Муля, не нервируй…
Шрифт:
Мда.
В коридоре Козляткин сказал, хмуря брови:
— Ты готов?
Я кивнул.
Козляткин глубоко вздохнул, и мы вошли в актовый зал. А я удивился. Там собралось от силы человек пятнадцать. Из знакомых была только Наташа и седоусый, который в прошлый раз меня на собрании за Уточкину пытался пропесочить.
Он укоризненно посмотрел на меня и демонстративно покачал головой (только что пальчиком не погрозил).
Я в ответ, как и в прошлый раз, пожал плечами и развёл руками, мол, «невиноватая я».
Расселись, собрание началось.
— Товарищи, — начал седоусый, посматривая на злополучную
Козляткин встал, прокашлялся и сказал:
— Если говорить по существу, то я скажу так, товарищи! Я глубоко возмущён случившимся. Этой стенгазетой бросили тень, прежде всего на весь наш отдел. А наш отдел, товарищи, между прочим, является образцово-показательным по результатам прошлого года. Также мы победили в соцсоревнованиях между отделами. Прошу это учитывать. И я считаю, что товарищи, которые готовили стенгазету, должны были предварительно меня уведомить об этом, а лучше — согласовать. Если Бубнов действительно конъюнктурщик и так далее, то коллектив нашего отдела вполне сам бы мог повлиять на него. Но я так скажу, товарищи! Я не знаю, в чём товарищ Бубнов конъюнктурщик. Прошу объяснить это мне, а также выслушать самого товарища Бубнова.
Он говорил хоть и сбиваясь, но горячо и страстно. Когда он закончил речь, то вытащил большой клетчатый платок и вытер лоб. Руки его при этом подрагивали.
В зале зашумели.
Я краем взгляда отметил, что народ в зале собрали «для галочки», что к делу эти люди не имеют вообще никакого отношения. Правда некоторые, в основном, женщины, вытягивали головы и прислушивались с жадным любопытством. Зуб даю, что после окончания совещания наш коллектив обрастёт новыми горячими сплетнями.
— Спасибо, товарищ Козляткин, — сказал седоусый, — ваша позиция ясна. Мы так в протокол и запишем. Теперь же давайте выслушаем товарища Бубнова.
Я встал и вышел за трибунку.
— Товарищи! — громко и чётко сказал я, — честно говоря, я не совсем понимаю, зачем мы тут собрались?
Воцарилась ошеломлённая тишина. На меня смотрели, как на дурачка. Из задних рядов какая-то девушка тянула голову, чтобы было лучше видно.
— Товарищ Бубнов, эгм… кхе… — смутился седоусый, — вы разве не поняли, зачем мы проводим собрание? Или что? Я не пойму!
Он явно начал сердиться. Я взглянул на Козляткина, он сидел багровый, тоже сердитый.
Я сдержал улыбку. Главное правило хорошего выступления — с первой секунды ошеломить собравшихся.
И да, градус напряжения в зале явно вырос. Если поначалу речь Козляткина они слушали лишь из-за того, что есть такое понятие, как дисциплина. И раз их сюда загнали и сказали сидеть и слушать, значит, надо сидеть и молча слушать. Ну или можно думать о своём, мечтать, дремать с открытыми глазами, но главное — сидеть и изображать массовку.
Но меня такая картина уж никак не устраивала. Мне необходимо было завладеть их вниманием. Что я и сделал.
Окинув присутствующих внимательным взглядом, я сказал:
— Здесь собрались люди, к делу отношения не имеющие. О чем мы говорить
— Но как же? — надулся седоусый, в зале поднялся гул, и он был вынужден резко постучать ручкой по стеклянному графину.
Когда тишину в зале восстановили, я пояснил:
— Здесь, кроме товарища Натальи, которая рисовала стенгазету, никого из причастных нету. Товарищи! Я абсолютно не верю, что Наталья считает меня конъюнктурщиком. И что это именно её такая инициатива была. Мы же здесь собрались, чтобы пообщаться с теми, кто эту стенгазету заказал как инструмент расправы через меня, как сотрудника отдела кинематографии и профильного управления театров, с начальником отдела — товарищем Козляткиным.
В зале опять поднялся шум.
И опять седоусому пришлось наводить порядок с помощью карандаша и графина.
— Товарищи, я не понимаю, почему главный зачинщик — товарищ Барышников, не явился? — сказал я и добавил в наступившей оглушительной тишине, — считаю, что нам сейчас обсуждать нечего. Нужно перенести заседание, дождаться, когда Барышников изволит посетить собрание и даст нам объяснения!
Я закончил, кивнул седоусому и пошел на своё место.
Вслед мне раздались сперва робкие, затем более смелые аплодисменты. Пока я дошел до своего места, мне хлопали все присутствующие. Я посмотрел на Козляткина, он тоже дважды обозначил хлопок и кивнул мне.
Ну, уже лучше.
Седоусый, правда, не хлопал, но посмотрел на меня, как мне показалось, с интересом.
Заседание перенесли. О дате обещали сообщить в рабочем порядке.
Вот и ладненько.
На сегодня, значит, отстрелялся.
В коридоре меня догнал Козляткин и сказал благожелательным голосом:
— Муля, зайди ко мне минут через пятнадцать.
И ускакал дальше.
Я заглянул в столовую, взял стакан компота. Денег у меня вообще не было (и я ещё Белле тридцать копеек должен), просто очень хотелось пить. Я после выступлений всегда пить хочу. Но спасибо Мулиной маме и неизвестной Дусе (интересно кто она? Сестра? Племянница? Тётя?) за пирожки и остальные вкусняшки. Так как посещать столовую и покупать полноценный обед я сейчас не мог, то прихватил с собой на работу пару пирожков.
Обед уже давно закончился. Но повара и работники столовой ещё не все остатки еды убрали.
— Мне компот, пожалуйста, — сказал я и вытащил копейки из кармана. В ассортименте был клубничный компот и бледно-жёлтый какой-то, из сухофруктов. Вроде как яблочный. Второй стоял дешевле почти в два раза. Я прикинул, что на эту сумму смогу взять два компота из сухофруктов, вдруг завтра опять пить захочется. Поэтому добавил уточнение, — из сухофруктов.
Я взял компот и решил попить его за столиком. Хотелось успокоить мысли. Время у меня еще было, минут десять. А в кабинете подумать под прицелом любопытных глаз не получается.
Но помедитировать над компотом у меня не вышло — меня окликнули:
— Муля!
Я поднял голову и увидел нависающую надо мной Лёлю. Она была в гневе и от этого её личико стало ещё более неприятным.
— Ольга, здравствуй, — вежливо кивнул я.
— Муля! — она плюхнулась за столик напротив меня, не дожидаясь приглашения, — ты почему мне не говорил, что у тебя дедушка академик и знаменитый ученый и живёт в таком доме?
Я чуть компотом не поперхнулся. Во сарафанное радио даёт.