О той, что любила свободу
Шрифт:
3-го марта состоялось двойное пышное торжество – дочери Гилберта и сыновья Сальваторе объединили свои семьи. На свадьбе было много гостей, дарили кучу подарков, но все это угнетало Кэтрин. Деймон хоть и был счастлив жениться на Кэтрин, что-то в душе его вздрагивало всякий раз: это было и чувство вины и чувство того, что не будет все гладко в его семейной жизни. В первую их ночь Кэтрин была холодна, но ожидать чего-либо другого и не приходилось.
Два месяца семейной жизни прошли для Деймона как-то незаметно: они мало общались с Кэтрин, а если так и случалось, то они больше ссорились, или вступали в обычное для них противостояние. Деймон почти все время проводил в своей лаборатории, а в начале мая и вовсе уехал в университет, так как ему было скучно, а
Сегодня Елена и Кэтрин получили письмо от тети Элизабет из России. Еще в юности их тетушка познакомилась в Петербурге с замечательным человеком – русским графом Василием Полетаевым, безумно влюбилась в него и вышла замуж, оставшись жить на родине мужа; родила ему чудесную дочь, которую они по желанию Элизабет назвали Кэролайн. Сестры взахлеб принялись читать письмо, отбирая его друг у друга и радостно смеясь. Тетушка писала в письме о том, как они с мужем посетили выставку картин Репина, как ходили они на балет «Лебединое озеро», все это сопровождалось кучей восторгов и просьбами к племяшкам навестить ее. На душе у Кэтрин потеплело от этого письма. Ведь они так обожали свою тетушку Лиз, дядю Василия и кузину Кэролайн.
Одушевленная письмом, Кэтрин, развеселившись, отправилась в театр, где познакомилась с одним импозантным господином, который пригласил ее к себе на вечер. Кэтрин, само собой, согласилась. На этом вечере были и танцы, и фуршет, а также приглашенный молодой пианист. Общество, в которое попала в этот вечер Кэтрин, было распущенным, любящим развлечения и удовольствия. Всем присутствующим Кэтрин безумно нравилась, как и все присутствующие нравились Кэтрин. Было выпито много вина и шампанского, рассказано сотни пошлых шуток, а также десятки распутников нашли, чем занять себя этой ночью. Импозантный господин решил, что и Кэтрин будет не против сегодня ночью разделить с ним его постель. Она сама не знала, как так случилось, что в конце вечера этот мужчина целовал ее в коридоре уже несколько минут: не было никаких преград, все разумное было ею забыто, она со всей страстью отдавалась ему. Он взял ее на руки, отнес в свою комнату и положил на постель. Когда руки этого господина прижали с силой к кровати ее запястья, а рот с неистовой жадностью впивался в ее губы, отчего-то в голове Кэтрин вдруг всплыл Деймон, сидящий за столом в своем кабинете. Она всегда любовалась им в те минуты, когда в его глаза падали лучи солнца: они сразу становились не просто голубыми, а бирюзовыми, как море. И этот господин вдруг показался ей грязным, самой себе она показалась такой же грязной и развратной. И когда мужчина оголил ее ножку, задрав подол, и начал снимать чулок, Кэтрин с трудом оттолкнула его пьяное тело в сторону, вскочила с постели и ринулась прочь, что было сил.
Кэтрин было не по себе, она не могла уснуть в эту ночь. Что это было? Неужели она скучала по мужу? Эта мысль пришла девушке на ум совершенно внезапно.
В середине июня Деймон приехал домой. Он был счастлив навестить тот час же брата с отцом. Они со Стефаном долго гуляли по парку, обсуждая учебу (Стефан также поступил вначале июня на медицинский факультет, как и мечтал).
– Деймон! Я ведь тебе не рассказал кое-что важное: мы с Еленой ждем первенца! – радостно огласил Стефан.
– Ах, ты ж, мелочь! – восторженно отозвался Деймон, по своей братской привычке в шутку ласково назвав Стефана «мелочью». Он так привык к этому, и ему было трудно поверить, что теперь этот его «мелкий» уже скоро станет отцом. – Как это ты смел меня опередить! Нет, брат, за это следует выпить.
