Никто об этом не узнает
Шрифт:
— Извини, пожалуйста, просто дома у нас вчера… В общем, у меня совсем вылетело из головы. И телефон был в комнате, а я… Я понимаю, конечно, что это не оправдание…
— А что у вас дома было? — спросил он, хмурясь.
— Да так, небольшая семейная ссора, — отмахнулась она. — Послушай, мне правда стыдно. Если б могла я как-нибудь загладить свою вину…
— А ты можешь! — оживился Стас. — Давай тогда сегодня куда-нибудь сходим.
— Ой, только не сегодня! У меня занятия допоздна аж у двух репетиторов.
Стас приуныл,
— Ну а когда ты свободна? Завтра, послезавтра, в выходные?
— Наверное, в выходные, — пожала плечами Алёна.
— Тогда встречаемся в субботу, — твёрдо сказал он.
— Давай лучше в воскресенье.
— Хорошо, — вздохнул он, и ей показалось, что в голосе его слышались нотки раздражения.
«Он так раздосадован? Но с чего? Откуда такое нетерпение?», — недоумевала Алёна.
В аудиторию вошли они вместе, и все, кто находился в классе, смолкли, откровенно их разглядывая и насмехаясь. Но спасибо, что хоть никаких гадостей говорить не стали.
Явницкий и Мансуров пришли после них. Ренат её снова поразил — поздоровался с ней во всеуслышание и даже подмигнул. Ну а Максим — тот в своём репертуаре — не удосужился и взглянуть на неё. Зато с мерзкой Кристиной Фадеевой поцеловался, точнее, она его поцеловала в щёку. Но какая, в принципе, разница? Всё равно неприятно, хоть Алёна и дала себе зарок поскорее его забыть.
Затем Кристина поцеловала и Рената. Лужин тотчас подскочил:
— Я тоже хочу!
Максим насмешливо выгнул бровь:
— Тоже хочешь Мансурова поцеловать? Ренат, на тебя сегодня спрос.
По классу прокатились смешки.
— Ренат, ты отсядь от Лужи подальше, — подхватил волну Кирилл Ладейщиков. — А то кто его знает.
— Да вы совсем уже… — возмутился Никита Лужин, но его прервал учитель физики.
Между собой одноклассники называли его Горой, и Алёна поначалу думала, что это из-за его внушительных размеров и вширь, и ввысь, но, оказалось, у него просто фамилия Горский.
— По местам, — прогрохотал он басом. — Разговоры прекратили!
На большой перемене Алёну вдруг подхватил под руку Ренат и потянул её, недоумевающую, за собой следом.
— Вместе пойдём в столовую, — сообщил он. — Я прослежу, чтобы некоторые личности тебя не тронули. И чтоб аппетит тебе не портили.
Стас вдруг разозлился.
— Вообще-то, мы с ней уже договорились…
— Это так? — в чёрных глазах Алёна заметила напряжение.
— Не помню такого. — Она оглянулась, виновато посмотрев на Стаса. — Мы же только про воскресенье договаривались, разве нет?
Шилов, помедлив, улыбнулся:
— Конечно.
И снова то же злое раздражение и в голосе, и во взгляде. Но чего он злится? Это ведь правда.
А в столовой Ренат вдруг устроил ей целый допрос: куда и когда точно она идёт с Шиловым. Правда, ловко завуалировал это нездоровое любопытство под шуточки.
— Я должен знать, куда вы с ним пойдёте,
Ренат одновременно нахмурился и свёл глаза к самой переносице. Алёна не выдержала и расхохоталась.
— Тебе ведь он не нравится, верно? — просмеявшись, спросила она.
— Ну как такие могут нравиться? — Ренат повторил гримасу. — Ну, так где и когда у вас встреча? Пароли, явки?
— В воскресенье, в три в «Карамели». В кино пойдём.
— Окей, значит, я туда подъеду к пяти и заберу тебя.
— Куда? — удивилась Алёна.
— По ходу придумаем.
В общем-то, Алёна была не против, хотя такая напористость, да ещё и сразу с двух сторон, её бесконечно изумляла. Но если уж честно, то Ренат ей нравился куда больше Шилова. Хотя бы потому что с ним, оказывается, легко и весело, и к тому же, он её спас от мерзких одноклассников. А ещё… он самый близкий друг Максима. Это обстоятельство само по себе не должно, конечно, делать его привлекательнее в её глазах, даже должно бы наоборот. Однако делало.
— Ну что? Договорились? Точно? Не сбежишь?
— Нет, — улыбнулась она, почувствовав вдруг на себе чей-то взгляд.
Обернулась — и точно: Максим смотрел ей в спину тяжело и недобро. Ела бы — поперхнулась. Правда, он тут же отвёл глаза, но улыбаться ей всё равно сразу расхотелось.
Глава 12
«Это же надо — дожил, — думал Максим, — домой возвращаться не хочется».
Строго говоря, домой его вообще никогда не тянуло. Как было совсем в детстве, он не помнил, но вряд ли радужно.
Отец никогда не стеснялся показывать, насколько в тягость ему присутствие Максима. Если бы не мать, а точнее, если бы не всемогущий дед, который, к сожалению, уже не всемогущ, отец давно отослал бы его в какое-нибудь закрытое заведение. Он и порывался, но мать сразу впадала в истерику.
Порой Максиму казалось, что отец ненавидит мать даже больше, чем его. Дурой называет через раз, а стоит той рот открыть, лицо у него делается такое, будто вот-вот инсульт разобьёт. Хотя мать и вправду в половине случаев лучше бы молчала. Но всё равно дурой называть это как-то…
Раньше Макс пытался осадить отца, но получал по шапке, причём от обоих.
Сначала орал отец: «Я тебя содержу, а ты, щенок, будешь мне ещё указывать, что говорить?!».
Однако это лишь подстёгивало азарт, и в итоге перепалка перерастала в скандал.
Потом уже, дождавшись, когда страсти улягутся, Максима ругала мать. Точнее, нудила, что так нельзя, что если с отцом спорить — всем только хуже будет. И это у него просто почву выбивало из-под ног. Он спорил, доказывал, что только так и нужно, а нельзя вот как раз чтобы с тобой обращались как с дерьмом.