Одиссея капитана Блада - английский и русский параллельные тексты

Сабатини Рафаэль

In the great harbour of Port Royal, spacious enough to have given moorings to all the ships of all the navies of the world, the Arabella rode at anchor.	"Арабелла" стояла в огромной гавани Порт-Ройяла, достаточно вместительной, чтобы дать пристанище кораблям всех военных флотов мира.
Almost she had the air of a prisoner, for a quarter of a mile ahead, to starboard, rose the lofty, massive single round tower of the fort, whilst a couple of cables'-length astern, and to larboard, rode the six men-of-war that composed the Jamaica squadron.	По существу, корабль был в плену, так как примерно в четверти мили от правого борта вздымалась тяжелая громада круглой башни форта, а не более чем в двух кабельтовых за кормой и с левого борта "Арабеллу" стерегли шесть военных судов ямайской эскадры, стоявших на якоре.
Abeam with the Arabella, across the harbour, were the flat-fronted white buildings of that imposing city that came down to the very water's edge.	Прямо перед "Арабеллой", на противоположном берегу гавани, белели плоские фасады зданий довольно большого города, спускавшегося почти к самой воде.
Behind these the red roofs rose like terraces, marking the gentle slope upon which the city was built, dominated here by a turret, there by a spire, and behind these again a range of green hills with for ultimate background a sky that was like a dome of polished steel.	За этими зданиями подобно террасам поднимались красные крыши, обозначая отлогий склон берега, на котором был расположен город. На фоне далеких зеленых холмов, под небом, напоминавшим купол из полированной стали, местами возвышались среди крыш остроконечные башенки и шпили.
On a cane day-bed that had been set for him on the quarter-deck, sheltered from the dazzling, blistering sunshine by an improvised awning of brown sailcloth, lounged Peter Blood, a calf-bound, well-thumbed copy of Horace's Odes neglected in his hands.	Лежа на плетеной кушетке, прикрытой для защиты от жгучего солнца самодельным тентом из бурой парусины, на квартердеке скучал Питер Блад. В руках его была истрепанная книга -"Оды" Горация в переплете из телячьей кожи.
From immediately below him came the swish of mops and the gurgle of water in the scuppers, for it was still early morning, and under the directions of Hayton, the bo'sun, the swabbers were at work in the waist and forecastle.	С нижней палубы доносилось шарканье швабр и журчание воды в шпигатах[68].
Despite the heat and the stagnant air, one of the toilers found breath to croak a ribald buccaneering ditty: "For we laid her board and board, And we put her to the sword, And we sank her in the deep blue sea.	Было еще очень рано, и моряки под командой боцмана Хэйтона работали на шкафуте и баке, а один из моряков хриплым голосом напевал корсарскую песенку: В борт ударились бортом, Перебили всех потом, И отправили притом на дно морское!
So It's heigh-ho, and heave-a-ho!	Дружнее, хо! Смелей, йо-хо!
Who'll sail for the Main with me?"	Кто теперь на чертов Мэйн пойдет со мною?
Blood fetched a sigh, and the ghost of a smile played over his lean, sun-tanned face. Then the black brows came together above the vivid blue eyes, and thought swiftly closed the door upon his immediate surroundings.	Блад вздохнул, и по его энергичному загорелому лицу пробежало что-то вроде улыбки, а затем, забыв обо всем окружающем, он погрузился в размышления.
Things had not sped at all well with him in the past fortnight since his acceptance of the King's commission.	Последние две недели со дня получения им офицерского патента дела его шли отвратительно.
There had been trouble with Bishop from the moment of landing.	Сразу же после прибытия на Ямайку начались неприятности с Бишопом.

As Blood and Lord Julian had stepped ashore together, they had been met by a man who took no pains to dissemble his chagrin at the turn of events and his determination to change it.	Едва лишь Блад и лорд Джулиан сошли на берег, как их встретил человек, даже не пытавшийся скрыть величайшей своей досады по поводу такого нежданного поворота событий и своей решимости изменить положение.
He awaited them on the mole, supported by a group of officers.	Вместе с группой офицеров Бишоп ждал их на молу.
"You are Lord Julian Wade, I understand," was his truculent greeting. For Blood at the moment he had nothing beyond a malignant glance.	– Насколько я догадываюсь, вы лорд Джулиан Уэйд? – грубо спросил он, бросив злобный взгляд на капитана Блада.
