Небо за нас

Перунов Антон

Двенадцать орудий: восемь 6-фунтовых пушек и четыре 1/4 -пудовых единорога буквально засыпали вражеский редут ядрами картечью и гранатами, после чего уже построенные колонны волынцев ринулись на штурм. Ни ров, ни вал, ни залпы обороняющихся не смогли сдержать их порыв, и через пару минут все было кончено. Большинство шотландцев включая их храброго командира погибли переколотые штыками. Одним из немногих уцелевших оказался коренастый толстячок в форме военного интенданта, прятавшийся пока шла схватка в куче какого-то тряпья.

Стоило только отгреметь схватке и поднять над укреплением русский флаг, как полковник распорядился продолжить марш. Снег

сменился градом, идти было тяжело, люди устали, но Хрущов понимал, что надо суметь использовать момент и опередить противника.

Еще один ускоренный марш в две версты и через полчаса снова в бой. Первым пал редут №1 на Канроберовом холме. Никому из засевших в нем турок даже не пришло в голову выставить караулы у себя в тылу. Все их внимание было целиком и полностью прикованным к происходящему на Севере и Востоке, так что, когда с Запада на них обрушились 1/4 -пудовые гранаты, это стало для султанских войск полной неожиданностью.

Последовавшая вслед за обстрелом атака заставила аскеров спешно ретироваться, паника охватила турок, они бросились толпой подальше от взявшихся из ниоткуда врагов. И после короткого боя все французские укрепления один за другим перешли в руки русских.

— А ведь союзники недурно потрудились! — Заметил Хрущов, осматривая, доставшуюся ему практически невредимой, линию обороны. — Пожалуй, что здесь обороняться будет гораздо способнее.

— Позиция хоть и крепкая, ­– покачал непокрытой головой потерявший во время боя фуражку Волков. — А все же тяжеленько придется…

— Ничего, выдержим, — уверенно ответил полковник, после чего вытащил из кармана блокнот и принялся что-то писать в ней маленьким серебряным карандашом.

— Пошлите человека в Балаклаву, пусть разыщет полковника Приходкина [2] и передаст ему это.

[1] Намек на поведение Саксонской армии в «Битве народов» при Лейпциге.

[2] Приходкин Иван Семёнович — командир Минского пехотного полка.

Глава 15

Несмотря на то, что буря давно закончилась, погода и не думала улучшаться. Море продолжало штормить, холодный ветер то и дело бросал в лицо целые охапки мелких колючих снежинок. Видимость, правда, немного улучшилась, так что ни один корабль нашего каравана не потерялся.

Всего во время набега на Балаклаву было захвачено пять военных кораблей (пароходофрегат «Ретрибьюшн», винтовой шлюп «Вулкан», колесные «Везувий», «Сэмпсон» и «Нигер») и шестнадцать коммерческих транспортов. Трюмы большинства из них оказались полны, и теперь их ожидало вдумчивое изучение и оценка. Так уж случилось, что «призовые» деньги никогда не были существенной частью бюджета наших моряков, в отличие от тех же британцев. Но когда подобные случаи все же случались, все положенные суммы аккуратно выплачивались. С поправкой разумеется на алчность оценщиков и вошедшую в легенды нерасторопность финансистов.

Однако даже сейчас ясно, что размеры захваченной нашим флотом добычи превосходят самые смелые ожидания. Так что бедные в большинстве своем как церковные мыши офицеры имеют все шансы поправить материальное положение, а простые матросы станут расплачиваться в кабаках золотыми империалами. Но все это нам еще только предстоит, а пока шустрые портовые буксиры таскают трофейные суда по проходам между минными полями и береговыми батареями под охраной эскадры.

Противника, если не считать выкинутых на берег или лишившихся возможности двигаться судов, мы

так и не нашли. Очевидно, буря разметала корабли союзников по всему Черному морю, так что боеспособной силой они на какое-то время быть перестали. Французская база в Камышовой бухте разгромлена. Выброшенная на сушу «Британия» и несколько судов поменьше горят, а наблюдающие за всем этим безобразием наши фрегаты вяло постреливают по их и без того разгромленному непогодой лагерю. Отряд Новосильского из Евпатории еще не вернулся, но полагаю, что и там дела идут сходным образом. В принципе, морскую составляющую Балаклавского сражения можно без всяких натяжек считать победой. А вот что касается сухопутной…

Признаюсь, была у меня мысль, оставить корабли адмиралам, а самому сойти на берег вместе с десантниками и принять участие в бою, но немного поразмыслив, решил отказаться от этой авантюры. Связи с наступающим корпусом Липранди у нас все равно нет, а имеющихся сил достаточно разве что на удержание захваченного. То, что устроит Хрущов мне просто в голову не пришло…

В последствии, при разборе хода сражения, наши генштабисты пришли к выводу, что, если бы Боске, получив известия о захвате линии редутов, немедленно развернул свой корпус и ударил по только что занявшему новые позиции Волынскому полку, ему с большой долей вероятности удалось отбить не только их, но и всю Балаклаву вместе со складами.

Так это или нет судить теперь трудно, но, во всяком случае, шанс на успех у него имелся отнюдь не иллюзорный. Однако французский генерал его не использовал, отведя свои полки назад, чтобы дать им передышку. Русское командование, в свою очередь, обрадовалось внезапно случившемуся затишью ничуть не меньше, воспользовавшись им для того, чтобы подтянуть резервы с артиллерией, и привести в порядок, успевшие понести значительные потери полки. А заодно прояснить ситуацию.

Судя по данным разведки, всего в Обсервационном корпусе союзников под командованием Боске перед началом сражения имелось порядка 18 тысяч активных штыков, включая и приснопамятную 2-ю бригаду шотландских горцев из дивизии герцога Кембриджского. Но как это обычно происходило у англичан, под громким названием скрывалось весьма скромное соединение из трех батальонов с общим количеством личного состава в 1900 человек. У нас во многих полках, бывало, больше. [1]

Имелась и конница. Два десятка эскадронов изрядно пощипанной в предыдущих боях кавалерии из бригады африканских конных егерей д’Алонвиля, знаменитых своими победами над алжирскими кабилами во время восстания Абд-эль-Кадера. А также Тяжелая кавалерийская бригада генерала Скарлетта, схватившаяся в тот день сначала с гусарами Рыжова и окончательно добитая впоследствии морской пехотой.

Помимо этого, следует учесть присланные Сулейманом-пашой 8 батальонов пехоты общей численностью порядка четырех тысяч аскери. Впрочем, их участие в бою свелось к сидению в редутах и последующему стремительному бегству.

Таким образом, всего под началом французского генерала здесь, к югу от гребня Сапун-горы, оказалось сосредоточено никак не менее двадцати пяти тысяч штыков и сабель союзных сил.

Остальные британские дивизии, включая оказавшуюся на линии главного удара наступающих русских бригады Буллера, располагались вдоль Сарандинакиной балки и на Балаклавских высотах. Болезни и потери изрядно обескровили экспедиционный корпус войск Ее Величества и на день битвы они оценивались много скромнее, примерно в 14 тысяч человек.