Неизбранная дорога

Фрост Роберт

СКЕПТИЧЕСКОЕ

О звезда, что, сетчатку мою раздражая, Пару атомов черных калит добела, Я не верю в тебя и тем паче не знаю, И тем паче не верю в то, чем ты светла. Я не верю, что ты засветилась последней, В то, что рядом с последней так вспыхнула ты, Что, взорвавшись, несешься со скоростью бредней, В чем и скрыта причина твоей красноты. Пусть конечна вселенная иль безгранична, Но бывает такое, прошу вас учесть, Я ее ощущаю и чувствую лично, Как рубашку, в которой родился и есть. Перевод С. Степанова

ВОСТОРЖЕННОЕ ВОЗНЕСЕНИЕ

Я с жалобой отправился к врачу, - Мол, было время, фермерским трудом Любой мог жить, и не тужа притом, А нынче мне уже не по плечу - Науку

я день изо дня учу, Читая без конца за томом том, И этим делом до того гнетом, Что я с катушек запросто слечу. Но врач ответил: "Это ерунда! У наций с вами схожая беда. Кипят в котле восторги и печали, Покуда не вскипят - и вот тогда Взрыв облегченья грянет! Иль не знали, Что бомбу для того и создавали?" Перевод С. Степанова

ИЗ СБОРНИКА "НА ВЫРУБКЕ"

ПЛОД МОЛОЧАЯ

Порхают бабочки над молочаем, - Увы, мы никогда не замечаем, Откуда появляются на свет Те, у кого и ульев даже нет, И молочай, цветя у самой двери, Рождает мысль, что траты и потери Всему вокруг присущи в равной мере. Но вот цветок восходит, и о нем Не говорить сегодня - петь начнем! Какая тишь, сумятица какая!
– Бесчисленные крылышки, мелькая, Спешат восполнить щедрой пестротой Наряд цветка - до скупости простой. По этой простоте издалека я Медовый венчик узнаю тотчас, Но этот мед обманчив: кто хоть раз, Беспечно стебель надломив колючий, Отпил из ранки млечный сок тягучий, Тот знает: он губителен для нас, Как опиум, он ум людской дурманит И только бедных бабочек он манит, Для них он опьяняюще медов, И, не жалея гибельных трудов, Они друг друга от травинки каждой Отталкивать готовы без конца, Охваченные сладострастной жаждой, И с крыльев яркая летит пыльца, И явственно потом висит над лугом Цветочная дурманящая смесь. Желанная для этих однодневок Трава - кто вспомнил бы еще о ней?
– Нашла на триста шестьдесят пять дней Один такой, что всех других пьяней: Безумцы смертью здесь пренебрегали! Бесславно многие окончат бой, Цветистый след оставив за собой, Лишенные доспехов и регалий, Подобно тем из них, что, как назло, Весь день напрасно бились о стекло. Но трата, кажется, была основой Здесь вволю разыгравшихся страстей, Бесцельнее я не встречал затей. На месте спелых гроздьев и кистей - Невзрачный плод, таящий сон бредовый: Коробочка с отростками когтей. Антильского забавней попугая, Загадку лишних трат оберегая, Висит и смотрит вниз - сорвать и съесть? Нет, верно, цель была совсем другая.
– Ученый муж, где бабочки, цветы, В которых будущее видел ты?
– У молочая лучше бы спросили. Впустую много тратится усилий, И в этом смысл определенный есть. Перевод Р. Дубровкина

ПОСЛЕДНЕЕ

На последнем пороге, Не прощаясь, стою, Я на этой дороге Башмаков не собью. Что ушел - не грустите, Не моя тут вина, Мне грехи отпустите За стаканом вина. Не от божьего гнева Я спасаюсь, друзья, Как Адам или Ева, - Сам себе я судья. Не из райского сада Ухожу я во тьму. Возвращать мне не надо Ничего - никому. Если нынче я вышел, Не дождавшись утра, Значит, песню я слышал: "Мне в дорогу пора!" Но вернусь я, поверьте, Если что не по мне, После жизни и смерти Умудренный вдвойне. Перевод Р. Дубровкина