Lord Julian bowed.	Лорд Джулиан поклонился.
"I take it I have the honour to address Colonel Bishop, Deputy-Governor of Jamaica." It was almost as if his lordship were giving the Colonel a lesson in deportment.	– Как мне кажется, я имею честь разговаривать с губернатором Ямайки полковником Бишопом? – спросил лорд с изысканной вежливостью, и его слова прозвучали так, как если бы его светлость давал полковнику Бишопу урок хорошего тона.
The Colonel accepted it, and belatedly bowed, removing his broad hat. Then he plunged on.	Сообразив это, полковник, хотя и с опозданием, сняв свою широкополую шляпу, отвесил церемонный поклон, а затем сразу же приступил к делу:
"You have granted, I am told, the King's commission to this man."	– Мне сказали, что вы выдали этому человеку королевский офицерский патент.
His very tone betrayed the bitterness of his rancour.	– В его голосе чувствовалось раздраженное ожесточение.
"Your motives were no doubt worthy... your gratitude to him for delivering you from the Spaniards.	– Ваши мотивы были, несомненно, благородны... вы были признательны за освобождение из рук испанцев.
But the thing itself is unthinkable, my lord.	Но патент должен быть немедленно аннулирован.
The commission must be cancelled."	Это недопустимая оплошность, милорд.
"I don't think I understand," said Lord Julian distantly.	– Я вас не понимаю, - холодно заметил лорд Джулиан.
"To be sure you don't, or you'd never ha' done it.	– Конечно, не понимаете, иначе вы никогда бы так не поступили.
The fellow's bubbled you.	Этот человек обманул вас.
Why, he's first a rebel, then an escaped slave, and lastly a bloody pirate.	Вначале он был бунтовщиком, потом стал беглым рабом, а сейчас это кровожадный пират.
I've been hunting him this year past."	Весь прошлый год я за ним охотился.
"I assure you, sir, that I was fully informed of all.	– Мне все это хорошо известно, сэр.
I do not grant the King's commission lightly."	Я не так легко раздаю королевские патенты.
"Don't you, by God!	– Да?
And what else do you call this?	А как же тогда назвать то, что вы сделали?
But as His Majesty's Deputy-Governor of Jamaica, I'll take leave to correct your mistake in my own way."	Но ничего, я как губернатор Ямайки, назначенный его величеством королем Англии, исправлю вашу ошибку по-своему.

"Ah! And what way may that be?"	– Каким же образом?
"There's a gallows waiting for this rascal in Port Royal."	– Этого мерзавца ждет виселица в Порт-Ройяле.
Blood would have intervened at that, but Lord Julian forestalled him.	Блад хотел вмешаться, но лорд Джулиан предупредил его:
"I see, sir, that you do not yet quite apprehend the circumstances.	– Я вижу, сударь, что вы не можете понять сути дела.
If it is a mistake to grant Captain Blood a commission, the mistake is not mine.	Если патент выдан по ошибке, то эта ошибка не моя.
I am acting upon the instructions of my Lord Sunderland; and with a full knowledge of all the facts, his lordship expressly designated Captain Blood for this commission if Captain Blood could be persuaded to accept it."	Я действую в соответствии с инструкциями лорда Сэндерленда. Его светлость, хорошо зная обо всех этих фактах, поручил мне передать патент капитану Бладу, если капитан Блад согласится его принять.
Colonel Bishop's mouth fell open in surprise and dismay.	От испуга полковник Бишоп разинул рот:
"Lord Sunderland designated him?" he asked, amazed.	– Лорд Сэндерленд дал такое указание?
"Expressly."	– Да
His lordship waited a moment for a reply. None coming from the speechless Deputy-Governor, he asked a question:	Не дождавшись ответа губернатора, который окончательно потерял дар речи, лорд Джулиан спросил:
"Would you still venture to describe the matter as a mistake, sir?	– Осмелитесь ли вы сейчас настаивать на том, что я ошибся?
And dare you take the risk of correcting it?"	Берете ли вы на себя ответственность исправить мою ошибку?
"I... I had not dreamed..."	– Я... я... не думал...
"I understand, sir.	– Это я понимаю, сэр.
Let me present Captain Blood."	Разрешите представить вам капитана Блада.
Perforce Bishop must put on the best face he could command.	Волей-неволей полковник Бишоп вынужден был сделать самое любезное выражение лица, на какое только был способен.
