Небо за нас
Шрифт:
Судя по всему, русские совершенно не опасались осман и нельзя сказать, что у них не было для этого никаких оснований. Сулейман-паша и его аскеры, кажется, уже смирились с поражением и ждали только удобного момента, чтобы без лишних хлопот отправиться в плен. Так почему бы не воспользоваться этой беспечностью?
Впрочем, как вскоре выяснилось, «беспечность» была последним, в чем можно было упрекнуть командующего этим участком нашей обороны полковника Хрущова. С тех самых пор как волынцы ворвались в неприятельские редуты, все его мысли были лишь об укреплении доставшейся ему позиции.
Заметив, что окрестные
Поскольку волынцы к тому времени были практически поголовно вооружены штуцерами, полученные трофеи пошли на перевооружение первых рот каждого из четырех батальонов Минского полка, в связи с чем подчиненную ему бригаду можно было с полным основанием считать «стрелковой».
Вдобавок, Хрущову оказалась подчинена 14-я артиллерийская бригада во главе с год назад произведенным в генерал-майоры Александром Петровичем Немчиновым, а также три сотни донских казаков и конная батарея. В общей сложности, под началом Александра Петровича оказалось порядка шести тысяч штыков и сабель, что, учитывая протяженность занимаемых позиций, было совсем не так и много.
Зато в качестве резерва могло быть использовано почти четыре тысячи морских пехотинцев из бригады Лихачева, представленного за блестящую десантную операцию к чину капитана первого ранга. Из-за чего, разумеется, немедленно приобрел массу недоброжелателей и завистников.
По первоначальному плану атака должна была начаться с рассветом, но пока французы с турками производили задуманную Боске рокировку, время было утеряно и первые выстрелы раздались практически одновременно с выходом последних кораблей нашей эскадры в море. Первыми в бой пошли турки и приданные им для усиления, сведенные в две роты шотландцы полковника Паркинсона. Можно сказать, все, что осталось от бригады Колин-Кэмпбелла.
Атаковав, занятый солдатами Минского полка редут №2, они неожиданно добились успеха. Все дело было в том, что стрелки, получившие трофейные винтовки буквально за пару дней перед боем, не имели опыта в определении расстояния и не смогли правильно выставить прицелы. В связи с чем, их оружие постоянно давало перелет. Добравшись до теперь уже русских укреплений, шотландцы и идущие вслед за ними аскеры ударили в штыки.
Раздосадованные неудачной стрельбой минцы приняли бой, и вскоре внутренний двор укрепления превратился в кровавую арену. Отчаявшиеся от голода, холода и прочих лишений шотландцы рвались вперед, собираясь одним ударом рассчитаться за все свалившиеся на них невзгоды. Не отставали и сбросившие с себя маску флегматичности турки. Не ожидавшие подобной прыти от противника русские поначалу попятились, но потом пришли в себя и принялись теснить врага.
В других местах, атака союзников оказалась куда менее результативной. В большинстве случаев, они были остановлены картечью и не смогли добраться даже до линии валов. И только в Комаре бравые ветераны Алжирской компании, хоть и не без труда, но сумели выбить казаков из недостроенного толком редута, и продолжили наступление на Кадыкой.
Одновременно с этим, основные силы французов снова выдвинулись к
Какое-то время бой шел на равных. Турецкие, французские и остатки британских частей то и дело пытались найти слабое место в русской обороне, но наткнувшись на упорное сопротивление, откатывались назад. Казалось, что еще немного и их боевой прорыв окончательно иссякнет, но тут к Хрущову подскакал разъяренный Немчинов.
— Вы что вообще ничего не видите?! — закричал он. — Французы прорвались в Комаре и вот-вот опрокинут весь наш фланг!
Надо сказать, у артиллериста и без того было на что злиться. Даже оставаясь полковником, он превосходил своего полного тезку по времени производства почти на три года. Но год назад он стал генералом, и по всем правилам именно ему принадлежало старшинство. А теперь вдобавок ко всему этот выскочка проворонил вражеский прорыв и теперь все сражение, не говоря уж о карьере, может пойти наперекосяк…
В воздухе явно запахло разгромом. Еще каких-то полчаса и зуавы д’Отмара окажутся у нас в тылу, после чего бригада будет разгромлена, а союзники смогут вернуть себе Балаклаву вместе со всеми запасами. Несмотря на то, что значительная часть грузов была уже перевезена в Севастополь, оставшегося будет достаточно, чтобы продержаться до возвращения Союзного флота…
— Надеюсь, Лихачев успеет поджечь склады! — сплюнул от досады генерал.
— Кажется Иван Федорович, успеет не только это, — оглянувшись, обрадовано воскликнул Хрущов.
Раздосадованный тем, что не сможет участвовать, возможно, в главном морском сражении этой войны Лихачев, тем не менее, не опустил руки и продолжал тщательно отслеживать ситуацию. Поэтому от него не укрылся успех французов, и как только их передовые части выдвинулись к Кадыкою, их встретили сразу два батальона аландцев и три батареи митральез.
[1] «Sans Pareil» с французского можно перевести как «Несравненный». Первоначально это имя принадлежало французскому линейному кораблю, захваченному англичанами в «Третьем сражении у острова Уэссан» 1 июня 1794. Затем они еще дважды называли так боевые корабли собственной постройки.
Глава 19
Еще готовясь к предстоящему сражению, оба командующих союзными войсками пришли к выводу, что шансы на успех весьма призрачны. Несмотря на все разговоры, что один французский или британский солдат в реальном бою равен по меньшей мере трем «вчерашним рабам», одетым по воле тиранической власти в военную форму, в глубине души и Раглан, и в особенности Канробер, прекрасно понимали, что это не так.
Еще на Альме русские показали, что даже несмотря на недостаток современного оружия, нисколько не уступают своим европейским противникам в доблести и умении сражаться. А уж когда в их руках оказываются новейшие скорострельные винтовки и всеми богами проклятые митральезы, противостоять им становится практически невозможно.