БЕЗВОЗВРАТНО

Тем, кто когда-то жил И кто дорогу эту С годами проложил, Бродя по белу свету, Я верность берегу - Пред ними я в долгу. Они ушли вперед Дорогою иною: Коней не повернет Никто теперь за мною, Не оттеснит с пути, Не крикнет: "Пропусти!" И я один иду По стершемуся следу, С деревьями веду Неслышную

беседу: "Листвой обожжены, Дороги чуть видны". А солнце все тусклей, И скоро белым станет Цветной покров полей, Но лист резной проглянет На тропках, под сквозной, Шуршащей белизной. От зимних холодов Я закрываю двери, Нет на снегу следов, И лишь лесные звери - Лиса и мышь - зимой След продолжают мой. Перевод Р. Дубровкина

ОН УСТРЕМЛЕН ВПЕРЕД

Он не беглец уклончивый, пугливый. С оглядкой он не шел, не спотыкался. Не позади опасность, а с ним рядом, По обе стороны, и потому Порой извилист путь его прямой. Он устремлен вперед. Ведь он искатель. Такого же искателя он ищет, Который ищет вдалеке другого И в нем себе подобного находит. Вся жизнь его - искание исканий. Он будущее видит в настоящем. Он весь - цепь бесконечная стремлений. Перевод М. Зенкевича

АВГУР

Страшна калифорнийская сиерра: Ребенком как-то в горы я забрел, И на меня набросился орел Почти невероятного размера. Но не схватил, - в чем тут вина моя? Мне смысл подобных знамений неведом. Отец сказал: не быть мне Ганимедом, Мол, птицей царственной отвергнут я. Признать, что мне не по плечу работа Буфетчика!
– я злюсь с тех самых пор, Когда вокруг меня заводят спор, Что я не подошел бы для чего-то. Перевод Р. Дубровкина

ТЯГЛОВАЯ ЛОШАДЬ

Наш фонарь погас на ветру, Ну а темень - ни зги в полушаге: Сквозь зловещий бескрайний лес Мы на шаткой плелись колымаге. Вдруг какой-то возник человек Меж деревьев и, глянув недобро, Лошадь нашу схватил под уздцы И железо вонзил ей под ребра. Тяжко рухнул упряжный конь, Глухо в землю вдавились колеса, Ветер в чаще завыл, и ночь Отозвалась хриплоголосо. Мы безропотны - ты и я, - Мы не скажем против ни слова, Да и глупо не видеть вокруг Ничего, кроме умысла злого. Видно, так ему повелел Некто высший, неумолимый, Чтобы весь остаток пути Непременно пешком прошли мы. Перевод Р. Дубровкина

ОСЛОЖНЕНИЕ

Меня нисколько не тревожит, Что до сих пор не уничтожит Никто такую вещь, как Зло: Что бы с Добром произошло, Не будь на свете Зла?
– едва ли Они бы просуществовали, Не различаясь меж собой, И потому из нас любой, Мозгами пораскинув, видит, Что любит он, что ненавидит. Возлюбим ближних, как себя, Возненавидим их, любя, Как и себя, - вот мудрость пифий, Сокрытая в дельфийском мифе, Но в том и трудность вся, пойми!
– С тех пор как стали мы людьми, С тех пор как плод запретный съеден, Мозги - наш бог. Так чем же вреден (Вы спросите) желудок нам? Готов признаться, что я сам, Желудок путая нередко С мозгами, был осмеян едко И поваром, и мясником, И книгой с толстым корешком, Но не за счет мозгов, бывало, Сходил за интеллектуала. Перевод Р. Дубровкина

ДОПОЛНЕНИЯ

АНТОЛОГИЯ ОДНОГО СТИХОТВОРЕНИЯ

 ("В ЛЕСУ СНЕЖНЫМ ВЕЧЕРОМ")

STOPPING BY WOODS ON A SNOWY EVENING

Whose woods these are I think I know. His house is in the village though; He will not see me stopping here To watch his woods fill up with snow. My little horse must think it queer To stop without a farmhouse near Between the woods and frozen lake The darkest evening of the year. He gives harness bells a shake To ask if there is some mistake. The only other sound's the sweep Of easy wind and downy flake. The woods are lovely, dark and deep, But I have promises to keep, And miles to go before I sleep, And miles to go before I sleep.