Ненужная мама. Сердце на двоих
Шрифт:
Я женат на работе, но самая главная дама в моей судьбе – это дочь. Спустя годы я все еще следую установкам, заложенным в меня Викой. В самый сложный период жизни она стала моим ориентиром, благодаря ей я смог выбраться из депрессии. И в то же время, без нее я ощущаю себя наполовину мертвым.
Вика исчезла с радаров после той роковой ночи, когда случилось что-то, о чем Богдановы упорно молчат. Я дозвонился ей спустя месяц, чтобы услышать слабый, уставший голос, а после… она сменила номер. Как и грозилась.
Единственной нитью, связывающей меня с Викторией, оставался
Я просто знаю, что у нее все хорошо. Надеюсь, что она счастлива. И посвящаю себя ребенку, как учила Вика. В остальное время лечу людей, будто пытаюсь искупить свои грехи перед теми, кому не смог помочь...
– Гордей Витальевич, вы сегодня будете в клинике? – раздается по громкой связи на весь салон, как только я отвечаю на входящий звонок. На линии – мой заместитель.
– Нет, я на пути в центральную больницу. До конца дня принимаю там, - твердо сообщаю, листая планнер. – А что случилось?
– Звонил очень важный клиент, хочет записаться лично к вам, - заговорщически тянет.
– Обязательно сегодня, так как человек занятой. Бизнесмен, связан с политикой…
– Ты сейчас озвучиваешь совершенно бесполезные данные, Антон. Мне плевать на профессию и банковский счет больного, - зло выплевываю, понимая, к чему он клонит. Заместитель у меня ответственный, внимательный и опытный, за что я его и ценю, но слишком падкий на деньги. Видимо, за срочность пациент предложил хорошую сумму сверху, и Антон успел дать ему положительный ответ. – Анамнез, жалобы? Что-то экстренное? Приступ?
– Да нет, хочет обследоваться для профилактики. Насколько я знаю, человек очень заботится о своем здоровье. И никаких денег на себя любимого не жалеет, - добавляет с намеком.
– Без проблем. У меня есть окно на следующей неделе, - просмотрев график, уточняю. – Запиши его на двенадцать часов в среду.
– Гордей, ты хоть понимаешь, кому отказываешь? – в панике переходит на «ты». – Он твою клинику закроет в два счета, если обидится.
– Антон, для меня все равны, а значение имеет лишь тяжесть заболевания. И я не отказываю, хотя следовало бы, я назначаю прием на свободное время, - упрямо стою на своем. – Поверь мне, без работы я не останусь, а вот ты – можешь, и прямо сейчас находишься в шаге от увольнения. Поэтому не зли меня. Я все сказал, - чеканю строго и, заметив, что колонна начала двигаться, плавно трогаюсь с места.
– Поверить не могу, что ты готов своим бизнесом пожертвовать ради вонючих бабок в государственной больнице, - вздыхает заместитель. – Там же копейки за дежурства платят, а все пациенты по ОМС. Хрен кто отблагодарит. Впустую силы и время тратишь.
– Лечить людей нельзя впустую, -
– Мы присягу давали, в конце концов.
– Идеалист, ты раньше таким не был, - сокрушается Антон, мысленно прощаясь со взяткой от политика.
– Приоритеты поменялись, - усмехаюсь, обрывая связь.
Мыслями невольно уношусь в недавнее прошлое. Улыбка трогает губы, когда перед глазами вновь всплывает светлый образ правильной золотой девочки, которая могла бы указать пальчиком на любую должность – и отец подарил бы ей самое теплое местечко в какой-нибудь элитной клинике. Но она была принципиальной, хотела набраться реального опыта и мечтала нести добро людям. Поэтому устроилась в обычную детскую поликлинику. Там ее и растоптали… а я добил.
Раздраженно бью по клаксону, сигналя в унисон с другими участниками дорожного движения. Не замечаю, как вливаюсь в общую массу, заражаясь бешенством. Автомобиль опять застревает в пробке.
– Черт!
Покосившись на часы, звоню няне своей дочери.
– Наталья Петровна, как там Алиска?
– Гордей Витальевич, пришлось забрать ее из сада. Она расплакалась сразу же, как мы порог переступили. Ни я, ни нянечки не смогли успокоить. Так что извините, но мы опять дома, - виновато вздыхает.
– Ясно, постараюсь пораньше вас сменить. Но… - выглядываю из окна, чтобы рассмотреть сигнал светофора на перекрестке.
– Но ничего не обещаю, - тихо подытоживаю.
– Не беспокойтесь, я найду, чем Алиску занять. И по поводу детсада не переживайте. Малышке еще трех лет нет, это нормальная реакция, - мягко уговаривает меня.
– В таком возрасте дети очень привязаны к дому и родителям.
Сама того не желая, напоминает мне о том, какой я хреновый отец. Что ж, это правда… Как бы я ни старался, Алиске меня не хватает. Все чаще она зовет маму. Поначалу считала ею Вику, а когда перестала слышать ее голос по телефону – вовсе растерялась. Наверное, почувствовала себя брошенной. Отсюда капризы, слезы и крики, которые заставляют сердце болезненно сжиматься.
– Я постараюсь освободиться как можно быстрее, - успокаиваю их с няней, а сам понятия не имею, как выполнить обещание.
Беспросветная пробка потихоньку рассасывается, а мне удается вырваться из нее на соседнюю улицу и слегка срезать путь. Однако распланировать время мешает экстренный звонок из приемной больницы. Меня просят зайти к главному врачу, так что я вынужден проехать свое отделение и припарковаться возле основного корпуса. Пулей влетаю в холл, на ходу здороваюсь с персоналом и целенаправленно шагаю к лифту, чтобы скорее подняться на нужный этаж.
Пока жду кабину, устало роняю голову и пытаюсь перевести дыхание. Отсчитываю минуты до начала приема… Должен успеть, но не факт. Все зависит от того, зачем меня вызвал главный и как долго продержит у себя. Скорее всего, опять будет предлагать взять несколько ночных дежурств. На это я пойти не могу – Алиска без меня плохо спит. Дочь важнее работы, осталось объяснить это заслуженному врачу страны и не поругаться в процессе.