Одного поля ягоды

babylonsheep

Её волосы распушились, как одуванчик, даже те мокрые от пота пряди, что приклеились к задней стороне её шеи. Щёки Тома окрасились ярким цветом, но его причёска оставалась, как всегда, опрятной, лишь один локон чёлки шаловливо упал ему на лоб.

Том взглянул на неё. Слизав бисеринку пота с изгиба верхней губы, он со сдержанной улыбкой сказал:

— Попробуем ещё?

Гермиона не смогла сдержать румянца, расползающегося на её щеках:

— Думаю, семи кругов должно быть достаточно.

Она подняла палочку, хоть её рука уже ныла от изнеможения:

— Последний раз. Готовы? Три, два, один, начали!

И снова

зимний мороз опустился на неутомимое солнце солнцестояния северных стран, этот сухой холод стелился вокруг их ног, как строго очерченная полоса тумана, из которого сыпалась мягкая пудра летнего снега. Он припорошил плечи чёрных форменных мантий, впитался в кожу головы и усилил холод, который обжигал её до костей. Замерзая, стонала вода в яме, бледные конечности фракталов заплясали по поверхности жуткими узорами, напоминая папоротник, и впились когтями в самое дно.

Затем пришло время жара, отбросившего назад её мокрые волосы, словно ревущая пасть неугомонного дракона, обжигающего губы и высушивающего влагу в глазницах, так что при каждом моргании ей словно бросали в лицо горсть песка. Было так жарко, что она с трудом могла дышать, и каждый вдох обжигал до костей. Она старалась не представлять, что её внутренности варятся на медленном огне, словно яйцо всмятку.

С правой стороны от неё тянулся тугой голубой канал сконцентрированной силы пламени Тома, а с левой — заклинание огня Трэверса в виде свирепого копья светящегося электрума,{?}[природный сплав серебра с золотом] из которого вырывался десяток мерцающих языков. Спектр обжигающего света закружился вокруг ямы, которая кричала и выла яростью умирающего существа, пока вода полностью не выкипела, а вершина резного валуна не оказалась открытой воздуху. Сам камень приобрёл зловещий вишнево-красный отблеск, а руны, по мере того как он освобождался всё больше и больше, отражались в сетчатке её глаз колышущимися фиолетовыми образами.

Красное свечение становилось всё ярче — слишком ярким, чтобы на него смотреть, — и Гермиона отвела взгляд слезящихся глаз, хватая ртом воздух из-за жара, и боли, и обжигающих слёз, оставляющих хрустящие солёные следы на её покрасневших щеках. Прижимаясь к пояснице, её успокоила рука Тома. Гермиона приняла его поддержку, а затем тонкая ткань его мантии накрыла её лицо и голову, когда с последним, оглушительным и нечеловеческим воплем рунический камень разлетелся на осколки, которые колотили невербальное Щитовое заклинание, наложенное Томом на них обоих.

В её ушах звенело. Раскаты грома отражались от холмов, а за ними следовали раскалывающиеся отголоски, напоминающие сходящую лавину. Зазубренные молнии пронеслись по небу, окружив несчастный «Хогвартс-экспресс» высокими полосами в несколько миль высотой, а от границ оберега потянуло химической вонью озона. Горячие искры посыпались вниз в сверкающем снежном потоке, и жар прожёг крошечные дырочки в ткани её мантии и юбки.

— Ты сделала это, — торжествующе сказал Том, прижимая её ближе, пока гравий бился о его щит и рассыпался по хрустящей, дымящейся траве. — И с минимальными жизненными потерями. Нам стоит начать раздавать экстракт бадьяна. Не хотелось бы, чтобы чиновники Министерства нашли повод принизить твой героический акт патриотизма, — вздохнул он. — Им совсем не нравится, когда люди берут в свои руки решение проблем. Ума не приложу, почему.

Как и предсказывал Том,

авроры не обрадовались тому, что Гермиона действовала без их разрешения. Она закончила школу, и титул «Староста школы» был скорее символическим, нежели официальным, а потому нельзя было утверждать, что она превысила полномочия своего значка. К тому же добровольцы с шестого и седьмого курсов были старше семнадцати, так что заявление, что она рисковала безопасностью детей при предположительной угрозе, было не менее безосновательным. Если ученикам что-то и грозило, они были взрослыми, а потому риску они подвергали себя сами, а не Гермиона — их.

Просто чтобы подстраховаться, Гермиона на скорую руку зачаровала пергамент на правдивость и попросила всех добровольцев подписать заявление о признании последствий своего участия. Одновременно с этим Кларенс Фицпатрик вытащил из-под сидения в вагоне старост целительную корзинку, чтобы все оцарапанные разлетевшимися осколками могли зашить раны и залепить их марлей.

— На случай, если позже возникнет вопрос, кто из учеников выступил в качестве героев Хогвартса, — объяснила Гермиона, передавая перо группе девочек с шестого курса Слизерина. — У нас будет заверенный список, который мы разошлём в газеты. Может, Хогвартс потом повесит табличку в знак признания: как раз для таких случаев существует награда «За особые заслуги перед школой». Разве не здорово, если на ней на всеобщем обозрении будет написано ваше имя!

Не преминувший высказаться против её плана Нотт не выглядел и очень довольным её успехом. У него было несчастное выражение лица, когда Том отвёл его в сторону, чтобы резко высказать ему всё, что позволяло благоразумие. С безумным взглядом, полным тихого отчаяния, Нотт обернулся через плечо, но Гермиона не чувствовала себя особенно склонной к его заступничеству. Наблюдавший с озадаченным видом за молчаливым взаимодействием Трэверс не сделал никаких комментариев по этому поводу и помогал ей разрезать марлю и сворачивать бинты, которые они пропитали бадьяном для лечения ожогов и простых ран.

После этого они «одолжили» сов у всех владеющих ими учеников и отправили их доставить отчёты о происшествии, а также расшифровку рун, начертанных на железнодорожных рельсах, — всего, что не перекрывал тяжёлый груз застрявшего локомотива и вагонов. Машинист поезда отправил собственный отчёт, адресованный Отделу магического транспорта Министерства, в то время как ученики нервно слонялись вокруг, надеясь, что их сов не привлекут на службу.

— Мы отправим послание Совету попечителей, — сказал аврор Проберт, обращаясь к студентам, которым не терпелось черкнуть родителям строчку о своём добром здравии. — Они передадут информацию в Министерство и крупные поселения волшебников, так что ваши родители, которые определённо сейчас ожидают весточки возле камина, узнают обо всём как только, так сразу.

— У моих родителей камин не подключён к Сети, — сказала одна из младшеклассниц. — Я маглорождённая.

— Эм… — неловко замялся аврор Проберт. — Полагаю, кто-то им скажет… Рано или поздно. Велика вероятность, что ты вернёшься к ним целой и невредимой даже до того, как они вообще поймут, что с поездом что-то произошло. Всегда смотри на всё с положительной стороны, так не ошибёшься!

— Как думаешь, что сейчас происходит в Министерстве? — тихо спросила Гермиона Трэверса.

Трэверс некоторое время размышлял над вопросом: