Небо за нас
Шрифт:
Пока корабли англо-французской эскадры обменивались «дружественным огнем» к ним на всех парах приближалась новая опасность. Вспомнив, как действовал противник во время памятной бомбардировки Севастополя, я предложил сделать то же самое. А именно пришвартовать к могучим парусным линкорам пароходо-фрегаты, чтобы те, не обращая внимания на ветер, завели их в бухту и поставили тем самым противнику шах и мат.
Единственным недостатком этого плана была нехватка паровых фрегатов. Было даже предложение отказаться от минной атаки, чтобы задействовать бывшие буксиры по своему прямому назначению. Но поскольку я хорошо помнил,
Таким образом, сразу же после минной «побудки», в бой пошли наши 120-пушечники, а также «Императрица Мария» с «Чесмой» и мой «Сан Парэй» в роли замыкающего. К тому времени, от вражеской линии остались лишь стоящие на изрядном расстоянии друг от друга «Помона», «Юпитер» и «Фридланд». Первым не повезло, разумеется, фрегату. Проходя мимо него, каждый русский корабль считал своим долгом дать полновесный залп, вследствие чего, «Помона» вскоре превратился в пылающую развалину.
Избегнувший по счастливой случайности гибели от мины «Юпитер» пытался сопротивляться, но на него насели два концевых русских линейных корабля и буквально изрешетили из своих многочисленных орудий. Самый ожесточенный отпор ожидаемо оказал «Фридланд». Заложенный еще во время Первой империи, но окончательно достроенный лишь в 1840 году корабль встретил противника слаженными залпами из своих многочисленных пушек.
Его противником стал флагманский корабль Нахимова — «Париж», а «Великий князь Константин», «Три святителя» и «Двенадцать апостолов» схватились соответственно с «Венганс», «Роднеем» и «Лондоном». Что же касается моего «Сан Парэя» или если угодно «Несравненного», то на его долю достался более слабый противник – 40-пушечный фрегат «Линдер».
Не стану скрывать, сделал я это сознательно. Все-таки корабль новый, экипаж с ним толком еще не освоился. Разве что механиков Бутаков сумел подобрать толковых. А вот на артиллеристов, прямо скажу, особой надежды пока не было. Первые же выстрелы, казалось, подтвердили мои самые худшие ожидания. Британцы несколько раз сумели здорово приложить нас из своих 24-фунтовок, при том, что наш ответный огонь оставлял желать лучшего.
Однако вскоре Бутаков сумел подойти к обездвиженному вражескому кораблю со стороны носовой оконечности, лишив его возможности стрелять полными залпами. А спорадический огонь из погонных пушек можно было перетерпеть. Наши же канониры к тому времени сумели преодолеть свое волнение и пристреляться, после чего принялись с азартом громить практически не отвечающего врага.
— Эх, взять бы его на абордаж! — вырвалось у стоявшего за моей спиной Юшкова.
— К черту! — немедленно отозвался я. — Был бы хоть пароход, еще туда-сюда. А парусников у нас и самих паче всякой меры!
— Так зачем же дело встало? — ухмыльнулся Бутаков, показывая на застывший у берега колесник, оказавшийся впоследствии «Файербрандом».
— По призовым соскучились? — нахмурился я. — Давайте прежде разберемся с этим проклятым фрегатом. Ей богу, сколько можно!
— Кабы ваше высочество линьки не запретили, — вполголоса буркнул кто-то из офицеров позади меня, — сразу бы канониров вышколили. А так что же…
— Господа, если кто-то думает,
В этот момент на казавшемся безлюдным «Головорезе» [1] внезапно открылся порт, после чего грянул выстрел и над нашими головами со свистом пронеслось ядро.
— Вот черт… — вскрикнул резко нагнувший голову Юшков.
— Знакомого встретили? — насмешливо посмотрел на молодого офицера Бутаков, кивнув при этом на меня, дескать, бери пример с его высочества.
Я же, говоря по совести, в этот момент практически превратился в соляной столб и лишь поэтому сумел сохранить невозмутимость.
— Взял бы немного ниже… — опасливо заметил жалевший об отмене телесных наказаний офицер, в котором я узнал лейтенанта Уварова. — И каюк!
— Так идите к орудиям и организуйте достойный ответ! — рявкнул на него командир.
Примерно через четверть часа, охваченный огнем «Линдер» замолчал. Нужно было решать, что делать дальше. То ли идти на помощь линкорам Нахимова, то ли и впрямь взять на абордаж какой-нибудь пароход.
Пока мы с союзниками обменивались залпами, в бухту вошли корабли Новосильского. Дело в том, что Федор Михайлович с самого начала решил не ждать возвращения буксиров и повел свой отряд вперед. Диспозиция на тот момент была такова. «Императрица Мария» и «Чесма» взяли «Юпитер» в два огня и практически сломили его сопротивление.
Дальше в глубине бухты продолжалось символичное противостояние «Фридланда» и «Парижа». Первый был назван в честь победы Наполеона над русскими войсками Бенигсена, второй в честь сдачи французской столицы победоносной армии Александра Благословенного. Флагман Нахимова к тому времени успел отпустить буксировавшего его «Владимира» и встал на шпринг, совсем как в прошлогоднем сражении.
К слову сказать, несмотря на огромное превосходство в силах, наши корабли и тогда получили изрядные повреждения, а теперь им и вовсе противостояли не турецкие корветы, а ничуть не уступающие в мощи артиллерии и выучке экипажей линкоры ведущих морских держав.
[1] Firebrand — головорез (англ)
Глава 21
В тот памятный день я в очередной раз убедился, что не прогадал с выбором командира для трофейного линкора. Наградив напоследок подозрительно замолкший «Файербранд» несколькими увесистыми залпами, Бутаков сумел аккуратно обойти пылающий как костер «Линдер» и занять позицию перед отчаянно отбивавшимся от «Двенадцати апостолов» «Лондоном». Несмотря на явное превосходство нашего корабля в количестве стволов англичане развили сильный огонь и явно не собирались сдаваться.
Поскольку британец и без того стоял на якоре, русские артиллеристы не стали обращать внимание на его развитый такелаж, сосредоточив все усилия на корпусе противника. В результате английский корабль вскоре лишился доброй половины артиллерии стреляющего борта, и получил несколько подводных пробоин, из-за которых его трюм все больше наполнялся водой.
Присоединившись к обстрелу, канониры «Сан-Парэя» обрушили всю мощь своих залпов на корму уже и без того поврежденного корабля. Вскоре после этого на нем вспыхнул пожар, а еще через четверть часа прогремел взрыв, после которого противник стал быстро валиться на борт. Не прошло и минуты как британец ушел на дно.