Мои дорогие привидения

Котейко Алексей

– Да помню я! – огрызнулся Фёдор. – Писал, ну и что?

– Ну и то. Слово – оно уважения требует.

– «Что написано пером, не вырубить топором», – продекламировала Настя. – Как-то так. В общем, мы даже на заимке у себя встряхнулись, хоть и не рядом с Луговцом живём. А когда дядька меня в таком виде разглядел – смеху было.

– А разве переодеться вам не позволялось? – всё ещё пытался разобраться парень.

– Как сказитель загадал – так и увидит, – проворчал Котофей и принялся с интересом разглядывать выставленные

Фёдором ещё в обед на столе консервы.

– Хотите? – предложил писатель.

– Тунец? – впервые в голосе кота не слышалось подтрунивания. – Да, собственно, не стоит беспокойства…

Федя молча протянул руку, повернул ключ на крышке и распечатал банку. Котофей быстро облизнулся. Настя метнулась к серванту, взяла тарелку и поставила перед котом.

– Приятного аппетита, – пожелали они в унисон, пока писатель вилкой выковыривал на тарелку куски консервированного тунца. Закончив, Фёдор замешкался, потом всё-таки положил вилку на край тарелки. Котофей, впрочем, предпочел есть, как и любой обычный кот. Однако кикимора послала парню многозначительный взгляд, в котором читались одобрение и уважение.

– Благодарю, – донёсся в перерывах между укусами сдавленный бас.

– Хорошо. Вроде бы с вашим появлением всё понятно, – вернулся к прерванному разговору писатель. – А можно теперь поподробнее насчёт объяснений, убеждений и воспитаний?

Кот мельком глянул на него поверх консервов, но продолжал молча есть. Настя смущённо поёрзала на табуретке.

– Тут, в общем, такое дело… Ну, я же сказала: сочинительство – оно как волна. Оно мир вокруг меняет. Когда сильнее, когда меньше, когда совсем едва заметно. Иногда через время только.

– Отложенный эффект, – пояснил Котофей.

– Если б так было, в мире был бы бардак, – усмехнулся Фёдор. – Писателей сегодня развелось – пруд пруди. И не все Пушкины.

– Да. Белинских тоже хватает, – заметил задумчиво кот, присматриваясь к особенно крупному куску рыбы.

– Если бы. Графоманов сколько – и что, каждый мир меняет?

– Ну, так-то в мире порядком не сильно пахнет, нет?

– Перестаньте! – девушка даже пристукнула ладонью по столу. Мужчины смущённо умолкли.

– Я же говорю: меняет по-разному, какое-то вовсе не меняет. Но в вашем случае есть важный нюанс. Вы яблоки ели?

– Ел, – растерянно подтвердил Федя. – Наина Киевна угощала.

– Старушка-веселушка. Шутница-затейница, – вполголоса проворчал кот.

– Это вы к чему?

– Он это к тому, – Настя одарила кота строгим взглядом, – что ели вы молодильные яблочки.

Фёдор торопливо оглядел себя, потом скептически поморщился:

– Серьёзно? И сколько лет я скинул?

– Вот славный бы из тебя Иван-дурак получился, – заметил Котофей в перерывах между вылизыванием тарелки. – Жаль, вакансия уже занята.

– Молодильные – это не значит омолаживающие, – уточнила девушка.

– Наш визави,

видимо, полагает, что и золотые яблоки Гесперид из чистого золота. С клеймом Госбанка, – усмехнулся кот.

Кикимора повернулась на табуретке, будто отыскивая глазами веник. Котофей опасливо покосился на неё и снова занялся вылизыванием тарелки.

– В общем, это как стимулятор для вашей фантазии.

– То есть Наина Киевна мне их специально дала?

– Не без того.

– Зачем это?

– Ну, вы же писатель. С яблоками ваши идеи становятся как бы… живее, что ли. Зримее. Да хоть на меня поглядите! – она раскинула руки, демонстрируя платье.

– А оно не исчезнет? – уточнил Федя. Девушка не без кокетства взглянула на него, изогнув вопросительно одну бровь. – Я чисто из научных соображений! – поспешил уточнить парень.

– Оно уже написано. Не исчезнет.

– Ой… – Фёдор чуть побледнел. – Тогда и…

– Да нет тут никаких несчастных влюблённых! – не выдержал Котофей. – И княжеской усадьбы никогда не было! А легенды про болота – на то они и легенды.

– Не переживайте, – улыбнулась кикимора. – Никто из-за вас по ночам прохожих убивать не станет. Хотя день-другой теперь туман стоять будет, и жутики всякие мерещиться.

– Прошу прощения, – смущённо пробормотал писатель. – Я не нарочно.

– С точки зрения науки, – она снова кокетливо посмотрела на собеседника, – это даже хорошо. Значит, есть талант сочинительства. Иначе бы особого толку от яблок не было.

– А теперь у вас к тому же ключ, – нетерпеливо вмешался кот.

– Какой ключ?

– От избушки, разумеется.

– Эм… Ну, да. Наина Киевна отдала, за хозяйством присматривать. Сказала – так положено.

– Верно сказала. Добрая она душа, – вздохнул Котофей.

– Этот ключ, – снова заговорила Настя, – он как бы и не ключ.

– Или, в доступной для вас форме, это есть не совсем ключ, – кот, придерживая вилку лапой, слизывал с неё остатки консервов.

– «Я попросил бы!» – прогнусавил Федя, и кикимора с Котофеем удивлённо переглянулись.

– Гляди-ка, на лету схватывает, – не без уважения похвалил кот.

– В общем, у вас тут теперь три в одном. Как это бишь в футболе называется? – Настя посмотрела на кота.

– Хет-трик, – подсказал тот.

– Ага. Есть талант сочинять, есть молодильные яблочки…

– Наина Киевна запретила рвать в саду без неё, – возразил Фёдор.

– А про рвать никто и не говорил, – уточнил Котофей.

– И ключ тоже есть. Так что теперь, – девушка сделала торжественную паузу. – Вы можете не только воплотить, но и воплотиться сами.

– В кого? – выпучил глаза писатель.

– Баран, наверное, подойдёт, – фыркнул кот.

– В человека, конечно. Только тут вопрос неправильный. Правильные вопросы – «где?» и «когда?» Вы про машину времени разве не слышали?