But that it was no more than a mask for his fury and his venom was plain to all.	Однако все понимали, что под этой маской он скрывал лютую ярость.
From that unpromising beginning matters had not improved; rather had they grown worse.	А вслед за таким сомнительным началом положение дел не только не улучшилось, но, пожалуй, ухудшилось.
Blood's thoughts were upon this and other things as he lounged there on the day-bed.	Лежа на кушетке, Блад думал еще и о другом.
He had been a fortnight in Port Royal, his ship virtually a unit now in the Jamaica squadron.	Он уже две недели находился в Порт-Ройяле, так как его корабль фактически вошел в состав ямайской эскадры.

And when the news of it reached Tortuga and the buccaneers who awaited his return, the name of Captain Blood, which had stood so high among the Brethren of the Coast, would become a byword, a thing of execration, and before all was done his life might pay forfeit for what would be accounted a treacherous defection.	Когда весть об этом дойдет до острова Тортуга и корсаров, ожидающих его возвращения, имя капитана Блада, до сих пор пользовавшееся таким уважением "берегового братства", теперь будет упоминаться с омерзением. Недавние друзья будут рассматривать его поступок как предательство, как переход на сторону врага. Пройдет еще немного времени, и может случиться, что он поплатится за это своей жизнью.
And for what had he placed himself in this position?	Ради чего ему нужно было ставить себя в такое положение?
For the sake of a girl who avoided him so persistently and intentionally that he must assume that she still regarded him with aversion.	Ради девушки, которая все время упорно не замечает его? Он считал, что Арабелла по-прежнему питает к нему отвращение.
He had scarcely been vouchsafed a glimpse of her in all this fortnight, although with that in view for his main object he had daily haunted her uncle's residence, and daily braved the unmasked hostility and baffled rancour in which Colonel Bishop held him.	За эти две недели она едва удостаивала его взглядом. А ведь именно для этого он ежедневно торчал в резиденции ее дяди, не обращая внимания на нескрываемую враждебность полковника.
Nor was that the worst of it.	Но и это еще было не самое худшее.
He was allowed plainly to perceive that it was the graceful, elegant young trifler from St. James's, Lord Julian Wade, to whom her every moment was devoted.	Он видел, что все свое время и внимание Арабелла уделяет только лорду Джулиану -молодому и элегантному вельможе из числа бездельников Сент-Джеймского двора.
And what chance had he, a desperate adventurer with a record of outlawry, against such a rival as that, a man of parts, moreover, as he was bound to admit?	Какие же надежды имелись у него, отъявленного авантюриста, изгнанного из общества, против такого соперника, который вдобавок ко всему был еще и несомненно способным человеком?
You conceive the bitterness of his soul.	Нетрудно вообразить себе, какой горечью наполнилась его душа.
He beheld himself to be as the dog in the fable that had dropped the substance to snatch at a delusive shadow.	Капитан Блад сравнивал себя с той собакой из басни, что выпустила из пасти кость, погнавшись за ее отражением.
He sought comfort in a line on the open page before him: "levius fit patientia quicquid corrigere est nefas."	Он попытался найти утешение в двух строках на странице открытой им книги: Люби не то, что хочется любить, А то, что можешь, то, чем обладаешь...
Sought it, but hardly found it.	Но и любимый Г ораций не мог утешить капитана Блада.
A boat that had approached unnoticed from the shore came scraping and bumping against the great red hull of the Arabella, and a raucous voice sent up a hailing shout. From the ship's belfry two silvery notes rang clear and sharp, and a moment or two later the bo'sun's whistle shrilled a long wail.	Его мрачные раздумья прервал приход шлюпки, которая, незаметно подойдя с берега, ударилась о высокий красный корпус "Арабеллы"; потом послышался чей-то хриплый голос, судовой колокол отчетливо и резко пробил две склянки, и вслед за ними раздался длинный, пронзительный свисток боцмана.

The sounds disturbed Captain Blood from his disgruntled musings.	Эти звуки окончательно привели в себя капитана Блада, и он поднялся с кушетки.
He rose, tall, active, and arrestingly elegant in a scarlet, gold-laced coat that advertised his new position, and slipping the slender volume into his pocket, advanced to the carved rail of the quarter-deck, just as Jeremy Pitt was setting foot upon the companion.	Его красивый красный мундир, расшитый золотом, свидетельствовал о новом звании капитана. Сунув в карман книгу, он подошел к резным перилам квартердека и увидел Питта, поднимавшегося по трапу.
