На развалинах Мира
Шрифт:
— Вылазь, щеня… Пока отбились.
Щенок ткнулся мордой в ладонь и сразу заскулил — видимо, эти пожиратели падали все же задели его. По черной шерсти сочились капельки крови. Щенок прихрамывал и, прижимаясь ко мне, торопился в подвал, под его надежные своды. Внизу я осмотрел пса — ничего серьезного, но в одном месте, на задней лапе, теперь останется отметина на всю его собачью жизнь — клювом ли, лапой, одна из ворон зацепила кожу и стянула целый клок, оголив мясо.
Щенок жаловался мне на коварное нападение, иногда взлаивая особенно громко, если я неосторожным движением причинял ему боль. Но перебинтовать его было необходимо. Так я и поступил, после того, как промыл рану марганцовкой, растворенной в ведре.
Вечером, готовясь спать, я сидел возле очага и думал: — Вороны прилетели с севера. Оттуда, куда я собирался пойти. Следовало ли из этого, что там, условия для жизни более благоприятны для них, и, если да, то чем? Не может ли быть так, что птицы кормятся возле таких же отбросов, такой же свалки, которую я устроил в яме? Если так, то это могло означать одно — там есть кто-то, кто эту свалку устроил! Люди! Хотя, все это могло оказаться просто фантазией — и эти летающие чудовища, просто рыщут по всему городу в поисках пропитания, попутно истребляя всех, кто меньше и слабее. В развалинах сейчас хватало еды — по крайней мере, для них, если они научились охотиться. Это получалось у щенка и, тем более, могло получиться у взрослых, пернатых разбойниц. Но ведь они дважды улетали именно на север? В первый раз, это сделала вчерашняя, сегодня — все три. Даже если есть хоть малейшая надежда, ее следовало проверить! Это был еще один довод в пользу разведки провала, и, как я не откладывал поход, выбора у меня не оставалось. Но исчезло чувство какой-то бессмысленности — появление воронов, вселяло уверенность в том, что она окажется удачной!
На другой день, я поднялся на вершину своего холма, и терпеливо ждал, пока далеко на горизонте не увидел три черные точки. Они быстро приближались, и, каркая над моей головой, все вместе спустились к яме. Я напрягся — они вновь могли попытаться напасть. Но, или то, что я, на этот раз, был вооружен, или вчерашняя стычка подействовала… или, это были вообще, не те птицы — но эта троица вела себя достаточно миролюбиво. Птицы долго шумели внизу, пока я не решил их поторопить. Я сбросил в яму увесистый камень, и они, каркая хриплыми глотками от испуга, быстро поднялись наверх. На этот раз, они улетели в противоположном направлении, туда, где раньше было русло реки. В какой-то момент я потерял их из виду, — они слились, с нависшими над городом, облаками. Им было легче — они могли преодолевать расстояния, куда более значительные, чем я, путешествуя по земле.
Позавидовав их возможности летать, я спустился в подвал. Птицы прилетели с севера. Туда же предстояло отправиться и мне.
— Ну, что, Черный? Остаешься один.
Пес, словно понимая, о чем идет речь, тихо заскулил.
— Нет, не проси… Я там не смогу пройти с тобой. Да и здесь, надо все охранять. А кто, как не ты, на это лучше всех способен?
Я вскрыл несколько банок с консервами, налил два полных ведра воды из бочки, и присел на дорожку. Что-то подсказывало мне, что этот поход не будет похож на прежние наши вылазки. Какое-то предчувствие свербило, не давая сосредоточится и подумать — все ли я приготовил для пса, все ли взял с собой, что могло понадобиться в дороге? Я мотнул головой:
— Ну, ладно. Еда в миске, вода рядом. Спи да ешь — что еще надо? Да меня жди… Будешь ждать, щеня?
