Над бездной
Шрифт:
— Поди прочь!.. не прикасайся, убийца, к моей руке!
Но гладиатор схватил Аврелию и подвел к стене. При свете лампы девушка прочла на стене слова, написанные киноварью.
— Пока стоит эта башня, да знает всякий, посетивший ее, что жившая здесь Семпрония Люцилла будет считать Аминандра-спартанца всю жизнь братом, другом и благодетелем за оказанное гостеприимство и помощь в час бедствий.
— Читай дальше! — приказал гладиатор.
— Аминандр-спартанец никогда не забудет снисхождения и ласковых слов
— Между мной и Люциллой нет ничего общего! — вскричала Аврелия, — Люцилла подучила тебя бежать из цирка и разорить наш околоток!
— Если ты скажешь еще слово такой клеветы, я не сдержу мою руку, дочь Котты!
— Убивай!.. легче умереть, чем жить в плену у друга Люциллы!.. я ее ненавижу!
— За что? — мрачно спросил Аминандр, сдвинув брови.
— За все!.. я не дам тебе отчета, разбойник!
— Аврелия!.. умри! — вскричал Аминандр в бешенстве, взмахнув мечом.
Катуальда хотела заслонить собою подругу; удар меча, назначенный для отсечения головы Аврелии, рассек руку галлиянки до самой кости.
— Дочь! — вскричал Аминандр, мгновенно отрезвленный, — я ранил тебя, дитя мое?!
— Пощади мою подругу! — проговорила Катуальда, обняв колени Аминандра, как бы не чувствуя боли.
— Тебя, тебя я ранил! — вскричал он, подняв ее своими сильными руками, — покажи! ах!.. глубоко!.. опасно!.. скорей перевязать!
Он позабыл Аврелию, засуетившись в страхе за. жизнь своей приемной дочери. Перевязав ей руку, он мрачно взглянул на Аврелию, сказал:
— Мы сочтемся, дочь Котты! — и вышел.
— Катуальда, ты спасла меня, рискуя жизнью! — вскричала Аврелия, бросившись к подруге.
— Сто жизней я отдала бы за тебя и твою дружбу. Милая, зачем ты рассердила Аминандра? зачем ты друга превратила во врага? он вчера тебя вырвал из медвежьих лап моего брата и вынес из пламени, а ты его оскорбила… ты назвала его разбойником, чего он не прощает никому. Беда грозит тебе, Аврелия!..
— Катуальда!.. я не могу примириться с Аминандром ни за что!.. он враг памяти моего отца и друг Люциллы…
— Беги! — шепнула Катуальда тихо, чтоб не слышали сторожа на лестнице.
— Как? научи, спаси меня, милая!
— Выпей вина, потому что без сил не убежишь отсюда, и заставь себя есть, хоть насильно.
Аврелия молча исполнила совет, выпив вина и закусив.
— Из полотенца и этой холстины я сделаю тебе веревку с узлами; отчаяние да придаст тебе сил!.. спустись из окна!
— Здесь не к чему привязать веревку.
— Я настолько сильна, что выдержу в руках, потому что моя любовь к тебе так велика, что будь ты вдесятеро тяжелее…
— Твоя рана… ты умрешь, Катуальда.
— Я отдаю тебе еще раз мою жизнь.
— Аминандр убьет тебя…
— Никогда!
— Милая,
— Беги все прямо вон туда, в левую сторону отсюда, — сказала Катуальда, подведя Аврелию к окну, — видишь вон там вдалеке огонек, — это западная Риноцера, поместье Фламиния…
— Врага Сервилия!.. бежать от одного разбойника к другому!
— Фламиния там нет, потому что он в Риме чти в Байях живет с женой.
— Кто же в Риноцере?
— Ростовщик держит там притон корсар; и контрабандистов. У этого еврея есть дочь…
— Я все это знаю. Мелхола также из числа друзей твоей Люциллы.
— Не время теперь, Аврелия, судить нам Люциллу и ее вины перед тобой. Минуты дороги. Мелхола добрая девушка, хоть и жадная до денег. Вот ожерелье, подаренное мне Люциллой; возьми его; оно очень дорого; Мелхола настолько честна, что не предаст, если ей щедро заплатить. Попроси ее проводить тебя в Нолу и обещай за твое спасение большую награду: обещай ей миллион…
— Где я его возьму?
— Не рассуждай, а слушай!.. все равно ведь тебе погибать здесь или там, но лучше испробовать последнее средство спасения. Не оставайся ни минуты в Риноцере, а умоляй еврейку скорее проводить тебя и сули ей миллион. От Аминандра я могу тебя защитить, но если мой брат вздумает отбивать у него добычу и приведет другие банды с собой, тогда уж все пропало!.. не оставайся же в Риноцере ни под каким предлогом, потому что корсары могут туда нагрянуть, или тот Люций Катилина, которого Вариний зовет Мертвой Головой…
— Чародей?
— Чародей он или нет, я не уверена, но это злодей, не лучше моего брата…
Излив в новых поцелуях свою благодарность подруге детства, Аврелия при ее помощи спустилась из окна и убежала.
Катуальда стала громко разговаривать одна, то своим голосом, то подражая голосу Аврелии, чтоб сторожа на лестнице не узнали о бегстве последней.
— Ночь холодна, — говорила она своим голосом.
— Да, — отвечала она за Аврелию.
— Поздно и спать пора…
Поговорив и будто бы уложив Аврелию, она постучала посудой, будто предлагая ей ужин в постели: наконец загасила лампу.
Сняв обувь, она подошла к окну башни и глубоко задумалась о том, что ей теперь делать?
Звезды, по которым тогда узнавали время, показали полночь; вдали раздался звук, похожий на шаги огромной толпы людей, идущих молча.
«Кто это?» — подумала Катуальда, бежавший ли Барилл ведет сюда Кая Сервилия и гарнизонных солдат из Неаполя на выручку Аврелии? или это мстительный Бербикс ведет негодяев драться со своими же товарищами из-за добычи? Катуальда должна в последнем случае предупредить бандитов о грозящей опасности. А если это Барилл и Нобильор? дать ли им погубить ее избавителя, дать ли Аминандру погубить этих честных людей?