"A note for you from the Deputy-Governor," said the master shortly, as he proffered a folded sheet.	– Записка от губернатора, - сказал шкипер, протягивая ему сложенный лист бумаги.
Blood broke the seal, and read.	Капитан сломал печать и пробежал глазами записку.
Pitt, loosely clad in shirt and breeches, leaned against the rail the while and watched him, unmistakable concern imprinted on his fair, frank countenance.	Питт, в просторной рубахе и бриджах, облокотясь на перила, наблюдал за ним, и его честное, открытое лицо выражало явную озабоченность и тревогу.
Blood uttered a short laugh, and curled his lip.	Блад, взглянув на Питта, засмеялся, но сразу же умолк, скривив губы.
"It is a very peremptory summons," he said, and passed the note to his friend.	– Весьма повелительный вызов, - сказал он, передавая своему другу записку.
The young master's grey eyes skimmed it. Thoughtfully he stroked his golden beard.	Молодой шкипер прочел ее, а затем задумчиво погладил свою золотистую бородку.
"You'll not go?" he said, between question and assertion.	– Ты, конечно, не поедешь?! – сказал он полувопросительно, полуутвердительно.
"Why not?	– А почему бы и нет?
Haven't I been a daily visitor at the fort...?"	Разве я не бываю ежедневно в форту?..
"But it'll be about the Old Wolf that he wants to see you.	– Но он хочет вести разговор о нашем старом волке.
It gives him a grievance at last.	Эта история дает ему повод для недовольства.
You know, Peter, that it is Lord Julian alone has stood between Bishop and his hate of you.	Ты ведь знаешь, Питер, что только лорд Джулиан мешает Бишопу расправиться с тобой.
If now he can show that..."	Если сейчас он сможет доказать, что...
"What if he can?" Blood interrupted carelessly.	– Ну, а если даже он сможет? – беззаботно прервал его Блад.
"Shall I be in greater danger ashore than aboard, now that we've but fifty men left, and they lukewarm rogues who would as soon serve the King as me?	– Разве на берегу я буду в большей опасности, чем здесь, когда у нас осталось не более пятидесяти равнодушных мерзавцев, которые так же будут служить королю, как и мне?
Jeremy, dear lad, the Arabella's a prisoner here, bedad, 'twixt the fort there and the fleet yonder.	Клянусь богом, дорогой Джереми, "Арабелла" здесь в плену, под охраной форта и вот этой эскадры.
Don't be forgetting that."	Не забывай этого.
Jeremy clenched his hands.	Питт сжал кулаки и, не скрывая недовольства, спросил:

"Why did ye let Wolverstone and the others go?" he cried, with a touch of bitterness.	– Но почему же в таком случае ты разрешил уйти Волверстону и другим?
"You should have seen the danger."	Ведь можно же было предвидеть...
"How could I in honesty have detained them?	– Перестань, Джереми! – перебил его Блад. – Ну, скажи по совести, как я мог удержать их?
It was in the bargain.	Ведь мы так договорились.
Besides, how could their staying have helped me?"	Да и чем они помогли бы мне, если бы даже остались с нами?
And as Pitt did not answer him: "Ye see?" he said, and shrugged.	Питт ничего не ответил, и капитан Блад, опустив руку на плечо друга, сказал: - Вижу, что сам понимаешь.
"I'll be getting my hat and cane and sword, and go ashore in the cock-boat.	Я возьму шляпу, трость и шпагу и отправлюсь на берег.
See it manned for me."	Прикажи готовить шлюпку.
"Ye're going to deliver yourself into Bishop's hands," Pitt warned him.	– Ты отдаешь себя в лапы Бишопа! – предупредил его Питт.
"Well, well, maybe he'll not find me quite so easy to grasp as he imagines.	– Ну, это мы еще посмотрим. Может быть, меня не так-то легко взять, как ему кажется.
There's a thorn or two left on me."	Я еще могу кусаться!
And with a laugh Blood departed to his cabin.	– И, засмеявшись, Блад ушел в свою каюту.
Jeremy Pitt answered the laugh with an oath.	На этот смех Джереми Питт ответил ругательством.
A moment he stood irresolute where Blood had left him. Then slowly, reluctance dragging at his feet, he went down the companion to give the order for the cock-boat.	Несколько минут он стоял в нерешительности, а затем нехотя спустился по трапу, чтобы отдать распоряжение гребцам.