Щенок гавкнул обиженно и забился в угол, между ящиками. Я проделал в дверце дыру, закрыл ее куском одеяла — пес должен был иметь возможность покинуть подвал,
Я проверил оружие — лук, стрелы, два ножа — один на поясе, второй подвязал в ножнах к колену, на пример подводных пловцов. Починенное копье — я изготовил новую рукоять, и топор, пришлось оставить — лишняя тяжесть. Да и спускаться с ними было несподручно. А ведь мне предстояло еще нести и очень большой запас веревок — на всю глубину спуска. Разумеется, я брал с собой и меч — он как раз мог пригодиться в сложной ситуации. Я разложил на полу все канаты, которые так усердно плел из разрезанных на полоски одеял и ковров, добавил к ним, уже имеющиеся, веревки, из тех, что нашел, блуждая по развалинам — в общей сложности, набралось почти на шестьдесят метров. Они были обязаны выдержать мой вес — в противном случае, последнее, что бы я увидел, так это черную стену самого провала, во время моего полета…
Эти мысли бродили в моей голове, а руки механически проверяли крепость узлов и связок, перебирали наконечники стрел и укладывали в мешок запасную обувь. Этот поход был сложнее всех предыдущих, и подготовиться к нему следовало со всей тщательностью. Работа заняла весь день. Под конец, устав, я прилег на свою постель…
Черный, тихо поскуливая, подполз к моему ложу. Я опустил вниз руку, и он ткнулся влажным, холодным носом в ладонь.
— Чувствуешь?
Он лизнул мне пальцы и тихо гавкнул.
— Чувствуешь… Нет, не проси. Ты ранен, а мне надо передвигаться быстро.
Да и не могу я тебя с собой взять, объяснял уже. Правда, ты все равно ничего не понял… Ну не могу! И не скули.
Щенок жалобно завыл.
— Уймись, Черный! Сказано — нельзя! Все, разговор окончен. Ты остаешься. И вообще, я бы охотно поменялся с тобой местами… чего проще, сиди тут, да банки очищай от каши. А мне топать по камням да обрывам, а потом еще лезть, неизвестно куда… И зачем. Пес вздохнул, слегка сжал мне руку зубами — я сразу ощутил, какие у него мощные клыки! — и улегся прямо на бетон, возле моей постели.
— Э, нет! Ступай к себе! Ты так шумно сопишь, что я из-за тебя спать не смогу! И не делай вид, что жутко страдаешь! Там у тебя теплая подстилка — два ковра ручной работы. Знал бы кто — удавился от жадности! Вот там и спи. А здесь нечего крутиться — все равно прогоню!
Он демонстративно повернулся ко мне задом, махнул хвостом и ушел. Или я понемногу начинаю сходить с ума, или, этот пес еще задаст мне еще немало загадок, на которые не существует ответов. Как можно понимать, что я говорю? А весь вид этого — уже не очень-то и маленького пса — говорил о том, что он понимает… По глазам, что ли?
Я лежал и представлял себе предстоящее путешествие. Оно могло оказаться самым опасным, из тех, что мне приходилось делать. Один только спуск, в пропасть, чего стоил! А ведь кроме него, надо было тщательно обойти всю доступную территорию обрушившейся части города, найти то место, куда улетали птицы — и вернуться назад. Причем, вернуться без единой царапины — иначе, путь наверх мне будет отрезан! Раненый, я не смогу подняться на такую высоту… А щенок, который мог бы мне помочь в трудную минуту, должен, тем не менее, остаться здесь…
Переход по руинам отнял три дня. Ничего особенного в это время не происходило, если не считать появления все той же известной троицы в небе
— стая направлялась куда-то, к юго-востоку. Там простирались необозримое пространства болот и желтой земли, и я подумал, что птицы теперь рассчитывают на поживу в той местности. Не исключено, что их расчеты могли оказаться верными. Если в городе водились мелкие зверьки, которых ловил и с удовольствием поедал щенок, то, почему бы, подобному не появиться и там?