Небо за нас

Перунов Антон

— Да вы, как я посмотрю, все предусмотрели?

— Конечно, месье, а как иначе?

— И нам нужны наши припасы, сэр! — добавил внимательно прислушивающийся к разговору герцог.

— Да-да, — с готовностью поддержал его француз. — Это избавит вас от необходимости снабжать нас продовольствием.

— Господа, — перейдя на русский, поинтересовался я у своих соратников. — Приходилось ли вам видеть прежде настолько неприкрытую наглость?

— Говоря по чести, — усмехнулся Липранди, — всякого в жизни повидал, но вот такого

еще не случалось! А вы что скажете, Владимир Алексеевич?

— Ни разу!

— И каков же будет ваш ответ? — счел необходимым уточнить ничего не понявший из нашего разговора Наполеон.

— Нет!

— Что… Но почему?!

— Удивляюсь вам, господа, — отчетливо проговаривая на языке Расина каждое слово, заявил я. — Каким образом в голову таких почтенных господ, как генерал Канробер и лорд Раглан, пришла мысль сделать мне столь непристойное для всякого человека чести и противное интересам моего отечества предложение?

— Но это вполне достойные условия! — чуть громче, чем позволяли приличия воскликнул Плон-Плон.

Британец, выражая согласие со своим коллегой и союзником, принялся громко сопеть большим носом. Кажется, еще минута и затрубит, как слон хоботом! Однако, господ аристократов начинает разбирать на эмоции. И это хорошо.

— Я так не думаю, — совершенно спокойно ответил я.

— Послушайте, так же нельзя. Если ваше высочество по какой-либо причине не устраивают наши предложения, это не страшно. Сделайте свои… — постарался взять себя в руки француз.

— Легко! Тем более что у меня только одно, но при этом очень простоепредложение.

— И какое же?

— Капитуляция! — улыбнулся я, после чего вспомнив их недавнюю наглость на всякий случай добавил. — Ваша, разумеется!

— Это невозможно! — всплеснул руками Наполеон. — Французская армия никогда не капитулировала…

— И английская тоже! — поспешил добавить его союзник, не обращая внимания на сдавленные смешки моих спутников.

— Да неужели? — выразительно посмотрел я на племянника Бонапарта.

— По крайней мере, перед вами! — поправился Георг, с гневом посмотрев на улыбающегося Корнилова.

— Самое время это исправить.

— В таком случае, нам не о чем больше разговаривать! — решительно заявил герцог Кембриджский.

— Пусть так. Главное, не забудьте передать мое предложение вашим командующим.

— Будьте покойны!

— Отлично. Но раз уж официальная часть нашей встречи закончена, возможно, вы согласитесь отобедать со мной?

— Прошу меня извинить, но я не голоден! — ледяным тоном отозвался Георг.

— Очень жаль. А вы? — обернулся я к Наполеону.

По лицу племянника великого полководца было видно, что он-то как раз не прочь подкрепиться, но считает необходимым поддержать союзника.

— И все же я решительно настаиваю. Отпустить таких дорогих гостей без угощения — противно нашим обычаям! Надеюсь, вы не хотите оскорбить меня и мою страну, нарушив святые

заветы русского гостеприимства? К тому же это не займет много времени. Полчаса или от силы сорок минут. Не хотите преломлять со мой хлеб, отведайте кофе или чаю с лимоном или сливками.

Ошарашенные моим неожиданным напором аристократы переглянулись и несколько неуверенно чуть кивнули головами, выразив свое согласие.

— Вот и отлично! Иван! — громко крикнул я, обращаясь к Рогову. — Подавай обед.

— Сей секунд, — отозвался тот, распахивая дверь, и по комнате поплыли сногсшибательные ароматы свежеприготовленной пищи.

Если сам, а вместе со мной и члены моего штаба, обходились весьма скромной и просто приготовленной пищей, то прибывшие на войну братья привезли с собой целую команду поваров. Готовясь к переговорам, я решил, что грех этим не воспользоваться и приказал им делать все что угодно, но поразить высокопоставленных парламентеров.

Впрочем, последнее оказалось не так уж и трудно. Разметавшая лагерь союзников буря, одинаково обошлась и с солдатами и с генералами. Голодать аристократам, конечно же, не пришлось, но горячую пищу они ели в последний раз еще до непогоды. Стоило нам добраться до стола, я тут же поспешил перевоплотиться в радушного хозяина, готового лично ухаживать за дорогими гостями.

— Для начала, господа, — предлагаю выпить за ее величество королеву Викторию! Дорогой принц, прошу не считать это неуважением к вашему царственному кузену, которым я всем сердцем восхищаюсь. Но все же королева Британии в первую очередь дама, а потому наш долг почтить ее первой!

— А ваш августейший отец тоже восхищается императором? — не скрывая скепсиса, поинтересовался принц.

— Если вы о том прискорбном случае, когда он назвал вашего кузена другом, а не братом, то это чистой воды недоразумение! Ведь в тот момент, когда писалось это послание, Наполеон был не императором, а президентом. Кто ж мог знать, что любовь французского народа к племяннику великого Бонапарта окажется столько сильной? Кстати, раз уж мы выпили за королеву Великобритании, давайте поднимем бокалы и за императора La Belle France!

— С удовольствием! — живо откликнулся принц, после чего немного смущенно спросил. — А кроме водки у вас ничего нет?

— Увы, друг мой. — Развел я руками. — Разве что чача…

— А что это?

— Поверьте, лучше вам не знать! Кстати, господа, я за ваших монархов выпил. Неужели вы откажитесь почтить таким же образом моего отца?

— Ваше высочество, — немного обеспокоенно поинтересовался Корнилов. — Не слишком ли вы частите?

— Нужно же их как-то задержать, — одними уголками губ улыбнулся я. — Если же вы беспокоитесь о моем состоянии, то зря. Стопка постного масла перед возлиянием на какое-то время гарантирует ясность мыслей. Впрочем, потом я, с большой вероятностью, свалюсь там, где стою. Так что не пугайтесь!