"If anything should happen to you, Peter," he said, as Blood was going over the side, "Colonel Bishop had better look to himself.	– Если с тобой что-нибудь случится, Питер, -сказал он, когда Блад спускался с борта корабля, -то пусть Бишоп пеняет на себя.
These fifty lads may be lukewarm at present, as you say, but - sink me! – they'll be anything but lukewarm if there's a breach of faith."	Эти пятьдесят парней сейчас, может быть, и равнодушны, но если нас обманут, то от их равнодушия и следа не останется.
"And what should be happening to me, Jeremy?	– Ну что со мной может случиться, Джереми?
Sure, now, I'll be back for dinner, so I will."	Не волнуйся! Обещаю тебе, что буду обратно к обеду.
Blood climbed down into the waiting boat. But laugh though he might, he knew as well as Pitt that in going ashore that morning he carried his life in his hands.	Блад спустился в ожидавшую его шлюпку, хорошо понимая, что, отправляясь сегодня на берег, подвергает себя очень большому риску.
Because of this, it may have been that when he stepped on to the narrow mole, in the shadow of the shallow outer wall of the fort through whose crenels were thrust the black noses of its heavy guns, he gave order that the boat should stay for him at that spot.	Может быть, поэтому, ступив на узкий мол у невысокой стены форта, из амбразур которого торчали черные жерла пушек, он приказал гребцам ждать его здесь.

He realized that he might have to retreat in a hurry.	Ведь могло случиться, что ему придется немедля возвращаться на корабль.
Walking leisurely, he skirted the embattled wall, and passed through the great gates into the courtyard.	Он не спеша обогнул зубчатую стену и через большие ворота вошел во внутренний двор.
Half-a-dozen soldiers lounged there, and in the shadow cast by the wall, Major Mallard, the Commandant, was slowly pacing.	Здесь бездельничало с полдюжины солдат, а в тени стены медленно прогуливался комендант форта майор Мэллэрд.
He stopped short at sight of Captain Blood, and saluted him, as was his due, but the smile that lifted the officer's stiff mostachios was grimly sardonic.	Заметив капитана Блада, он остановился и отдал ему честь, как полагалось по уставу, но улыбка, ощетинившая его жесткие усы, была мрачнонасмешливой.
Peter Blood's attention, however, was elsewhere.	Однако внимание Питера Блада было поглощено совсем другим.
On his right stretched a spacious garden, beyond which rose the white house that was the residence of the Deputy-Governor.	Справа от него простирался большой сад, в глубине которого находился белый дом губернатора.
In that garden's main avenue, that was fringed with palm and sandalwood, he had caught sight of Miss Bishop alone.	На главной аллее сада, обрамленной пальмами и сандаловыми деревьями, он увидел Арабеллу Бишоп.
He crossed the courtyard with suddenly lengthened stride.	Быстрыми шагами Блад пересек внутренний двор и догнал ее.
"Good-morning to ye, ma'am," was his greeting as he overtook her; and hat in hand now, he added on a note of protest: "Sure, it's nothing less than uncharitable to make me run in this heat."	– Доброе утро, сударыня! – поздоровался он, снимая шляпу, и тут же протестующе добавил: -Честное слово, безжалостно заставлять меня гнаться за вами в такую жару!
"Why do you run, then?" she asked him coolly, standing slim and straight before him, all in white and very maidenly save in her unnatural composure. "I am pressed," she informed him. "So you will forgive me if I do not stay."	– Зачем же вы тогда гнались? – холодно спросила она и торопливо добавила: - Я спешу, и, надеюсь, вы извините меня, что я не могу задержаться.
"You were none so pressed until I came," he protested, and if his thin lips smiled, his blue eyes were oddly hard.	– Вы совсем не спешили до моего появления, -шутливо запротестовал он, и, хотя его губы улыбались, в глазах его появилось какое-то странное, жесткое выражение.
"Since you perceive it, sir, I wonder that you trouble to be so insistent."	– Но если вы заметили это, сэр, то меня удивляет ваша настойчивость.
That crossed the swords between them, and it was against Blood's instincts to avoid an engagement.	Их шпаги скрестились. И не в привычках Блада было уклоняться от схватки.
"Faith, you explain yourself after a fashion," said he.	– Честное слово, вы могли бы как-то объясниться,- заметил он.
