Ночь тебя найдет
Шрифт:
Я прерывисто вздыхаю. По телефону Бридж дала мне три совета, которых мне следует придерживаться после того, как выйду из дома.
Вести себя как ученый. Не терять контроля над интервью. Заставить его защищаться.
Первый из трех.
— До сих пор это было забавно, — сообщает своим слушателям Бубба Ганз. — Доктору Буше не помешала бы рекламная пауза, а мне хлебнуть пивка. Народ, через две минуты случится то, чего вы так долго ждали: бескомпромиссное интервью с экстрасенсом, которая смотрит на звезды, чтобы найти могилу легендарной Лиззи Соломон! Заслуживает
Мозг раскалывается, кружится, как от удара хлыстом. Наверняка такие же чувства испытывают слушатели. Я оказалась не готова к его фирменной эфирной шизофрении. Может быть, другого и не следовало ожидать.
В наушниках внезапно включается реклама онлайн-курса по щекотанию форели. Всего за 19 долларов 99 центов я могу научиться ловить форель, пальцами растирая ей брюшко и вводя в транс.
Бубба Ганз уже встал с кресла и вышел за дверь. Никакой милой болтовни.
Две минуты. У меня есть две минуты, чтобы собраться с мыслями.
Бубба Ганз откидывается на спинку кресла, а я все еще изучаю свой список. Он посасывает из бутылочки розовую суспензию — желудочную микстуру «Пепто-Бисмол», а вовсе не пиво.
Его указательный палец давит на кнопку. Шрам в виде полумесяца рядом с большим пальцем начинает пульсировать, напоминая о змеином укусе, как будто это случилось только что, а не четырнадцать лет назад. Пульсирует и белая полоса вдоль правой икры, оставленная крылом синего «мустанга». Два шрама, две татуировки в память о людях, которых я люблю больше всего на свете. Одна для Бридж, другая для Майка.
— Второй раунд, ребята, — гремит Бубба Ганз. — Вы отлично потрудились в «Твиттере». Я в шоке, у скольких парней был стояк при виде школьных физичек. Наша звездная девушка тоже держится довольно непринужденно. Миф о чопорных училках развеян. Прежде чем у меня возникнут проблемы с моей гостьей, у которой на лице написано дело о харрасменте в Верховном суде, переключимся на пряничную девочку, Лиззи Соломон, ребенка, который заслуживает правды. Если вы что-то знаете о деле Лиззи Соломон, если вы и есть Лиззи Соломон, для вас мы опубликовали в «Твиттере» номер специальной телефонной линии, которая будет открыта после окончания шоу с семи до девяти. Доктор Буше, я хотел бы начать эту тему с вашей родословной. Ваша мать, жительница Форт-Уэрта, называла себя экстрасенсом?
— Да. У нее было много клиентов. Постоянных и преданных.
Последние два слова лишние. Я обороняюсь. Уже. Ощущаю себя, словно на свидетельском месте в суде.
— Астерия Буше — ненастоящее имя?
— Да. Я предпочла бы, чтобы вы не упоминали ее настоящего имени. Ради приватности. Она недавно... скончалась.
В голове всплывает ужасная картина: стервятники Буббы Ганза выкапывают и рвут на части мамино тело. Свежая могила все еще покрыта красной землей, что делает ее заметной мишенью.
— Примите
— Я ничего подобного не заявляю. И я не называю себя экстрасенсом. Это одна из причин, по которой я согласилась прийти на ваше шоу. Чтобы прояснить эту тонкость.
— Как интересно. Тогда почему к вам обратилась полиция Форт-Уэрта? И почему вы согласились им помочь? Позвольте мне перефразировать, потому что я не хочу использовать три вопроса, которые мне разрешили задать по делу Лиззи. Вы когда-нибудь предсказывали то, что помогло спасти чью-нибудь жизнь? Не медлите с ответом. Напоминаю, мы используем общедоступные документы.
— Я была ребенком. И я оттолкнула одного мальчика из-под колес автомобиля. Тот случай попал в газеты.
— Это был синий «мустанг», верно? И вы заранее предупреждали того мальчика, чтобы он остерегался синей лошади? Умно. А затем мальчик вырос и стал полицейским, который и привлек вас к расследованию дела Лиззи Соломон. А еще его имя Майк Романо, и он женат на вашей сестре? Чтобы внести ясность, это все был один вопрос, и у меня еще остались мои три. Майк Романо, похоже, верит в ваши способности. Он определенно подпал под ваши чары. Вам когда-нибудь прописывали препараты от шизофрении и биполярного расстройства?
Выстрел исподтишка.
— А вам? — выдыхаю я.
— Туше, доктор Буше. Туше. Я полчаса ждал возможности срифмовать, но вы не давали мне повода. Ваша мать подстроила инцидент с синим «мустангом» ради славы? Денег? Чтобы привлечь клиентов? Использовала вас, собственного ребенка? Не бойтесь, я знаю, что такое выяснять запутанные отношения с умершими матерями. А вот и мой первый официальный вопрос: вы спали с кем-нибудь из копов, расследующих это дело? В полицейском участке ходят слухи.
— Что? — Я впадаю в панику. Это все, что надо было услышать Бридж. — Разумеется, нет.
— Вы знаете, где сейчас Лиззи Соломон? Если да, можете ли вы поделиться этим со слушателями?
— Нет. Еще нет.
Взвешивай. Каждое. Слово.
— Вы видите умерших? Например, Лиззи? Ребята, посмотрели бы вы на ее лицо! Я бы сказал, что это твердое «да».
Бубба Ганз даже не смотрит на меня. Он возится с чем-то под столом, не сводя глаз с электронных часов.
— И последний вопрос, — гремит он. — Может быть, это рекламный ход со стороны копов, которые не в состоянии найти тело Лиззи вот уже добрый десяток лет? Может быть, они просто не могут закончить расследование самого громкого дела о пропаже ребенка в истории города? Четвертый вопрос риторический. А может быть, уже пятый, какая разница.