На заре земли русской

Кононова Татьяна Андреевна

– И думать не надо, я тебя не отпущу отсель. Ты думаешь, мне не ведомо, для чего тебе эта работа? Ты думаешь, я не знаю, кто ты на самом деле таков?

В голосе Киевского зазвенели стальные нотки, и Димитрий внутренне напрягся, лихорадочно соображая, что же такого князю может быть известно, чтобы был повод невзлюбить его. Не решаясь отвечать, он лишь покачал головой.

– Ты стольник князя Всеслава, ближайший его человек, – с презрительной усмешкой произнёс Изяслав, отходя к окну. – Я знаю, зачем тебе всё это дело. Ведь ты не просто так в стольном Киеве-граде очутился.

Димитрий молчал,

изучая узор на деревянном полу. Князь был совершенно прав. Юноше вспомнился недавний разговор с Богданом, в тот вечер, когда он вернулся от Изяслава, и друг предупредил его о том, что князю известно всё от молодого дружинника. Василько, чёрт бы его побрал… Но вот про то, что Димитрий – стольник Полоцкого, Васильку не было известно – верно, Изяслав догадался об этом и без чужих подсказок.

– Откуда ты знаешь? – почти шёпотом спросил Димитрий. Губы Изяслава исказила недружелюбная улыбка.

Неведомо, как сложился бы разговор далее, если бы тяжёлые двери не распахнулись, и в горницу не вошёл человек, одетый не по-славянски. Димитрий узнал привычный византийский наряд и поклонился гостю. Тот, меж тем не обращая на юношу никакого внимания, гневно обратился к князю.

– Я устал ждать, – в речи его звучал небольшой акцент, и Димитрий убедился, что этот человек – посол из Царьграда, о котором и говорил намедни Богдан. – Ты всё обещаешь принять меня и откладываешь встречу. Дело важно тебе, не мне.

– Мы не можем говорить при чужих, тем боле неверных.

Изяслав смерил Димитрия презрительным взглядом.

– Пошёл прочь!

Дверь была заперта неплотно, и доносившиеся из горницы голоса не приглушались – слышно было хорошо. Прильнув к тёплому дереву с другой стороны, Димитрий невольно вспомнил, как несколько месяцев тому назад он почти точно так же подслушал разговор князя Всеслава с младшими Ярославичами. Давно же это было… На сей раз обстановка была похожая, вот только неуютно было Димитрию в чужом тереме, всё было ему ново и незнакомо. Совершенно забыв об оскорблении и правде о нём самом, взявшейся невесть откуда, Димитрий внимательно слушал беседу, шедшую пока что спокойно.

– Да и нужна ли вам помощь?

– Спрашиваешь! – воскликнул в ответ князь Изяслав с нотками удивления в голосе. – Да ведаешь ли, как на нас нападают часто? Какие угрозы нам из степей диких? Того гляди, в город войдут! Слал я письма Константину Великому, а толку чуть.

«Вот ведь врёт! – мелькнула мысль у Димитрия. – Никто не приходил на Киев, а говорит так, будто уже бился с ними!»

– Что ж… – продолжал тем временем византиец. – Письма – дело хорошее, да только не читает их его превосходительство. Император обещался выделить тебе людей для защиты. А отчего бы тебе не обратиться к уделам своим? Слыхал я, сильная дружина у князя Черниговского да князя Полоцкого…

– Брось! – сердито ответил Изяслав. – Только и разговоров, что о нём. Обо мне столько в моём городе не говорят.

Димитрий весь обратился в слух. Кроме Богдана, он ни от кого не слышал хоть что-нибудь о Всеславе – кто же ещё о нём говорил?

– Как прознали про него, всё им любопытно стало, – продолжал великий князь разговор с византийцем, уходя от нити разговора. – Василько мой, что ни день, спросит.

Василько? Ему-то какое до этого

всего дело?

– Некогда мне с тобой долго разговаривать, – хмуро перебил его посол, поднимая руку. – Константин выделит тебе часть своих воинов для защиты града стольного, не боле. Да и не возьму никак в толк, на что тебе помощь заморской империи, когда у самого людей много.

Измена

Изяслав рассыпался в благодарности. Византиец, в тот момент выглядевший более достойно, остался безразлично-спокоен и, лёгким кивком головы попрощавшись с князем, неторопливо направился к дверям. Димитрий сделал глубокий вдох, собрав всю смелость. Таких действий они с Богданом не предусматривали, малейшая ошибка, недопонимание, и весь обговорённый план мог рухнуть.

– Постой! – крикнул юноша, бросаясь вслед за византийским послом. Тот остановился, будто раздумывая, отвечать или нет, и, наконец, медленно повернулся. На вид ему было около тридцати пяти солнцеворотов; невысокий, но широкоплечий и статный, он выглядел даже более величественно, нежели правитель, Изяслав. Поприветствовал незнакомого юношу кивком головы, привычным движением убрал за ухо длинный тёмный локон. Славяне таких причёсок не носили – ни мужчины, ни девушки. У византийца не было обруча, подхватывающего волосы, неровно остриженная тёмная борода с проблеском седины была по бокам заплетена в маленькие тонкие косички. Глаза у этого человека глядели открыто и спокойно, и потому Димитрий не побоялся к нему обратиться: научившись различать людей по взгляду, он заметил, что стал гораздо менее ошибаться в них.

– Что тебе нужно, парень?

– Ты единственный, кто мне помочь может, – выдохнул юноша, подходя ближе к нему. – Серебра у меня нет, заплатить тебе ничем не могу, но на добро добром отвечу.

– Так что за дело у тебя?

Мужчина облокотился локтем на стену, своим видом позволяя понять, что разговор будет не кратким.

– Тебе ведомо, что люди не любят князя великого? – Димитрий решил подойти к теме издалека, чтобы посол понял ход его мыслей. – И что с остальными он не в дружбе из-за постоянных неурядиц?

– Ты хочешь поведать мне о том, что случилось с одним из его удельных наместников, Всеславом, кажется? – нахмурился византиец. – Так мне известно. И, если хочешь знать, лично я на его стороне.

Услышав такие слова, Димитрий невольно улыбнулся. Вот и ещё один союзник отыскался, человек гораздо более влиятельный, нежели он да Богдан. И, кажется, ему всё равно, какой веры народ, что под властью Полоцкого.

– Так коли тебе известно, помоги ему свободу вернуть! Уже почти полгода с того прошло, как он в темницу брошен по воле Изяслава.

Византийский посол вздохнул, словно задумавшись о чём-то, провёл рукой по загорелому лицу, повертел в пальцах кончик своей косички. Ему действительно стало интересно, кто таков этот молодой человек, очень искренний и немного наивный, обратившийся за помощью едва ли не к первому встречному. Не по обычаю царьградскому это было, люди не привыкли доверять друг другу, и посла брали сомнения: нет ли здесь какого обмана? Но светлые голубые глаза юноши смотрели так открыто, так просто, что византиец решил согласиться.