"But since it was more or less in your service that I donned the King's coat, you should suffer it to cover the thief and pirate."	– Ведь только ради вас я нацепил этот королевский мундир, и вам должно быть неприятно, что его носит вор и пират.
She shrugged and turned aside, in some resentment and some regret.	Она пожала плечами и отвернулась, чувствуя одновременно и обиду и раскаяние.
Fearing to betray the latter, she took refuge in the former.	Однако, опасаясь выдать свое раскаяние, она решила прикрыться обидой и заметила:

"I do my best," said she.	– Я делаю все от меня зависящее.
"So that ye can be charitable in some ways!"	– Чтобы время от времени заниматься благотворительностью.
He laughed softly.	– И он попытался улыбнуться.
"Glory be, now, I should be thankful for so much.	– Слава богу, признателен вам и за это.
Maybe I'm presumptuous. But I can't forget that when I was no better than a slave in your uncle's household ir Barbados, ye used me with a certain kindness."	Я, может быть, беру на себя слишком много, но не могу забыть, что, когда я был только рабом на плантациях вашего дяди, вы относились ко мне с большей добротой.
"Why not? In those days you had some claim upon my kindness.	– Тогда вы имели основание на нее рассчитывать.
You were just an unfortunate gentleman then."	В то время вы были просто несчастным человеком.
"And what else would you be calling me now?"	– Ну, а кем же вы можете назвать меня сейчас?
"Hardly unfortunate.	– Едва ли несчастным.
We have heard of your good fortune on the seas -how your luck has passed into a byword.	Ваше счастье на морях стало пословицей.
And we have heard other things: of your good fortune in other directions."	Были слухи и еще кое о чем: о вашем счастье и ваших успехах в других делах.
She spoke hastily, the thought of Mademoiselle d'Ogeron in her mind. And instantly would have recalled the words had she been able.	Она сказала это, вспомнив о мадемуазель д'Ожерон, и, если бы могла, тут же взяла бы свои слова обратно.
But Peter Blood swept them lightly aside, reading into them none of her meaning, as she feared he would.	Но Питер Блад и не придал им значения, совсем не поняв ее намека.
"Aye - a deal of lies, devil a doubt, as I could prove to you."	– Да? Все это ложь, черт побери, и я могу это доказать вам.
"I cannot think why you should trouble to put yourself on your defence," she discouraged him.	– Я даже не понимаю, к чему вам утруждать себя доказательствами, - заметила она, чтобы выбить оружие у него из рук.
"So that ye may think less badly of me than you do."	– Для того, чтобы вы думали обо мне лучше.
"What I think of you can be a very little matter to you, sir."	– То, что я думаю, сэр, должно очень мало вас трогать.
This was a disarming stroke. He abandoned combat for expostulation.	Это был обезоруживающий удар, и он, отказавшись от боя, принялся ее уговаривать:
"Can ye say that now? Can ye say that, beholding me in this livery of a service I despise?	– Как вы можете говорить так, видя на мне мундир королевской службы, которую я ненавижу?
Didn't ye tell me that I might redeem the past?	Разве не вы сказали мне, что я могу искупить свою вину?
It's little enough I am concerned to redeem the past save only in your eyes.	Мне хочется только восстановить свое доброе имя в ваших глазах.
In my own I've done nothing at all that I am ashamed of, considering the provocation I received."	Ведь в прошлом я не сделал ничего такого, чего мне следовало бы стыдиться.

Her glance faltered, and fell away before his own that was so intent.	Она не выдержала его пристального взгляда и опустила глаза.
"I... I can't think why you should speak to me like this," she said, with less than her earlier assurance.	– Я... я не понимаю, почему вы так говорите со мной, - сказала она уже не с той уверенностью, как раньше.
"Ah, now, can't ye, indeed?" he cried.	– Ах так! Теперь вы не понимаете! – воскликнул он.
"Sure, then, I'll be telling ye."	– Тогда я скажу вам.
"Oh, please."	– О нет, не нужно!
There was real alarm in her voice.	– В ее голосе прозвучала подлинная тревога.
"I realize fully what you did, and I realize that partly, at least, you may have been urged by consideration for myself.	– Я сознаю все, что вы сделали, и понимаю, что вы хоть немного, но беспокоились за меня.
Believe me, I am very grateful.	Верьте мне, я очень признательна.
I shall always be grateful."	Я всегда буду признательна вам...
