Однажды в Манчинге

Зима Ольга

— Не хочу подвергать тебя опасности.

— Сам говорил, это место надежное!

— Не бывает мест достаточно надежных, не бывает оберегов достаточно прочных…

Вырвалось само собой, и Мидир оторвал речь.

— Сюда не заглядывают друиды, здесь не ходит стража. Кому нужен тихий, спокойный дом Лейлы?

— А я уж со всем этими новостям подумал было, что ты решила подзаработать, — произнес Мидир, однако шутливый тон Лейлу никогда не обманывал.

— Решили подзаработать те глупцы, что рубят головы собакам,

красят их в черный цвет и пытаются выдать за тебя! Друиды проверяют каждого и теперь обещают плети за обман.

Вторая изящная ладонь выбралась из его волос, указательный пальчик укоризненно провел по самому кончику длинного Мидирова носа.

Волчий король ошарашенно замер на секунду, а потом не выдержал и улыбнулся: раз Лейла оттаяла до озорства, значит, все наладилось.

— Это весьма оскорбительно. Счесть меня — меня! — выкатил грудь колесом и надул щеки, как делал иногда младший брат. — Обычным зверем!

— Ты не влезешь в шкуру обычного зверя, — Лейла склонилась и потерлась носом о его нос.

Уже второй жест за пару минут, касающийся его чувствительного носа. Мидир озадаченно нахмурился на все сразу.

— С чего это? — он подозрительно покосился, ожидая подвоха.

— Высокомерие помешает, мой прекрасный ши, — Лейла опять улыбнулась, насмешливо, но по-доброму, понимая: он таков, каков есть.

— Никогда не жаловался, всегда получалось обернуться. Хотя и зверем я, конечно, необыкновенен, впечатляющ, восхитителен…

На этот раз Лейла прыснула отчетливо, отвернулась, закрывая рот ладонью, блестя глазами ужасно весело.

Мидир думал оскорбиться, но решил, что не стоит: такой смех не нес обиды никому, а Лейле становилось легче, отходили растревоженные вопросами нахальной девчонки жуткие воспоминания прошлого.

И раз они уходили, Мидир был рад завладеть вниманием женщины целиком и полностью. Простонал как мог жалобно.

— Хм, вот это новость, — не купилась Лейла. — На что намекаешь?

Мидир перевернулся, обхватил ее, повалил на постель и жарко выдохнул в шею.

— Намекаю? Да я невероятно жажду продолжить лечение. Моя красавица воскрешает меня из мертвых!..

Поздним вечером Джаред зашел еще раз, выглядел так, словно его что-то волновало, раз помялся, тоже по-своему, то есть переступил с ноги на ногу и решительно начал:

— Ты превратил меня в волка, и все мои раны затянулись. Почему никак не проходят твои?

Неплохо. Маленький волчонок сам осознал то, что другим приходилось разжёвывать.

— Мой внутренний зверь слишком силен для подобного рода заживления. Или, возможно, слишком слаб. Кроме того, есть другие ограничения, время и магия, этого вечно не хватает. Ты поймёшь, если захочешь… Однако хотел ты узнать иное.

— Тебя не обманешь… Отец говорил, его мать была не ши, — и поднял на Мидира глаза, не собираясь давать ему шанс схитрить.

Не то чтобы Мидир

собирался.

— Если тебе интересно, — он сделал паузу, просверлил племянника взглядом, — Синни была обычной женщиной.

— Ты врешь! — мальчик сжал кулаки, опустив руки, не веря, не желая верить.

— Я не могу врать, Джаред, — вздохнул Мидир, не понимая причины волнения. — Пусть ты не хотешь иметь ничего общего с волками, но люди-то в родословной тебе чем не угодили?

Джаред прищурился сердито и враждебно. Он не хотел произвести впечатление матерого интригана, но всеми задатками как раз обладал, в отличие от Тикки. Взять, например, проницательность.

— Но ты можешь говорить часть правды. А это все равно что запутывание!

— Так задай мне прямой вопрос, — Мидир приглашающе повел рукой, маня присесть и поговорить на равных.

Джаред предсказуемо бросил ветвь мира в огонь негодования.

— Твоя мать — женщина Верхнего? Ответь! Скажи мне! — в уголках ледяных, взрослых глаз заблестели слезы, Мидир поспешил назвать вещи своими именами.

Расплачется, а потом казниться будет и вообще на глаза не покажется неделю, чтобы дядя точно позабыл глупое проявление ребяческих чувств.

— Моя мама, Синни, жительница Верхнего мира, простая смертная. Она спустилась в Нижний по большой любви, — Мидир наставительно поднял палец, не указывая на мальчика, но подчеркивая свои слова: — Она твоя бабушка, Джаред, наследный принц Дома Волка Благого Двора всех Светлых земель.

На одно долгое мгновение в комнате повисла тишина, Джаред широко распахнул совсем не льдистые, а просто серые глаза, и уставился на Мидира так, будто впервые слышал о бабушках, дедушках и семье за пределами родителей.

Мидир не торопился поздравить себя с победой, пусть посеянное сегодня зерно отзовется позже, пусть. Главное — отзовется.

И Джаред, придя в себя, не преминул оправдать его ожидания:

— Не зови меня так! Никогда! — рубанул он словами не хуже, чем мечом, заставив Мидира мимолетно задуматься, какое оружие легло бы волчонку в руку.

— Как скажешь, Джаред, — он кивнул словно сам себе, опуская голову и скрывая радость небольшой победы.

«Никогда» — сильное слово, особенно для бессмертных. Вдобавок радовало ощущение перспективы: Джаред просил не звать его так никогда впредь.

И уже это означало, что расставаться с Мидиром он пока не планировал.

Ну то есть планировал, как дети планируют свои шалости, больше мечтая, чем действительно обдумывая.

— Но… — в голосе племянника звучали обида напополам с растерянностью. — Почему у тебя уши…

— А что с моими ушами? — Мидир склонил голову к плечу, вытягивая уши и заставляя их покрыться шерстью, как у волка.

Джаред не развеселился, досадливо вздохнул на непонятливость взрослого:

— Они человечьи! В смысле, были.