Он дружески обнял одной рукой брата за шею, и они зашли в первый попавшийся кабак. Там они весь вечер угощали посетителей за свой счет и подпевали цыганам. Домой они вернулись очень поздно. Стефан сразу же побрел спать, а Деймон сел у камина в гостиной. Он сидел, думая о чем-то своем, и перекатывал по лбу стакан с бурбоном.
Утром, когда Кэтрин спустилась в гостиную, она увидела там Деймона: он сидел в домашней одежде, в одной лишь рубашке без жилета и фрака.
Ночью того дня, как он покинул дом, Кэтрин рыдала в их спальне, понимая глубоко в подсознании, что делала все не так, что она отвратительна. Но в своем сознании она убеждала себя, что плачет от скуки по веселью и беспечности.
Вернулся Деймон домой лишь в середине июля. Кэтрин встретила его сухо, но когда увидела, что он отчего-то не огорчился ее холодным приветствием, а даже наоборот: был свеж, весел, бодр и разговаривал без умолку, то побледнела вся. Она себе внушила, что у него появилась там женщина. «Нет, и совсем я не ревную! Я просто не хочу, чтоб меня опозорили…» - убеждала себя весь день Кэтрин. Она мучилась до самого вечера. А когда за ужином Деймон с восторгом рассказывал об одной своей знакомой, которая необыкновенно быстро научилась физике сама за учебниками, то Кэтрин решила, что это-то и есть та самая «его тайная любовница».
Перед сном она попросила Марту наполнить в ее комнате деревянную ванную. Когда Кэтрин села на краешек, опустив ножки в теплую воду, то тот час же расслабилась, хотя ревнивые мысли не оставляли ее голову. Она распустила свои роскошные волосы, которые заструились по спине.
Зевая и погружаясь в собственные мысли, Деймон отправился в спальню. Когда он тихонько открыл дверь, то перед его глазами предстала обнаженная спина жены, с которой она на плечо перекинула копну локонов. Он сглотнул и застыл на месте. Все его тело пронзило желание, ведь он так давно не был близок с Кэтрин, а если и вспоминать, как это было, то ничего хорошего там искать и не следовало. Он подошел близко к жене, с блаженством поцеловал ее шею, отчего она вся вздрогнула, и принялся тереть ей спину.*
Потом он остановился и шепотом спросил:
– Ты ведь не против?
– Нет… совсем нет, – спокойно и даже покорно и кротко отозвалась она.
Но он не смог спокойно делать то, что начал: он через каждые пару секунд припадал к ее мокрой коже, терся об нее лицом и нетерпеливо гладил ладонями. Через минуту он легким движением вытащил жену из ванной и отнес на кровать. Эта ночь прошла совсем не так, как все остальные: Деймон узнал, что Кэтрин не только в жизни горячая и страстная натура, но и в супружеской постели.
Отношения их заметно потеплели. Они теперь, как и раньше, находили вместе много различных занятий. Кэтрин была с мужем ласкова и весела. Однажды она пришла к нему с просьбой посадить ее за учебники. Так они проводили в старой классной комнате Деймона, где он еще ребенком учился, по три-четыре часа в день.
– Слушай, давай, уже закончим! Я так устала. Глянь-ка на часы: уж скоро шесть вечера будет, – взмолилась Кэтрин жалобным голосом.
– Лентяйка! – с улыбкой бросил Деймон, – ладно-ладно, мадам, я вас здесь больше не держу: это уже и так ясно, что тебе охота на улицу выйти да поносится босиком по саду.
– До чего же ты у меня догадливый! – она села к нему на колени, обняла за шею и посмотрела в глаза.
– Не кажется тебе еще, что нас двоих стало мало? – с улыбкой, но серьезно спросил он, – нет, мне не скучно с тобой, ни в коем случае! Просто хорошо бы было нам с тобой ребеночка…
Кэтрин игриво запустила пальцы в его кудри на макушке и поцеловала.
– Давай сейчас не будем об этом, торопиться некуда: я еще хочу без забот пожить, прошу, позволь мне! – умоляла она мужа.
– Все-то ты забот не хочешь, боишься их, – он опустил глаза, – ладно, вставай, милая, мне нужно кое-что закончить: декан прислал письмо.