Небо за нас
Шрифт:
Однако, прежде чем отпустить «Стар оф Саут» или если угодно «Звезду Юга» в свободное плавание, я решил использовать его в качестве разведчика. Отправив перед своей эскадрой к Синопу. Появление уже знакомого союзникам американского парохода, не вызвало у адмирала Брюа ни малейших подозрений, зато мы смогли выяснить не только точное количество уцелевших английских и французских кораблей, но и их расположение.
В глубине бухты, чуть в стороне от остальных группировались английские корабли 82-пушечный «Венганс», 90-пушечные «Родней» и «Лондон», а также парусный фрегат «Линдер» (40 пушек) и три его паровых собрата «Террибл» (21), «Фуриос»(16) и «Инфлексибл»(6).
Дальше на рейде выстроились в колонну большие 114-пушечные «Фридланд» и «Вальми», затем «Сюффрен» (90), «Юпитер» (80), «Жан Барр» (80) и винтовой фрегат «Помон» (40). Еще несколько пароходо-фрегатов обеих наций, очевидно получивших во время бури повреждения колес или машин, держались ближе к берегу. Что же касается гордости французского флота — винтовых «Наполеона» (90), «Шарлемань» (80) то они, как впоследствии выяснилось, еще до шторма были отправлены на ремонт в Константинополь. Там же на приколе стоял, дожидаясь восстановления боеспособности 120-пушечный «Монтебелло», получивший серьезные повреждения руля во время урагана.
Дозора как такового не было, если не считать, торчавшего у входа в бухту 16-пушечного «Гомера» и еще одного парохода поменьше. Как позже выяснилось, из-за отсутствия угля, пары были разведены только на них.
Наши силы главные силы состояли из четырех линкоров 120-пушечного ранга «Три Святителя», «Великий князь Константин», «Двенадцать Апостолов» и «Париж» под флагом Нахимова, а также девять 84-пушечных: «Императрица Мария», «Храбрый», «Чесма», «Гавриил», «Селафаил», «Уриил», «Ягудиил», «Ростислав», «Святослав» и «Варна» под флагом Новосильского. Плюс отряд паровых кораблей. Мой флагман «Сан Парэй», которого официально пока так и не переименовали, шесть пароходо-фрегатов, и пять вооруженных шестовыми минами пароходов. Безусловно уступая противнику в числе паровых судов, мы впервые за всю войну имели преимущество в тяжелых кораблях линии.
Нахимов, когда все собрались на моем флагмане, недолго думая, предложил повторить схему случившегося ровно год назад сражения. То есть, ворваться в бухту двумя колоннами, встать на шпринги и раздолбать вражеский флот из всех орудий, благо тот повторил ошибку турок выстроившись так, что первая линия мешала второй, а перелеты наших орудий практически неизбежно доставались стоявшим в глубине бухты британцам. Ну и городу, конечно, впрочем, тот после тогдашнего погрома так и не оправился. Особых возражений от других участников совещания так и не последовало
— План недурен, — решил я. — Но нуждается в кое каких дополнениях.
— О чем вы, Константин Николаевич?
— Ну не зря же мы с собой шестовые мины тащили…
Черноморское побережье Турции даже летом не слишком напоминает солнечную Анталью, а уж поздней осенью и вовсе является далеко не самым веселым местом. Что уж тут говорить о так и не оправившемся после пожара городе, представлявшим из себя весьма жалкое зрелище. И только застывшие на рейде корабли англо-французской эскадры немного оживляли пейзаж, несмотря на то что большинство из них серьезно пострадали во время бури.
Случись это год или два назад, союзники смогли бы легко привести себя в порядок после буйства стихии, однако безжалостный огонь русских пушек уничтожил не только большинство зданий, но и склады вместе с мастерскими. Там что попавшим в беду морякам приходилось рассчитывать только на свои силы.
Едва начало светать, когда
Однако, когда неизвестные суда наконец приблизились, вахтенный начальник лейтенант Морис Дюбуа все же заподозрил неладное и поднял тревогу. Поднятые со своих гамаков заспанные матросы под ругань унтеров бросились занимать свои места.
— Что там у вас, черт возьми, творится?! — недовольно щурясь проворчал капитан Жибер.
К несчастью для французов все принятые молодым офицером меры оказались запоздавшими. Шедший в атаку первым пароход «Колхида» уже выставил вперед длинный, более 6 метров шест, на конце которого была приделана поистине дьявольское изобретение — динамитная мина! Через несколько секунд русские матросы подвели ее под борт вражеского корабля, после чего замкнули рубильник и единственный более или менее боеспособный на данный момент фрегат союзного флота получил подводную пробоину, от которой спустя пару минут пошел на дно.
Остальные черноморские миноноски тоже не теряли времени даром и устремились к застывшим на якорях громадам французских линейных кораблей. Первым из них под раздачу попал «Жан Бар». Идущий в атаку русский командир проигнорировал стоявший рядом с ним фрегат и подвел свою мину под борт названного в честь знаменитого корсара линейного корабля. Прогремевший после этого мощный взрыв, проломил ему борт, открыв дорогу хлынувшей внутрь корпуса воде.
Следующим в этом скорбном списке едва не стал «Юпитер», но заведенная под его борт «адская машинка» не взорвалась. К несчастью для флота Второй Империи это была единственная сегодняшняя неудача русских минеров. Буквально через минуту взрыв раздался у борта «Сюфрена», после чего пришел черед красавца «Вальми». В течение каких-то десяти-пятнадцати минут, первая линия союзного флота потеряла три линейных корабля из пяти. Но на этом неприятности французов не закончились.
Раздосадованный неудачей с «Юпитером» командир «Эльбруса» капитан-лейтенант Попов прорезал на своем пароходе вражеский строй и внезапно оказался перед «Маренго». Размышлять было некогда, и отчаянный командир приказал задействовать вторую мину. На сей раз она сработала штатно и старый, построенный еще в далеком 1810 году линкор начал крениться на левый борт, быстро набирая через широкий, как ворота, пролом десятки тонн ледяной соленой воды. На корабле началась настоящая паника, действий по спасению плавучести никто не успел предпринять и уже спустя несколько минут ветеран имперского флота, помнивший еще золотые времена великого Бонапарта, отправился на дно.
Увы, но к тому времени англичане с французами уже успели немного прийти в себя и открыли по храброму кораблю ураганный огонь из всех орудий. К несчастью для них, маленький и юркий пароход находился в глубине порядков союзников, отчего большинство выпущенных ядер и бомб угодили вовсе не в него, а в своих же товарищей. Тем не менее, названный в честь самой высокой горы Кавказа буксир получил несколько серьезных попаданий, из-за чего вскоре потерял все мачты, трубу и лишился убитыми и ранеными доброй половины экипажа, включая и самого командира.