Над бездной
Шрифт:
— Лошади? Слышишь, Аврелия, втрое больше лошади!
Болтовня в этом роде продолжалась, через час Лентул был положительно другом Аврелии; он насказал ей тьму чудес, совершенных и богами и людьми; проповедовал о пользе ласкового обращения с рабами; превозносил доброту Нобильора, будто бы с ним знакомого; словом, попал в ее тон до такой степени, что она была вполне им очарована.
Сестры ушли переодеваться к обеду, оставив их вдвоем.
— Мы с тобой, кажется, раз виделись? — заговорила девушка, обрадовавшись
— Где? — спросил Лентул с искусственным недоумением.
— Дорогой; ты спрашивал о проезжем…
— Я многих о нем спрашивал, только, к сожалению, мне не удалось его нагнать.
— Ты потерял его из вида, вы разъехались? но здесь легко найдешь его.
— Здесь? ах, это очень трудно!.. город велик, а мой друг…
— Он твой друг?! — радостно вскричала Аврелия.
— А ты его знаешь?
— Я знаю только, что это несчастный, гонимый Роком, он сам так себя назвал, а. ты себя назвал счастливейшим… я жалею всех несчастных… скажи мне, что это за человек?
Лентул молчал, отрицательно покачав головой.
— Нельзя? — продолжала Аврелия, — отчего?
— Ах! — глубоко вздохнул хитрец, — есть на свете ужасные вещи…
— Знаю, что есть…
— Этот человек… он… — таинственно проговорил Лентул, понижая голос, — он гоним Роком и людьми!
— Знаю; да за что его гонят-то?
— Это невинный страдалец… он скрывается и скрывает свое имя от всех… иначе он погибнет.
— От Мертвой Головы? — с ужасом спросила Аврелия; ей после рассказов Вариния везде мерещился мифический великан с пустым черепом на плечах вместо головы, из глаз которого вылетало пламя, а изо рта высовывалось вместо языка змеиное жало. Она сама помогла в эту минуту Лентулу опутывать ее сетями коварных обольщений.
— Мертвая Голова! — повторил он с ужасом, — о, не произноси этого имени!..
— Этот злодей здесь?
— Здесь его теперь нет; оттого и несчастный, гонимый Роком, скрылся сюда. Теперь только я один знаю, что он здесь… ты видела его под вечер?
— Да.
— Он мог ехать только по ночам.
— Лентул! — страстно прошептала Аврелия, — клянусь тебе богами преисподней, что никому не выдам тайны твоего друга! скажи, скажи мне его имя!.. я хочу знать имя несчастнейшего… я буду о нем молиться… мне сказали, что погубить Мертвую Голову может только женщина, устоявшая против всех искушений… я готова…
— О, героиня! — вскричал Лентул, ставши на колени пред Аврелией и целуя ее платье, — спаси, спаси Рим от Мертвой Головы!..
— Но труднее всего — последнее испытание, которое представится: говорить с Мертвою Головой, глядеть в его глаза и не потерять свою душу!
— О, да, это правда. Скажи, благородная Аврелия, какую наружность и какое имя принял злодей, когда его видел человек, рассказавший тебе это?
— Он его не видал, а только слышал, что Мертвая Голова очень страшен
— Имя?
— Он не говорил.
Лентул торжествовал.
— Тебе говорили, что он колдун?
— Да, Лентул: мне говорили не только что он колдун, но… это даже страшно выговорить… дух тьмы восточных легенд.
— К несчастию, это правда. Мертвая Голова может принимать всякие образы и называться всякими именами. Придет, например, к тебе твой любимый раб… Барилл, например…
— Ты знаешь нашего Барилла? — удивилась Аврелия.
— Вашего я не знаю, но Берилл или Барилл — очень обыкновенное имя раба.
— Ну!
— Придет к тебе твой Барилл, поговорит о пустяках и взглянет на тебя, а ты… вдруг… бух, пред ним на колени!..
— Это почему?
— Обоймешь его колени и скажешь: «Повелитель, я твоя раба!» Это не Барилл окажется, а Мертвая Голова, принявший его вид.
— Ах, какие ужасы!
— Его клевреты не знают, кто он, потому что он является и в виде самых лучших людей Рима.
— Лентул, я не буду теперь глядеть никому в глаза, даже батюшке и Сервилию… Мертвая Голова ведь может принять и их образ?
— Конечно, может. Но твоя добродетель защитит тебя от него. Я вижу в тебе именно ту самую героиню, которая погубит злодея и спасет Рим. У тебя на пальце есть расколотый ноготь.
— Я его расколола год тому назад, когда потрошила с кухаркой рыбу… ужасно болел палец.
— Отчего бы ты его ни расколола, — все равно. Предсказано, что злодей должен бояться женщины, могущей победить все искушения, а узнать ее он может только по расколотому ногтю. Твой палец, видишь Аврелия, расколот не прямо, а несколько вкось.
— В самом деле, вкось, Лентул; я этого до сих пор не заме-. чала.
— А знаешь ли ты еще одно предсказание о гибели Мертвой Головы?
— Какое?
— Эта добродетельная женщина может его погубить только при помощи такого же добродетельного мужчины. Этот мужчина должен быть юн, прекрасен, спасен и любим ею, героиней, спасительницей Рима.
— Лентул, что ж ты мне не говоришь имя твоего друга?
— А ты его не выдашь?
— Ведь я клялась богами преисподней!
— Его имя — Флавий Флакк.
— Флавий Флакк, — повторила Аврелия шепотом. Сердце ее забилось от нового, незнакомого ей чувства страсти; глаза засверкали новым блеском; все существо ее преобразилось.
«О, если б Флавий-Флакк был этим избранником судьбы на гибель злодея!» — подумала она.
«Ах, зачем я дал слово Фламинию! — подумал искуситель, любуясь красотою своей жертвы. — Я сам приволокнулся бы за ней!.. ах, как она хороша!»
— Он преступник? — допытывалась Аврелия.
— Ах, нет!.. если б он был преступником, было бы лучше… тогда — взмах секиры и все кончено, а его страдания будут длиться долгие годы… его преследуют…