Наследница Ильи Муромца
Шрифт:
— То есть, когда я там тебя целовала у Лейлы, ты вовсю наслаждался процессом? А когда мы были в гареме у Настасьи Филипповны — просто издевался, да?!
— Не без этого, — развёл руками Маариф. — Женщины не должны соваться в мужские дела. Их надо за это наказывать.
Путята, подобравшийся к этому моменту поближе, вознамерился вцепиться в горло султанскому офицеру, и дело могло кончиться плохо: оружия-то у нас не было, а сражатсья с мертвецом без оружия… Ну что вы сделаете? Откусите ему ухо? Плюнете в глаз? Попросите не есть ваш мозг?
— Спокойно, Путята, никто никого наказывать не будет. Сейчас
— Туда, куда и ты… принц.
— Сейчас. Ты здесь лишний и вполне бесполезный человек. Было бы у тебя оружие — был бы и разговор. А так, извини, душители мышей и поедатели шашлыка мне не нужны. Сходи к Мутабору, может, возьмёт в охранники. Или Настасья Филипповна — в дегустаторы…
Слова были обидные. Я бы точно обиделась. Но Маариф аль-Сафиф только рассмеялся:
— Давай, повысим мою пользу. Пусть джинн добудет нам оружие и коней, и я готов странствовать до конца жизни — с тобой, разумеется.
Я, наверное, покраснела.
— Попробуй договориться с кийну, это он отдаёт приказы вон тому крайне невежливому облаку синего тумана, которое даже поздороваться не соизволило.
— О почтеннейшая! — из клубка дыма высунулась голова джинна, стоило мне только упрекнуть его в нарушении этикета! — Нет мне прощения! Радость от встречи с юным моим господином затмила мой старый разум, коему насчитывается уже более трёх тысяч лет. Не разрывай мне сердце своей немилостью, ибо…
— Бла-бла, бла-бла-бла! — зло прервала я джинна. — Вытаскивай из своего тумана своего юного господина, и пусть он распорядится насчёт еды, коней, оружия и всего такого. А заодно скажет, куда пропали наши беглянки, и как мы будет наказывать короля воров, деревянный кол ему в горло!
— Что ж, — ответил джинн, — последнее желание ваше исполнилось: сегодня султан Борух тайно казнил в темнице короля Артура, чтобы никто не мог сказать, что он имел равные отношения с самим Повелителем. За болтовню, хвастовство и угрозы Артуру вонзили в горло деревянный кол, смазанный ядом. Умер он мгновенно — султан Борух не всегда жесток, бывает и милосерден. Что же до остального, то Ануш, Будур и Фатима, которых вы называете «беглянками», приближаются уже на трёх белых верблюдах к старинному городу Магрибу. Их сопровождает Алладин под видом жены Будур, сына Фатимы и сестры Ануш. Ануш я научил пользоваться бесконечно двоящейся стрелой, которой не нужен лук, да и остальных есть, чем себя защитить. Что же до золота и драгоценных камней, то их Алладин получил без счёта…
— Это-то меня и тревожит. Безмозглый пацан с кучей денег на кармане и двумя красотками попадает в неизвестный город… Так обычно начинается каждый третий детектив.
— Каждый третий что?
— Неважно. Доедем до Магриба, я обязательно их отыщу.
— Безусловно, о достойнейшая!
Джинн, немного сгустившись, поклонился мне, а потом вытолкнул из синего тумана кийну, увлечённо облизывавшего рожок с мороженым — целых три шарика! — и концентрировался полностью. Видели ли вы таких бочкообразных дядек, с руками-окороками, покрытых седой шерстью на груди? Они обычно лесорубы, бармены в пивных или мясники. Вот таким выглядел и наш джинн. Лет ему, навскидку, было семьдесят, если не принимать на веру
— Яга, ты поаккуратнее. Мы всё же не в романтическое путешествие едем. У нас список задач — как у двоечника зачётка, и с каждым днём — всё длиннее…
Бабка фыркнула:
— Разберусь как-нибудь. Ты тоже не образец морали, поляница. Лошадь у Поповича украла.
— Не того Поповича!
— А есть разница? Где теперь эта лошадь? Никто не знает. Трёх детишек проворонила, девку замуж продала, мужика какого-то приволокла… Нет, Илья бы не одобрил такого поведения своей дочери. Не зря он тебя зарубить пытался, видно, предчувствовал что…
Бабка перегнула палку. В глазах у меня заплясали кровавые пятна, я, за неимением меча, подняла с земли тяжёлый камень, чтобы пришибить надоедливую старуху с ядовитым языком — и тут подумала, что делаю глупость. Ведь у меня за пазухой — Двойной Клинок, который гарантированно завалит и Бабу Ягу, и Кощея Бессмертного, и Змея Горыныча. Ага! Но тут меня подвели собственные руки — видно, все страдания и приключения отняли у меня последние силы. Вместо того, чтобы размозжить Яге голову или просто кинуть камень на землю, чтобы достать Клинок, я уронила камень себе на голову.
Не знаю, сколько в нём было килограммов — наверное, с десяток. По уму, я должна была бы сломать себе шею, или вышибить мозги, но не случилось ни того, ни другого. Богатырская генетика сработала и в этот раз: я просто потеряла сознание.
Глава 19. В гробу я видала эту вашу рыбу!
— И какого рожна ты взбесилась? — разбудил меня язвительный голос над ухом. По ощущениям, я ехала куда-то в тряской телеге.: голова болела, всё тело ломило, руки и ноги отнялись, как после большой пьянки. И глаза открывать тоже не хотелось.
— Так ты мне ответишь, или нет? — продолжал занудствовать голос.
— Отстань, бабка, — сказала я. Или не сказала, потому что губы у меня тоже, вроде как, не шевелились. Да и ладно.
— Я не бабка.
— А кто, дедка?
— Я поляница, дочь Ильи Муромца. Это в моём теле ты сейчас сидишь и калечишь его почём зря.
— А-а, психологическая травма… Чувство вины. Разговариваю, значит, сама с собой.
— Да с какой собой! — вспылил голос. — Говорю же тебе — я Полина-поляница! Мы с тобой уже говорили: помнишь, когда я тебе подсказала в избе Бабы Яги, где меч взять? Это я. И когда ты в медвежьей шкуре обреталась — тоже помогала. И все те случаи, когда ты думала, что в тебе говорит голос разума, — это была я.
— Почему это?
— Да потому что у тебя самой мозгов нет! — поляница расхохоталась так, что у меня голова затрещала.
— Я вообще-то библиотекарь, и знаю побольше твоего! — мне стало обидно, что какая-то деревенская девчонка из средневековья, ещё и мёртвая, меня поучает.
— Да ну? А как коня оседлать знаешь? Нет, это я твоими руками вожу. Ездить верхами, может, умеешь? Нет. Мечом владеть… ну ладно, тут у тебя рука набита, это видно. Ни траву целебную найти, ни похлёбку сварить, ни костёр развести, ни из лука стрелять… Библиотекарь. Да ты с голоду помрёшь, или тебя зайцы в лесу насмерть загрызут умную такую!