"But if it's also your intention always to think of me as a thief and a pirate, faith, ye may keep your gratitude for all the good it's like to do me."	– Но если вы будете всегда думать обо мне, как о воре и пирате, то, честное слово, оставьте вашу признательность при себе. Мне она ни к чему.
A livelier colour crept into her cheeks. There was a perceptible heave of the slight breast that faintly swelled the flimsy bodice of white silk.	На щеках Арабеллы вспыхнул яркий румянец, и Блад заметил, как ее грудь под белым шелком стала чаще вздыматься.
But if she resented his tone and his words, she stifled her resentment. She realized that perhaps she had, herself, provoked his anger.	Если даже ее и возмутили слова Блада и тон, каким они были произнесены, она все же подавила в себе возмущение, поняв, что сама была причиной его гнева.
She honestly desired to make amends.	Арабелла честно попыталась исправить свою оплошность.
"You are mistaken," she began.	– Вы ошибаетесь, - начала она.
"It isn't that."	– Это не так.
But they were fated to misunderstand each other.	Но им не суждено было понять друг друга.
Jealousy, that troubler of reason, had been over-busy with his wits as it had with hers.	Ревность - дурной спутник благоразумия, а она шла рядом с каждым из них.
"What is it, then?" quoth he, and added the question: "Lord Julian?"	– Но в таком случае что же так... или, вернее, кто?- спросил он и тут же добавил: - Лорд Джулиан?
She started, and stared at him blankly indignant now.	Она взглянула на него с возмущением.
"Och, be frank with me," he urged her, unpardonably. "'Twill be a kindness, so it will."	– О, будьте откровенны со мной! – безжалостно настаивал он. – Сделайте мне милость, скажите прямо.
For a moment she stood before him with quickened breathing, the colour ebbing and flowing in her cheeks. Then she looked past him, and tilted her chin forward.	Несколько минут Арабелла стояла молча. Она прерывисто дышала, и румянец на ее щеках то появлялся, то исчезал.

"You... you are quite insufferable," she said.	– Вы... вы совершенно невыносимы, - сказала она, отводя глаза.
"I beg that you will let me pass."	– Разрешите мне пройти.
He stepped aside, and with the broad feathered hat which he still held in his hand, he waved her on towards the house.	Он отступил и своей широкополой шляпой, которую все еще держал в руке, сделал жест в сторону дома.
"I'll not be detaining you any longer, ma'am.	– Я больше не задерживаю вас, сударыня.
After all, the cursed thing I did for nothing can be undone.	В конце концов, я могу еще исправить свой отвратительный поступок.
Ye'll remember afterwards that it was your hardness drove me."	Потом вы припомните, что меня вынудила это сделать ваша жестокость.
She moved to depart, then checked, and faced him again.	Она тут же остановилась и взглянула ему прямо в лицо.
It was she now who was on her defence, her voice quivering with indignation.	Теперь она уже защищалась, и голос ее дрожал от негодования.
"You take that tone!	– Вы говорите со мной таким тоном!
You dare to take that tone!" she cried, astounding him by her sudden vehemence.	Вы осмеливаетесь разговаривать со мной подобным образом! – воскликнула она, поражая его своей страстностью.
"You have the effrontery to upbraid me because I will not take your hands when I know how they are stained; when I know you for a murderer and worse?"	– Вы имеете дерзость укорять меня за то, что я не хочу касаться ваших рук, когда мне известно, что они обагрены кровью, когда я знаю вас не только как убийцу...
He stared at her open-mouthed.	Он глядел на нее, приоткрыв рот от удивления.
"A murderer- I?" he said at last.	– Убийца? Я? – выговорил он наконец.
"Must I name your victims?	– Назвать вам ваши жертвы? Да?
Did you not murder Levasseur?"	Разве не вы убили Левасера?
"Levasseur?"	– Левасер?
He smiled a little.	– Он даже чуть-чуть улыбнулся.
"So they've told you about that!"	– Значит, вам и это сказали?!
"Do you deny it?"	– А вы отрицаете это?
"I killed him, it is true.	– К чему? Вы правы - я убил его.
I can remember killing another man in circumstances that were very similar.	Но я могу припомнить еще одно убийство другого человека при аналогичных обстоятельствах.
That was in Bridgetown on the night of the Spanish raid.	Это произошло в Бриджтауне в ночь, когда на город напали испанцы.
Mary Traill would tell you of it.	Мэри Трэйл может рассказать вам все подробности.
She was present."	Она была при этом.