Одна душа, много воплощений
Шрифт:
Двадцатичетырех летняя Энн, пухленькая, но не полная, походившая в своих очках на подружку главного героя какого-нибудь фильма для подростков, заканчивала архитектурный факультет. Ее целью было проектировать современные жилые комплексы, учитывающие условия окружающей среды и позволяющие богатым и бедным жить вместе. Она мечтала о том, чтобы люди жили в гармонии и красоте.
Голос знал о ее замысле. Во сне, который Энн увидела, когда мы начали с ней работать, ей было показано ее будущее, где она уже закончила свой проект. (Это подобно тому, как писателю, который собирается написать роман, вдруг, открывается, этот роман уже написан им в будущем.) «Твоя работа — найти связь с тем будущим,
Она сообщила мне, что ее главным препятствием в осуществлении замысла является страх быть в центре внимания. Если кто-то хвалил ее работу, ею сразу овладевала тревога. Обычно она представляла свои проекты на рассмотрение анонимно, далее несмотря на то, что преподаватели знали, что автор — она. Перспектива получить приз или завоевать всеобщее признание повергала ее в ужас. Она знала, что публичный успех обернется для нее приступом паники.
В ее настоящей биографии не было ничего такого, что могло бы дать объяснение этой реакции. Тем не менее, ее сны заинтриговали меня и, чтобы получить разъясняющую информацию, я предложил ей заглянуть в будущее. Она согласилась. Введя ее в состояние транса, я отправил ее в будущее, чтобы узнать судьбу этого проекта жилого комплекса.
Она наблюдала, как перед ней разворачивалось несколько сценариев будущего. В одном из них не было проекта вообще. Она была рядовым сотрудником одной из архитектурных фирм и воплощала в чертежах идеи других. Во втором сценарии проект жилого комплекса был закончен, хотя включал в себя только некоторые из ее идей. Проект был несовершенным, во всяком случае — не таким, каким она его замышляла. Она видела именную дощечку в фойе, на которой были указаны фамилии тех, кто работал над проектом, но среди них ее фамилии не было.
Третий сценарий — настоящий триумф! Комплекс целиком построен по ее проекту. Ее имя значится первым на архитектурных чертежах и именной дощечке. Однако она сообщала мне об этом с каким-то грустным видом. (Были также и несколько других возможных сценариев, но не такие отчетливые как эти три.)
— Во всем виноват страх, — призналась она мне, когда я вернул ее в настоящее. — Боязнь признания, боязнь успеха. Я понимаю, что могу пойти по любому из этих путей, но третий пугает меня больше всего. Я не хочу, чтобы мое имя значилось на именной дощечке.
На самом деле, именная дощечка здесь являлась не признаком эго, а символизировала отсутствие страхов и приступов паники. Ее имя не появится на ней до тех пор, пока она боится. И теперь, чтобы запустить процесс исцеления, нам нужно было заглянуть в прошлое.
В своей первой регрессии Энн была мальчиком, жившим среди кочевников Центральной Азии, для которых самым главным делом было скакать верхом, размахивая саблей. У вождя кочевников был сын на два года старше Энн, который гораздо хуже, чем Энн скакал на коне, стрелял из лука и владел саблей. «Я не нравлюсь ему» — сообщила Энн. Этому другому мальчик', предстояло стать преемником своего отца, и старика повергало в ярость то, что кто-то постоянно лучше его сына. Энн не сознавала возможны); последствий своего успеха, хотя ее успехи все больше и больше унижали сына вождя.
«Все мальчики из этой деревни должны были состязаться в верховой езде. В этих соревнованиях мне предстояло победить, — и я победил. Все жители деревни, мужчины и женщины, праздновали мои достижения. Я слишком много выпил и уснул в поле возле деревни. В это время ко мне незаметно подкрался сын вождя и перерезал
Вернувшись в настоящее, Энн сказала мне, что для нее остается непостижимым то, что ее успехи могут оборачиваться для нее смертельной опасностью. «Конечно! — воскликнула она. — Работая с вами, не так уж трудно было найти связь между внешним успехом и колоссальным физическим ущербом. Не удивительно, что я боюсь».
В своих следующих регрессиях она видела калейдоскоп последовательно сменяющих друг друга образов, в которых прослеживалась одна и та же схема: успех порождает опасность. В одной из регрессий она была одаренным музыкантом, которого погубил конкурент, чтобы выдать его произведения за свои. В другой регрессии она была девушкой, жившей в одном из ближневосточных царств около двух тысячелетий назад. Мальчиков из знати в ее возрасте обучали тайнам аркана и ритуалам, запрещенным для девушек, но Энн тайком пробралась на эти закрытые занятия и узнала, чему там учат. Однажды, когда мальчишки дразнили ее, она выболтала один из секретов. «Видишь, — сказала она, — я знаю не меньше тебя». За свое высокомерие ей пришлось поплатиться жизнью. На нее донесли. Ее заточили в темницу, где вскоре убили, поскольку за нарушение табу полагалась смертная казнь.
В процессе нашей обработки этих переживаний, Энн сумела очень точно определить все неизвестные в уравнении. Успех означал для нее насилие. Публичная известность означала наказание. Гордость означала смерть. В процессе терапии она постепенно смогла осознать, что и в настоящей, и в будущих жизнях ей нечего бояться, поскольку ее панический страх оказаться в центре внимания был лишь следствием переживаний, относящихся к прошлым жизням. Поскольку этот страх глубоко коренился в ее прошлом, избавиться от него ей удалось не так быстро. Наконец, она начала подписывать свои работы. Затем построила большой макет своего жилого комплекса и выиграла приз за «самый продвинутый проект». Она признавалась, что пока ей не удается выступать с речами на публике, но приз, серебряная табличка, стоит на ее полке.
У нас обоих есть представление о будущем, которое Энн выберет для себя. Какой станет Энн в будущем, зависит от ее выбора. Но теперь ее больше не бросает в пот, когда к ней возвращается Учитель, чтобы напомнить ей о том, кто она есть на самом деле.
Глава 8
БРЮС: ОТНОШЕНИЯ
Хотя для нас, воплощенных в человеческом теле, конечная цель — слияние с духом, с единой душой, все же, основой нашей жизни служит физическое, эмоциональное и духовное взаимодействие с окружающими нас людьми. То, как мы осуществляем это взаимодействие, во многом определяет наше будущее.
Помню, как одна женщина жаловалась мне, что так и не научилась медитировать, несмотря на то, что провела всю сознательную жизнь в ашраме и была человеком духовным. В одной из своих медитаций я понял, почему это с ней произошло: просто ей нужно было вернуться в социум, поддерживать отношения с людьми, пережить потерю и скорбь, радость и любовь. Несмотря на всю её духовность, ей предстояло усвоить еще много крайне важных уроков.
Все мы поддерживаем множество самых разнообразных отношений: отношения с самими собой, с нашими семьями и любимыми, с коллегами но работе, с друзьями, а также с учителями и учениками. Те, с кем мы связаны па протяжении многих жизней, могут воплощаться в разных телах, соответственно, могут меняться и наши отношения с ними, но мы все равно продолжаем извлекать из этих отношений важные для себя уроки, возвращаясь снова и снова в этот мир с той же самой душой.