Наследница Ильи Муромца

Азимов Артур

— И как же?

— Вас сварят в кипящем масле. Тебя, как благородного, в миндальном. Остальных — в пальмовом. Но всех будут опускать ровно два часа, пока кипящая жидкость не дойдёт до сердца. Обычно после этого умирают. Оставшееся зашивают в свиную шкуру и закапывают.

Моя команда ничем не выразила ужаса от последней фразы, а Алладин упал на колени:

— Великий султан, пощади! Так я даже в Рай не смогу попасть.

— И поделом тебе, предатель, — сказал Борух. Он подозвал к себе мерзавку Таниту: та уже размотала тряпки,

под которыми оказалась вполне обычная, а никакая не золотая рука.

— Ломаете голову, как я разгадал ваш план? — Борух был явно доволен собой. — А просто. Ваш король воров, Артур, не только сдал вас с потрохами, но и предложил использовать свою дочь Таниту как приманку. Боевая девица, всё сделала верно.

Борух снял с пальца ещё один перстень и кинул Таните. Та поймала, и опустилась на колени, склонив голову.

— Вот. Артур сам прийти не смог, ему нездоровится, но мы и без него как-то… Справились, в общем.

Визирь наклонился к уху султана и что-то прошептал.

— Да, верно… Мудрый мой визирь напомнил мне, что для равного султанам Дауда ибн Джамиля мы приготовили иную кару. Сегодня же, не медля ни минуты, ты, принц Дауд, взойдёшь на ложе моей дочери Лейлы.

— Я что, должен стать её мужем? — в панике спросила я.

— Ненадолго, мой юный принц, очень ненадолго, — рассмеялся султан, а, судя по лицу генерала, мне было бы приятнее вариться в миндальном масле, чем попасть в жадные ручки Лейлы.

— Взять их, и в темницу! — эфиопы накинулись на нас, и быстро обезоружили. Султан притормозил их:

— Меня посетила ещё одна идея… Генерал, вас отведут в покои Лейлы вместе с принцем Даудом ибн Джамилем.

— Зачем? — в ужасе спросил генерал.

— Свечку держать! — захихикал мерзостный карлик Мутабор.

Султан сделал вид, что ничене не слышит. Поглаживая бородку, умащенную особо пахучим маслом, он вальяжно подошел к Маарифу аль Сафифу:

— Для начала, ты посмотришь на то, как счастлив укравший твоё сердце этот юный принц. А потом… Что ж, я человек широких взглядов. Следующим мужем Лейлы станешь ты.

У них многомужество практикуется? Странно, вроде бы, только на Тибете, в Африке и Новой Зеландии этот обычай в почёте. Но уж точно не в Аравии. Здесь явно было что-то не то: на генерала было жалко смотреть — он, такой бравый и сильный, выглядел сейчас сущей тряпкой. Побледнел, ссутулился, и его, кажется, сильно тошнило. Впрочем, быть может, это не страх, а большое количество дешёвого вина — с солдафона вполне станется нарезаться ещё до прихода на пир.

— Увести пленников! — дребезжащим козлетоном скомандовал великий визирь. — И найти Клинок Света немедля!

Нас с генералом повели в одну сторону, остальных — в другую. Я не понимала, какую пользу получил король воров от своего предательства? Ведь руку-то мы так и не украли. Или не было никакого заказчика, и нас с самого начала вели как слепых котят, от фруктового сада до плахи? Точнее, котла.

Меня немного утешало, что Алтынбек и Путята остались на свободе, а троицу гаремных беглянок защищал самый настоящий джинн, но по сравнению с нашим положением, их грядущие приключения в логове головорезов можно считать детской игрой в классики.

Эфиопы вели нас долго, периодически покалывая концами сабель, порыкивали, но говорить не запрещали.

— Зря вы ввязались в это дело, генерал, — сказала я. Руки у нас были связаны, оружие отобрали, так что единственное, чем я могла уязвить Маарифа, был острый язык. — Какой шайтан дёрнул вас следить за нами, а потом ещё и ввязаться в похищение клинка? Шли бы себе…

— Не мог, — пожал плечами генерал. Он периодически бросал на меня огненные взгляды, и мне стало не по себе. Что-то не хочется выяснять детали.

— Ну и ладно. Зато теперь станете вторым мужем султанской дочери. Наверное, почётно.

Маариф фыркнул:

— Почётно. Но очень ненадолго.

— Она что, требует рассказывать сказки, а тех, кто не может продержаться всю ночь, убивает? Или надо продержаться всю ночь в другом смысле?

— Ни в том, ни в этом. Она просто… — эфиопы шикнули, и некоторое время мы шли молча.

Меня всё подмывало спросить, и я не выдержала:

— Слушайте, генерал, а это у вас в Аграбе нормально — засматриваться на юношей, а не на девушек? Хотя да, как тут на девушек засмотришься, если они все как одна ходят в каких-то балахонах с капюшонами…

— На девушек тоже нормально засматриваться. Надо же на ком-то жениться, — честно ответил генерал, явно думая о чём-то другом. — Необязательно влюбляться, видя избранницу. Достаточно обрывка песни, вида тонких пальчиков, длинных ресниц, бледной лодыжки… Тайна будоражит мысль.

— Всё равно это как-то неправильно, — ответила я. — И колдун этот ваш тоже на меня странно смотрел, и султан, и даже мой оруженосец. Из местных, кстати.

— Ну, они-то догадывались, а я знаю наверняка, — загадочно произнёс генерал, и тут мы пришли.

Двери в покои султанши охраняли такие же полумариды, как и те, что проворонили Двойной Клинок. Что ж там за девушка? Двери, больше похожие на медные ворота с толстым запором и богатой чеканкой, по краю были украшены тем, что я сначала приняла за узоры.

— Молитва от злых духов, — генерал, кажется, старался запомнить её наизусть. Перед дверью был насыпан толстый слой соли и перца, а на самом запоре стояла книга, наверное, Коран.

— Жесть, какая она злая и страшная, наверное, эта Лейла, — сказала я мариду и, клянусь, он мигнул мне в ответ. Один из эфиопов, дрожа от страха, снял Коран, второй — отодвинул запор, и нас втолкнули с небольшую, но душную и жаркую комнату без окон. В дальнем конце комнаты стояла на постаменте кровать с резными каменными столбиками и кисейными занавесями. Было видно, что на кровати лежит кто-то объёмный.