Небо за нас
Шрифт:
Предугадать направление ударов противника оказалось нетрудно. Обсервационный корпус Боске, как мы и предполагали, двинулся на запад с Федюхиных высот в сторону линии редутов и Балаклавы, а союзные силы Канробера и Раглана от Камышовой бухты пошли широким фронтом от Воронцовской дороги и дальше на запад в сторону Балаклавских высот.
Диспозиция наших войск за это время практически не изменилась. IV корпус Липранди, стоял за линией бастионов на западе от Сапун-горы. Дивизия Тимофеева по-прежнему удерживала Балаклавские высоты, а бригада под командованием Хрущова расположилась в редутах на Семякиных высотах
По сути, единственной заметной переменой стало прибытие передовых частей 9-й пехотной дивизии генерал-майора Лисенко. А именно Елецкого и Севского пехотных полков, 3-го стрелкового батальона и двух батарей 9-й артиллерийской бригады. Правда последний участок марша, от Бахчисарая до Инкермана, был проделан ими без дневок, в связи с чем, новоприбывшим войскам требовалось дать хотя бы сутки отдыха.
Тем не менее, их прибытие внушало определенный оптимизм, и позволило перебросить 8-й пеший пластунский батальон полковника Беднягина с Городской стороны на Балаклавские высоты, усилив тем самым дивизию генерала Тимофеева.
Единственным шансом на успех для союзников был одновременный удар с разных сторон, лишавший русских возможности маневрировать резервами. Вот только как их координировать? За выполнение этой, прямо скажем, непростой задачи взялся подполковник Мэррин, сумевший каким-то невероятным образом, пробраться сквозь порядки русской армии, к отрезанному от основных сил Боске.
— Добрый день, — поприветствовал он удивленного столь неожиданной встречей генерала.
— Это вы? Говоря по чести, я принял вас за местного татарина.
— К счастью, не только вы, месье.
— А вы оказывается авантюрист! Если русские вас разоблачили, дело непременно кончилось бы виселицей или расстрелом. Надеюсь, причина по которой вы рискнули своей шкурой, была достаточно веской?
— Более чем, мой генерал. Все дело в том, что наши русские друзья очень скоро получат подкрепления.
— Большие?
— Вам хватит. III корпус генерала Реада.
— Проклятье! Сколько у нас времени.
— Боюсь, что его совсем нет. Передовые полки прибудут буквально на днях, остальные в течение недели.
— Вот дерьмо! — не смог удержаться от грубости генерал.
— Это еще не все. Мы пытались провести переговоры, но они быстро зашли в тупик. Черный принц прекрасно знает, что находится в выигрышной позиции и не намерен уступать.
— Насколько все плохо?
— Он требует безоговорочной капитуляции!
— Чертов сукин сын!
— Согласен с вами, но Константину от этого ни холодно, ни жарко. Он не желает слышать ни о перемирии, ни о свободном пропуске на родину.
— На его месте я сделал бы то же самое, — совладав с эмоциями вынужден был признать правоту врага Боске.
— К сожалению, мы отнюдь не на его месте. Кстати, как у вас с припасами?
— Вы еще спрашиваете?! Отвратительно, месье! Мы были вынуждены забить всех наших лошадей, но не смогли накормить даже половину. Мои солдаты голодают и мерзнут, но, слава богу, пока держатся. Но надолго их не хватит.
— Это печально. А что с порохом?
— Еще хуже. У артиллеристов буквально пара выстрелов на ствол. У пехотинцев немногим лучше.
— Что ж, примерно так я и полагал. Ничего не могу обещать, но все же попробую помочь вам с продовольствием. Местные татары не слишком любят русских и могут пригнать к вам некоторое количество скота.
— Если его не перехватят эти вездесущие казаки!
— Что же касается боеприпасов, — проигнорировал выпад генерала Мэррин, — то есть одно место, где их по-прежнему много.
— В Балаклаве? — криво усмехнулся Боске.
Подполковник в ответ лишь картинно развел руками, дескать, вы — «мон женераль» и сами все понимаете.
— Русские чертовски хороши в обороне, — задумчиво заметил француз. — К тому же, засевшие на нашей бывшей линии обороны полки практически поголовно вооружены нарезным оружием.
— И что самое отвратительное, — подхватил начальник разведки, — еще совсем недавно эти штуцера принадлежали нам. Надо отдать должное Черному принцу, умеющему как никто другой использовать доставшиеся ему трофеи!
— Если бы дело было только в них, — поморщился Боске. — Скорострельные карабины его морской пехоты и трижды проклятые митральезы — вот настоящее божье наказание!
— Военная фортуна переменчива, ваше превосходительство. Лорд Раглан и генерал Канробер просили передать вам, что завтра на рассвете они будут иметь честь атаковать неприятеля. Ваша задача — поддержать их удар, разгромить бригаду Хрущова и прорваться к Балаклаве, а затем ударить в тыл дивизии генерала Тимофеева.
— У меня не хватит сил…
— Используйте турок. — Равнодушно пожал плечами Мэррин. — Должна же быть от этих варваров хоть какая-то польза?
— Боюсь, что не слишком большая!
— В любом случае, выбор у нас невелик. Или славная победа, или позорное поражение. Все решится завтра, мой генерал…
— Что ж, похоже, другого выхода у нас все равно нет… Кстати, могу я поинтересоваться вашими планами? Вы собираетесь остаться при моем штабе, или вернетесь в свой лагерь?
— Ни то, ни другое, месье. Возвращаться сейчас — форменное безумие, а в бою, признаюсь, от меня не так много толка. Если угодно, я лучше займусь выполнением своего обещания и попытаюсь раздобыть вам немного продовольствия у местных татар. С вашего позволения!
Оставшись один, Боске на некоторое время погрузился в раздумья. Рассказывая пронырливому британцу о недостатке сил, он ничуть не лукавил. Какими бы стойкими не были его солдаты, человеческим силам есть предел и сейчас он как никогда близок. Их хватит на одну, самое большее на две атаки и если они не увенчаются успехом, все мгновенно посыплется, увлекая в бездну армию, его карьеру, а быть может и всю Вторую империю, как это было с гениальным дядей нынешнего Наполеона.
Исход битвы должен определить один мощный удар. Если он увенчается успехом, это воодушевит его войска и дальше все пойдет как по маслу. Вот только где его нанести? Судя по некоторым данным, самым уязвимым местом позиций русских оставался слабо укрепленный правый фланг у деревни Камара. От позиций турок на Гасфортовых высот ее отделяло менее километра, или как говорят в этой варварской стране — версты. В самой деревне находились от силы две сотни донских казаков с конно-легкой полубатареей.