёдор заработал ногами и одной рукой, вытягивая себя и незнакомку на поверхность.
«Щас только в мост вписаться не хватало», – подумалось ему. Светлое пятно быстро приблизилось, рассыпалось брызгами – и парень с наслаждением вдохнул лесной воздух. Правой рукой он всё ещё крепко держал спасённую поперек груди, мост был теперь совсем рядом, и первый ряд опор – толстенных дубовых стволов, почерневших от воды – неумолимо приближался. Федя завертел головой, пытаясь высмотреть, где можно выбраться на берег. Он смирился с тем, что придётся пробираться по илу, но хотел вылезти поскорее: девичье тело, хоть и соблазнительно округлое, болталось в объятиях безвольным грузом.
Наконец, писатель увидел – или ему показалось, что увидел – на противоположном от Луговца берегу реки, чуть ниже моста, плавный заход в воду. Решив выгребать туда, он перехватил поудобнее девушку и теснее прижал к себе, позволяя течению пронести их обоих под мостовым пролётом. Вдруг кто-то сдавленно хихикнул чуть ли не у самого уха, а затем насмешливый голос сказал:
– Ох и горазд лапать! Ну, теперь моя очередь!
Вода всколыхнулась волнами, закружилась в водовороте и Федю потянуло в речную глубину.
* * *
–
– Да хватит тебе! – возражал чуть плаксиво девичий голос. – Тоже мне, трагедия.
– Ещё какая!
– Да живой он, сколько повторять!
– Это в твоих же интересах!
– Лучше я промолчу, что в моих интересах.
– Вот же бесстыжая.
– И на это я с достоинством промолчу, – заметил девичий голос.
– Когда с достоинством молчат – заранее не предупреждают, – саркастически заметил бас. – Продолжай давай, чего остановилась!
Фёдор почувствовал, как на грудь ему несколько раз надавили маленькие, но сильные руки, а затем к губам прильнули тёплые пухлые губы, вдувая воздух.
– Вон, пришёл он уже в себя! – констатировала девушка. Ладошки, только что лежавшие на груди, тут же пропали. – Что я, в первый раз, что ли?
– Доиграешься, Ксанка, я тебе не первый, я тебе последний раз обеспечу! – пообещал бас.
Федя открыл глаза. Мокрый с головы до ног и перемазанный речным илом, он лежал на том самом покатом бережку у моста, который планировал использовать для выхода из воды и откачивания утопающей. Утопающая сидела тут же, справа от парня, по-прежнему безо всякой одежды, и с усмешкой рассматривала своего «спасителя». Слева, хмурый и недовольный, сидел Баюн.
– Жив, Фёдор Васильевич? – поинтересовался кот, зло зыркая на девушку. Та демонстративно проигнорировала убийственный взгляд и выгнула спину – так, чтобы всё ещё покрытая каплями воды грудь предстала во всей красе. Фёдор, с усилием отовравшись от этого зрелища, неуверенно кивнул.
– Оденься! – бросил кот.
– Ты мне кто, папенька?
– Верно, – вдруг злорадно оскалился Баюн. – Вот я папеньке-то скажу, как ты сочинителя едва не утопила.
– Только попробуй! – вскочила на ноги девушка. В глазах её блеснул явный испуг. – И никого я не топила!
– У меня и свидетель имеется.
– Ууу, морда официозная!
– А вот за морду отдельно востребую!
Девушка одарила кота таким же, как он её, убийственным взглядом, и скрылась в высоких зарослях камыша и рогоза, замыкавших с одной стороны прибрежный лужок.
– Спасибо, Котофей Афанасьевич, – поблагодарил Фёдор. – Так понимаю, ты меня спас?
– Пожалуйста, конечно, – Баюн покосился на шуршащие и подрагивающие заросли, откуда доносилось невнятное бормотание – какие-то пожелания относительно блох и собак. – Только, – кот перешёл на шёпот, – между нами говоря, вряд ли бы она тебя утопила. Это у неё забава такая, барахтаться да щекотать. Ну а парни что, девку голую увидят – и уже дурни.
– Справедливо, – согласился Федя, осторожно садясь. На противоположном берегу он увидел свой лежащий велосипед и брошенный рядом с ним рюкзак. – Долго я тут?
– Да нет, минут пять, или того меньше. Я твою записку нашёл и следом подался – думаю, если не в Дубовеже, так на обратном пути пересечёмся.
– Срочное что-то? – спросил писатель, поднимаясь на ноги.
– Потом, – отозвался кот. Рогоз и камыши раздвинулись, девушка снова вышла на луг. Из осоки и листьев кувшинок она соорудила себе подобие полинезийской юбочки и более того, позаботилась добавить к ней топ. Правда, даже в таком виде стройная и гибкая фигура незнакомки была соблазнительной. Баюн хмыкнул.