Небо за нас
Шрифт:
— Второй крест там заработал?
— Так точно. Языка привел…
— Смотри те, господа, наш пострел везде поспел, — пошутил я, вызвав смешки явно заинтересовавшихся нашей беседой офицеров.
— Никак нет, — снова расплылся в улыбке матрос, сообразив, что гроза миновала. — Перед прошлым Синопом у нашего «Ягудиила» течь открылась. Вот там не был…
— Это ничего, главное теперь здесь. Значит так, Петр Кошка. Будешь и впредь также хорошо стрелять, получишь еще один крест. Ну а за то, что сейчас француза благословил, после боя получишь лишнюю чарку и от меня, как водится, десять рублей серебром.
— Премного благодарен!
— Все ступай.
— Константин Николаевич… —
— Ну что там еще?
— Вы, что же, всех матросов по именам помните?
— Вон ты про что… нет, брат, я не Юлий Цезарь. Просто фамилия у него необычная вот и запомнил.
Захватив «Фейри», Корнилов вновь оказался один на один с извечным русским вопросом — что делать? Остановить рвущиеся к выходу из бухты паровые корабли в одиночку русскому фрегату было очевидно не под силу. Но и выпускать их конечно же не следовало. Нисколько не сговариваясь со мной, адмирал пришел к такому же выводу. Если вражеские пароходы, неважно колесные или винтовые, сумеют уцелеть, победа будет не полной.
Обладающий превосходством в современной технике противник сумеет удержать господство над морем, а значит, война продолжится. А поскольку другого такого случая может и не представиться, действовать надо здесь и сейчас. Топить, жечь, если получится захватывать, а коли нет, то хоть бы и таранить!
— Полный вперед! — приказал он Попандопуло.
— С удовольствием, — осклабился потомок греческих пиратов, поправив сбившуюся набок фуражку.
— Вы ранены? — обратил на кровоточащую ссадину на его лбу адмирал.
— Пустяки, ваше превосходительство.
Даже если бы в распоряжении Корнилова был весь его отряд, удержать такую массу противников было бы нетривиальной задачей. Однако все они сейчас были заняты и не могли прийти на помощь к своему флагману. Тем не менее, без помощи «Владимир» не остался. На помощь ему пришли наши импровизированные миноноски. На большинстве из них еще оставались неизрасходованные мины, а молодые командиры горели желанием пустить их в дело.
Растянувшись в линию, они преградили путь бегущим кораблям противника. В другой ситуации «Хайфлайер» или даже «Фуриос» с легкостью разогнали бы эти маленькие пароходы с их слабым артиллерийским вооружением. Однако учиненный утром погром заставил британских капитанов быть осторожнее и они, не сговариваясь, повернули все вдруг решив атаковать спешивший им наперерез «Владимир».
Между русским и британскими кораблями завязалась перестрелка. Но если Попандопуло стремился подойти к противнику как можно ближе, чтобы нанести решающие повреждения, то англичане напротив, совершенно не желали задерживаться, небезосновательно полагая, что ничем хорошим эта проволочка не закончится.
Примерно в этот момент из окутавшей место сражения дымки, вышел наш «Сан-Парэй». Судя по всему, капитаны пароходов, находившихся далеко от места главных сил, сначала даже не поняли, что оказавшийся перед ними винтовой линейный корабль стал теперь русским. Во всяком случае, ничем другим поведение «Фуриоса» я объяснить не могу. Увидев мой флагман, он не только не попытался улизнуть, но даже стал разворачиваться, как будто собирался вместе с нами идти в атаку. Не могу даже представить, каково же было его разочарование, когда раздались первые залпы.
— Вот что господа! — обратился я к офицерам, — с нашими парадными семью узлами за пароходами союзников не погоняешься. Поэтому топим всех подряд!
— А если начнут сдаваться?
— Когда начнут, тогда и будем думать. А теперь извольте возвращаться к орудиям!
Первым под раздачу попал колесный «Фуриос», картечный залп с нашего довольно-таки
Тем временем, успевший сообразить, что дело нечисто капитан «Хайфлайера», попытался развить полный ход, но не тут-то было. Удачный выстрел с подобравшегося очень близко «Владимира», сбил ему трубу, после чего ход окутавшегося дымом корвета начал снижаться. Воспользовавшись этим, к нему тут же, направился один из наших «миноносцев» и недолго думая подвел под борт поврежденного корабля одну из оставшихся у него мин. После чего грянул взрыв, и обреченный корабль начал медленно валиться на бок.
— Вот стервец! — усмехнулся внимательно наблюдавший за этим Бутаков.
— Ты, Григорий Иванович, как будто недоволен?
— Хороший корабль, можно было попытаться и захватить.
— И дать остальным уйти?
— Говорят, что синица в руках лучше…
— Чем утка под кроватью? Черт с ними со всеми, Бутаков, не жалей! Дай срок, построим новые корабли, куда лучше нынешних.
Появление нового большого русского корабля и скоропостижная гибель английского корвета не осталась незамеченной на остальных кораблях союзников. Идущие следом за ним нестройной толпой пароходы заметались, не зная, что им предпринять. 14-пушечный «Магеллан» стал разворачиваться, и налетел на оказавшегося поперек его пути «Прометея». «Муэт» с «Хироном» шарахнулись в сторону, едва навалившись на чудом уцелевшую «Саламандру» и преградив тем самым путь «Васпу», «Антилопе» и «Баньши». «Карадок» попытался уйти в сторону, едва не угодив под форштевень «Аденту», за которым в относительном порядке следовали «Сане» и «Касик».
Поскольку большая часть этих судов были обычными вооруженными пакетботами и буксирами с не слишком опытными и стойкими командами, на них тут же возникла паника. И только последние три француза попытались вырваться из ловушки, положившись на мощь своих машин. Будучи вооружены 14 пушками каждый они, конечно, не могли противостоять «Сан-Парэю», но надеялись проскочить, прежде чем тот сумеет развернуться к ним бортом.
Поначалу казалось, что их план может увенчаться успехом. Несмотря на явное превосходство в количестве стволов, первый наш залп пропал даром, позволив «Аденту» пройти вперед. Зато уже следующий пришелся прямо в кожух гребного колеса «Сане». Взломав деревянную обшивку, ядра повредили несколько плиц, после чего незадачливый пароходо-фрегат начало разворачивать. Затем по его палубе ударила картечь, лишив его разом доброй половины команды вместе с большинство офицеров.
Оставшийся практически без управления фрегат вскорости был взят на абордаж «Владимиром», а «Сан-Парэй» навалился на «Касика». Увидев перед собой громадину линейного корабля, его капитан предпочел спустить флаг. А вскоре его примеру последовали и остальные. Единственным кому все-таки удалось уйти из оказавшегося ловушкой для союзного флота Синопа, оказались «Адент» и, как ни странно, притворявшийся брошенным «Файербранд». Впрочем, это выяснилось гораздо позже.
Впоследствии нашу охоту на пароходы противника флотские острословы назвали «ловлей блох». Говорить мне или Корнилову это в лицо, никто, разумеется, не осмеливался, но за спиной конечно злословили. Однако и тогда, и позже я был уверен, что поступаю правильно. Тем не менее, за все пришлось дорого заплатить.