На развалинах Мира
Шрифт:
Ната снова споткнулась — и на это раз серьезно. Она со стоном схватилась за свою лодыжку, а я ощутил холодный испуг — если это перелом, то наше положение станет совсем плохим.
— Ната!
Девушка держалась за ногу, кривясь от боли. Я встал на колени и взял ее стопу. Она, закусив губы, ждала, что я стану делать. Я расшнуровал ботинок и отбросил его назад — идти в них было уже просто нельзя. Не удивительно, что она все время отставала и соскальзывала с камней. Ната испуганно спросила:
— Ты станешь дергать, да?
— Я не сумасшедший…
— Я умею терпеть боль… Если надо — дергай.
У меня вертелся в голове вопрос — когда ты этому могла научиться? Но я промолчал, занявшись тем, что стал стягивать с ее ноги носок. Кожа в месте сгиба несколько посинела, а сам лодыжка опухла. При прощупывании она морщилась, но не стонала — она действительно умела терпеть! Это не был перелом, но и растяжение, тоже, не могло стать подарком — идти самостоятельно, какое-то время, она уже не могла. Ната все поняла по выражению на моем лице и сразу сказала:
— Я смогу идти!
— Да?
Она смутилась. Положение становилось серьезным, а мы ведь еще даже не нашли места подъема. Я поискал глазами, собираясь выбрать для нее палку, чтобы она могла опираться при ходьбе. Попытка провалилась, едва она сделала один шаг. Она стала терять равновесие, и я поймал девушку, прежде чем она упала на землю. Поймал… и не стал отпускать. Вместо этого я отбросил шест и поднял ее на руки. Ната широко раскрыла глаза, но промолчала — она по-прежнему предоставляла мне право все решать самому.
Ощущая ее малый вес, я слышал и биение ее сердца — удивительно ровное и спокойное. Ната не выдержала первой:
— Тебе тяжело, наверное…
— Пока — нет. Ты легкая… мне даже приятно тебя нести.
Я запнулся — не признаваться же ей в том, что сквозь рванье и грязные тряпки, которые на ней были одеты, я чувствовал ее девичьи формы…
— Но ты не сможешь нести меня все время!
— Не смогу, ты права. Но есть выход! Давай, садись мне на шею!
— Куда?
Не церемонясь особо, я остановился и встал перед ней на колени. Ната не успела ничего сказать — я сам запрокинул ее ногу на плечо, и, поднырнув под вторую, поднялся. Такой способ передвижения, оказался лучше первого — у меня частично стали свободны руки. А я не хотел быть застигнутым врасплох…
Ната, справившись со своим смущением, стала помогать мне, выбирая путь с высоты. Хоть она и весила, как ребенок, но, тем не менее, даже ее вес давал о себе знать — все чаще я стал избегать крутых подъемов и спусков, старался обходить большие трещины, не рискуя их перепрыгивать. Ната заметила это очень быстро…
— Дар, опусти меня на землю.
— Зачем?
— Я устала. И мне надо…
Я не стал перечить. Она, прихрамывая, отошла за валуны, а я присел на ближайший, вытирая пот со лба. Мне было жарко — пар валил изо рта, руки немного тряслись — я тоже устал. Моя куртка спасала меня от сквозняков, но вот наряд девушки… Я придвинул к себе мешок и вытащил из него запасной анорак.
— Накинь.
Ната
— Спасибо.
Ее благодарные глаза, как-то очень тепло посмотрели на меня… Взгляды встретились. Я отвернулся в сторону и буркнул, коря себя за то, что не догадался сделать этого раньше.
— Пока не за что… Придем домой — сошью что ни будь по размеру. Как твоя нога?
— Ничего… Ты умеешь шить?
— Вроде того. Правда, нарядов от кутюр не обещаю.
Она присела возле меня и жестом попросила воды. Я протянул ей флягу — Ната отпила глоток, и вернула ее назад.
— Не надо, от кутюр. Лучше — от тебя. Обстановка более подходящая. А я — не манекенщица. С моим-то ростом, куда там…
— А что, хотелось?
Она равнодушно пожала плечами:
— Ну, как… Все девчонки хотят стать моделями или артистками. Или — танцовщицами. Я не видела ни одной, которая стремилась бы на завод, или, вытирать сопли в яслях!
— Но…
Я проглотил все, что хотел сказать. Как-то, не в тему, был этот вопрос — находясь в окружении сотен и тысяч разрушенных домов и погребенных под ними людей…
— А ты? Ты чем занимаешься… занимался раньше?
— Всем. Работал. То тут, то там.
— Не имел постоянного места, да?
Я вздохнул устало:
— И места, тоже. Ната, нам бы о другом думать надо. Специальностей у меня хватает — да только сейчас, они все ни к чему. Ты отдохнула? Тогда, вставай — и забирайся мне на загривок. Лучше добраться до места поскорее — пока спокойно…
Неясное состояние дискомфорта не оставляло меня несколько последних минут.
И оно становилось все сильнее и сильнее. Я не выдержал, и стал беспокойно оглядываться по сторонам. От внимания девушки это не скрылось.
— Что происходит, Дар?
— Подожди… Не говори ничего.
Мой слух не поспевал за моими чувствами — я не слышал ничего подозрительного. Но внутреннее чутье уже громко било в набат! Я поднялся и медленно вытащил лук, изготовляясь к стрельбе. У Наты испуганно расширились глаза:
— Ты чего?
— Тихо, ради всех святых… Молчи.
То, что не давало мне покоя, надвигалось словно отовсюду… И я, еще не определившись, с какой стороны ждать беды, вертел головой, рискуя свернуть себе шею.
Наверное, нам просто повезло! Будь оно, более терпеливым, не полагайся только на свою чудовищную силу и внешность — эти записки не кому было бы писать… Клокочущая в горле бешенство, жажда разорвать, так кстати подвернувшуюся, добычу, полуосознанное понимание своей мощи — в этом яростном реве смешалось все! Раздвигая ближайшие кусты, перед нами выскочило существо, более всего походившее на огромную обезьяну, вставшую на задние лапы. Рост зверя достигал двух с лишним метров. По налитым буграм, на полностью покрытых шерстью лапах, угадывалась неимоверная сила.