Одного поля ягоды
Шрифт:
Она была в библиотеке вечером четверга, вскоре после их первого урока по аппарации с представителем Министерства. Её расстраивало, как сложно было аппарировать — она ожидала, что справится до конца первого занятия, как она всегда понимала новое понятие или разучивала новую технику ко времени, когда профессор объявлял об окончании урока. Она не смогла, и это было крайне досадно: она решила перечитать все учебники, которые библиотека могла предоставить по этой теме. Возможно, её недостаток мастерства был связан с посредственными объяснениями аппарации инструктором Министерства. Если проблема была в этом, тогда стоило поискать второе,
Там её и загнал в угол Нотт с тяжёлым фолиантом пергаментов, зажатым под мышкой.
— Я нашёл ещё немного информации о возможном местоположении Комнаты, Грейнджер, — возвестил Нотт, подходя к её столу и не тратя времени на приветствие. — Тебе нужно это увидеть!
Он с шумом бросил фолиант на её открытый учебник, разбрасывая перья по столу.
— Ты втягиваешь меня в это? — спросила Гермиона, оттаскивая чернильницу в сторону, пока она не перевернулась от кипы затхлого пергамента Нотта. — Ты заключил с ним сделку — и даже не сказал мне ни слова заранее, спасибо.
Именно на это Гермиона обижалась больше всего. Она постаралась, чтобы Нотт не принял её тон и облик за что-то иное, кроме как за недовольство.
— Это во всём касается тебя, — сказал Нотт, ничуть не обеспокоенный тем, что Гермиона жёстко скрестила руки и отказалась пересесть на другую сторону парты. Он взял стул с другого стола через проход и придвинул его прямо к её. — Это ведь ты говорила, что Том Риддл заслуживает бесполезный титул по обычаю{?}[Он же титул учтивости. Форма обращения в дворянских системах, используемая для детей, бывших жён и других близких родственников пэра, а также некоторых должностных лиц, таких как некоторые судьи и представители шотландского дворянства. Эти стили используются «из вежливости» в том смысле, что лица, упомянутые этими титулами, по закону не обладают основным титулом. ] вместо своего незаконнорождённого дяди, Морфина Гонта. Вот как мы его добудем, ты не видишь? Истинный наследник Слизерина — это волшебник, который может открыть Тайную комнату.
— И ты думаешь, что сможешь сделать себя следующим Мерлином{?}[Помимо того, что Мерлин и епископ Кентерберийский ждали, пока “истинный король Англии” достанет меч из камня, в последствии он стал наставником и советником короля Артура.]? — сказала Гермиона.
— Ты о чём? — спросил Нотт. — Только Риддл достаточно высокомерен, чтобы мыслить такими категориями.
— Комната — это испытания для истинного Наследника! — вскрикнула Гермиона. — А завтра ты уже будешь искать камни, чтобы спрятать в них мечи.
— О, Грейнджер, — сказал Нотт, устремляя на неё острый взгляд, — в твоих устах это звучит так тупо и нелестно. Но я вижу, что ты имеешь в виду. Риддл, как бы много у него ни было потенциала, как мы оба знаем, новичок в достойном волшебном обществе. С длинной родословной или нет. Этого не исправить, но это можно уравновесить. Риддлу, если хочет куда-то пробиться, нужен провожатый. Ментор. Советник, чтобы показать ему, как тут всё устроено.
— Профессор Слагхорн вызывался на это с первого курса, — заметила Гермиона. — Зачем Тому тебя слушать?
— Старина Слагги хочет, чтобы Риддл пошёл в Министерство и сделал из себя респектабельного мужчину, — фыркнул Нотт. — Насколько можно быть респектабельным мужчиной, когда ты младший секретарь по делопроизводству и расхваленный мальчик на побегушках, — он наклонился
— Я не знаю, почему ты продолжаешь говорить, что она настоящая.
— Она настоящая! — сказал Нотт, подпихивая фолиант на её сторону парты. — Я нарыл новой информации — вот.
Неохотно Гермиона открыла лицевую сторону обложки, обнажив стопку смятых бумаг, заляпанных по полям кляксами чернил и красных подтёков, напоминавших клубничный джем. Там даже были маленькие клубничные зёрнышки между страниц.
Страницы, когда она начала читать их, были написаны аккуратным почерком Нотта. Они содержали список записей, которые вместе составляли наброшенный хронологический порядок жизни семьи Гонт. Линия за линией генеалогических схем, начинавшихся в четырнадцатом веке, английский раннего Нового времени{?}[XV-XVIII вв.] был почти нечитабельным для её современных глаз. Семья Гонтов пустила свои корни в Ирландии, её ветви были записаны на полулистах, вложенных друг в друга, составляли приложения, в которых перечислялись ответвления рода, и шли по документальному следу, который прервался к середине девятнадцатого века.
Одной из последних записей тысяча восьмисотых годов — и самой детализированной за этот век — был переводной вексель, скопированный из Отдела административной регистрации, сообщающий Министерству об изменении статуса одной ирландской волшебной резиденции. Ранее собственность была зарегистрирована на, как гласил документ, «семью Гонт». Строки мелкого шрифта внизу сообщали, что теперь она исключена из списка, на их имя не зарегистрировано новое жильё, а все административные платежи за эту собственность будут списаны с нового счета. Не было имени нового собственника, только номер хранилища Гринготтс и упоминание имени гоблина, за которым следовала строка символов, написанных на гоббледуке.
— Это вся общедоступная информация, которую я смог достать в кратчайшие сроки, — сказал Нотт, наблюдая, как она просматривает бумаги. — Министерство позволяет отправить запрос совой за списанными и прекратившими существование личными делами — у Гонтов больше нет этой собственности, но они откажут в моём запросе, если я попрошу текущие регистрационные записи дома Малфоев.
— Общедоступная, — Гермиона остановилась, процеживая его слова в поиске их смысла. Она раньше использовала эту фразу, и хотя для случайного слушателя это прозвучало прямо, подтекст был очевиден. — Есть и другая информация, так же?
— Я знал, что ты поймёшь, — утвердительно кивнул Нотт. — Если на Рейвенкло в чём-то и хороши, то это в игре слов.
— Что именно ты ищешь? — спросила Гермиона. Она не собиралась говорить Нотту, что последует его плану, но не было ничего плохого в том, чтобы сначала его выслушать. Она слышала достаточно нелепых планов Тома в прошлом, включая абсурдный о том, чтобы выманить домашнего феникса профессора Дамблдора из кабинета лимонным печеньем, а затем остричь перья с его хвоста для экспериментов в зельеварении. — Это должно быть что-то, что ты думаешь, я смогу найти, а ты нет.