Небо за нас

Перунов Антон

Наше положение в этом смысле гораздо лучше. 4-й корпус Липранди безвозвратно потерял порядка двух тысяч нижних чинов и три десятка офицеров. Аландская бригада, благодаря действиям которой во много было выиграно это сражение, лишилась 28 человек убитыми и почти двух сотен раненными. Впрочем, большинство последних, как я надеюсь, смогут вернуться в строй. Спасибо трудящемуся не покладая рук Пирогову и его помощникам. Остальные тоже не обошлись без потерь, но все же наши войска сумели сохранить боеспособность и рвутся в бой.

Вражеский

флот пока не возвращался, дав нам время на спасение «Сан Парэя». Сама по себе, особой сложности эта операция не представляла. Нужно было лишь максимально разгрузить выкинутый на берег корабль, после чего завести на него буксирные концы и стащить на глубокую воду с помощью пароходов. Так что уже через пару дней, в состав Черноморской эскадры вошел первый винтовой линейный корабль.

Впрочем «вошел» это громко сказано. Во-первых, трофей нуждался в починке. Во-вторых, большая часть его вооружения осталась на берегу близ Балаклавы. В-третьих, укомплектовать его до предстоящего сражения все равно не успевали, так что решено было даже не пытаться.

Тем не менее, определенное усиление нашего флота все же случилось. Дело в том, что среди захваченных нами в Балаклаве трофеев, оказалось два американских судна. Клипер и пароход. Пока шел бой, их команды сидели тише воды и ниже травы, но затем, после перехода в Севастополь опомнились и решили… протестовать!

— Что? — не поверил я своим ушам, когда услышал претензию капитана одного из них Стива Маршала — коренастого кривоногого детины, с обветренными красным лицом и аккуратно постриженной шкиперской бородкой.

— Именно так, сэр! — подтвердил свои слова янки. — Мое судно принадлежит нейтральной и, подчеркну это дружественной к России державе, а потому не может рассматриваться как законный трофей!

— А то, что в трюмах твоего корабля были доставлены военные грузы, я так понимаю, пустяки?

— Так ведь на момент захвата они были пустыми, — ничуть не смутился мистер Маршал.

— Посмотри, Федя, каков наглец? — устало кивнул адъютанту.

— А может его повесить? — вопросительно посмотрел на меня Юшков.

— Мысль, конечно, интересная…

— Так же хочу напомнить вам, джентльмены, что Северо-Американские штаты ни в коем случае не останутся равнодушными к судьбе своего гражданина! — выдвинул убийственный с его точки зрения аргумент Маршал.

С одной стороны, он, конечно, был прав. Ссориться с американцами нам не с руки. С другой, оставлять безнаказанным подобное нахальство тоже не в моих правилах.

— Послушай, мистер, как тебя там…

— Маршал, сэр.

— Так уж случилось, что мне и впрямь нравится Америка. И это единственная причина, по которой ты до сих пор жив.

— Что?

— Мы ведем войну с давними врагами христианства, и все выступившие на стороне турок рассматриваются нами как ренегаты.

— Но это нонсенс! К тому же, с вами воюют и христиане. Неужели вы расправляетесь с пленниками?

—

Нет, конечно. Военные связаны присягой и выполняют приказ своих правительств. А вот ты и твоя команда взялись снабжать армию Сулеймана-паши добровольно.

— Но привезенный мной груз не предназначался для турок!

— Откуда мне это знать?

— Постойте, но так же нельзя.

— Почему?

— Я обычный коммерсант, это просто бизнес! Господи боже, зачем я ввязался в это все… что же мне делать?

— Вообще-то есть одна возможность…

— Что вы говорите? — встрепенулся приунывший было янки.

— Я сказал, что есть способ сохранить корабль и даже заработать немного денег.

— И какой же?

— Ты получишь каперский патент и присоединишься к священной борьбе с врагами христианства.

— Вы хотите, чтобы я стал капером в закрытом море? Да это же самоубийство!

— Предпочитаешь виселицу? К тому же, Черное море не единственное место, где можно сражаться с врагами нашей святой веры. Кстати, ты к какой конфессии относишься?

— Методист.

— А снабжаешь мусульман и папистов?! — ужаснулся я. — Свет еще не видел такого позорного методиста, как ты Стив! Начинаю даже сомневаться в возможности твоего исправления.

— Я исправлюсь!

— Хорошо, я тебе верю. Можешь возвращаться к себе на судно. Через пару дней поставим тебе пушки, подпишешь контракт и отправишься в поход.

— Константин Николаевич, вы всерьез думаете, что из этой затеи выйдет прок? — осторожно поинтересовался Юшков, как только закрылась дверь за новоиспеченным капером.

— А почему бы не попробовать? — Устало улыбнулся я. — Разбавим команду нашими моряками, первый поход сделает здесь, чтобы успел замараться. А потом пусть отправляется в Средиземку. Наших там никого нет, так что шум может получиться знатный!

Пока будущий гроза Левантийской торговли занимался подготовкой к первому в своей жизни рейду, мы с нетерпением и тревогой ждали возвращения вражеской эскадры. Наши корабли совершали регулярные выходы, рассчитывая встретить разрозненные отряды противника, но день шел за днем, а англо-французский флот и не думал возвращаться. Как будто сгинул в морской пучине!

Впрочем, вскоре выяснилось, что многие корабли союзной эскадры все-таки уцелели и сосредоточены у Синопа, куда их отнесло ураганом, а бездействуют исключительно по причине отсутствия начальства.

Адмирал Дандас, как вы вероятно помните, во время бури находился на линейном корабле «Британия» и когда тот потерпел крушение, оказался вместе со всем экипажем на берегу. Вследствие чего не мог принять командование своей эскадрой.

Его младший флагман Эдмунд Лайонс попал в плен еще раньше, а теперь со всей возможной скоростью спешил в Петербург, чтобы развлечь своим появлением столичное общество. Во всяком случае, отец телеграфировал мне, что с нетерпением ожидает его прибытия.