Окутанная тьмой
Шрифт:
Люси стыдливо отвела взгляд в сторону, ведь за все, что произошло здесь, должна ответить она, во всем, что здесь было, только ее вина – это ведь по ее глупости демон сбежал от нее и теперь оказался в гильдии; из-за нее так обезумел Драгнил, лишившись чувств, перестав контролировать собственное пламя; это из-за ее слабости гильдия превратилась в поле боя, потеряв весь свой уют, свет, тепло, превратившись в почерневшее нечто; из-за нее маги – все до единого – узнали то, что для них должно было быть закрыто до самого конца; она была хранителем, их защитником от той стороны, она должна была поддерживать их веру в Бога, ограждать их чистые, относительно невинные мысли, их души от той гнили и черноты, но с треском провалилась. Среди всех магов, так же стоящих полукругом, Хартфилия увидела и Венди, которая стояла рядом с Адрианой, лишь легко улыбалась уголками губ, радуясь встрече, но, не подходя ближе. Она наверняка понимает, что сейчас не то время и не то место, чтобы приближаться к Люси, бросаться на нее с объятиями или же наоборот – показывать свою обиду, безразличие, которое хотя бы чуть-чуть, но зародилось в ее
– Не вышло, сука, – вывел ее из раздумий о чем-то светлом, может даже радостном, счастливом, насмешливый голос с той знакомой хрипотцой, отчего Люси сначала вздрогнула, не поверив себе, а после, вовсе не желая того, обернулась. Тут же ее удивленный, озадаченный взгляд встретился с взглядом Леона, вот только глаза его были такими же пустыми, безумными и леденящими душу – глаза демона, проще говоря. Внутри Хартфилии все разом похолодело, а сердце настойчиво пропускало удары, ведь так просто не должно быть, так просто не может быть. Вот только кровожадная ухмылка не сходит с бледного лица Бастии, его глаза не становятся прежними, а пальцы слишком сильно, вовсе неконтролируемо сжимаются на шее Грея, пробуждая в душе настоящий, полноценный страх. И только этот слишком опасный, непредсказуемый огонь в черных глазах и недовольные фырканья Фуллбастера, который ничего не мог поделать, не мог противиться и сопротивляться такому напору, вывели Люси из раздумий. Ее мозг же отказываясь строить грандиозные, самые безопасные планы, где все обойдется без жертв, он выдал только одну короткую команду – нападать.
Теперь-то, когда все в который раз пошло не по плану, вновь угрожая чьей-то жизни, Люси поняла, точнее, догадалась, что перед ней, в теле Леона, крепко засел не какой-то там падший, просто проголодавшийся, захотевший веселья среди людей, а самый настоящий Дьявол, спровадить которого будет тяжело. Не Хартфилии тягаться с этим демоном, не ей бороться с ним, бросать ему вызов, в силе она ему не ровня, потому остается только надеяться на его полностью отключившийся мозг и свою смекалку, бросаясь на него, ведь выбора попросту нет. Люси ведь не может стоять и просто смотреть, как жалко трепыхается, постепенно утихает в его цепких руках Грей, закатывая глаза, она не может смотреть, как уже трясет Джувию, как на ее глаза наворачиваются слезы, ведь любая секунда может быть последней. Люси не может позволить ему убить Грея, а потом дать переключиться на кого-то другого, проделывая тоже самое, она не может смотреть на эти картины, где везде присутствует только кровь и смерть, тем более, что во всем этом только ее вина. Хартфилия не может с такими большими, удивленными глазами, с таким неподвластным страхом стоять на месте, как это делают другие – это не в ее репертуаре. Бросаться на врага, даже когда он сильнее, пытаться спасти всех, жертвовать собой, совершать безумные поступки – вот, на что она горазда.
Крепко стиснув зубы, прекрасно понимая и зная, что то, что она собирается сделать – полнейшее безумие, Хартфилия за считанные секунды оказалась рядом с демоном, крепко, со всей силой, которая только была, вонзив в его руку, которая держала Грея, когти. Демон зашипел, поморщился, но не отпустил, даже не расслабил руку, лишь испепеляюще глядя на девушку. В этот момент они просто смотрели друг другу в глаза – в Люси играла неподдельная злоба, ненависть и было совсем неважно, что сил оставалось на один-два удара – главное было защитить, а уж какой ценой плевать. Хартфилия и сама не знала, откуда у нее взялось столько сил, столько дерзости и храбрости, чтобы бороться с самим Дьяволом – просто так было надо, просто выбора не было. Пальцы Леона на мгновение дрогнули, слегка расслабились и девушка, точно уловив эту секундную слабость, пытаясь контролировать силу, оттолкнула Фуллбастера в сторону, так и не отпуская руку демона. Теперь, когда она была уверенна, что с Греем все в порядке и больше ему ничто не повредит, все ее внимание вновь перешло к ухмыляющемуся демону. И желание, наконец, стереть эту ухмылку стало еще сильнее.
– Просто так меня не выгнать из этого жалкого тела, и ты это прекрасно знаешь, – ухмылка стала еще шире, демон не выдергивал руку, хотя кровь сочилась из свежих, глубоких царапин, куда все так же впивались когти Хартфилии. Он даже не пытался освободиться или что-либо предпринять, он только поднялся со скамейки, а Люси, стараясь держать хотя бы какое-то расстояние, сделала полшага назад. – Есть только два варианта и все не в твою пользу, кошка: отпустить меня и прекратить мозолить глаза своим преследованием или же убить, но вместе с этим человечишкой, третьего не дано, – ухмылка превратилась в злорадный, насмешливый оскал, не покидая лицо Леона ни на секунду. Подтверждая, что он слишком уверен в своем превосходстве, которое все равно чувствовалось, и главное в своей победе. Хартфилия тяжело вздохнула, прекрасно зная, что есть еще и третий вариант – конечно, не такой легкий и приятный как хотелось бы, да и расплачиваться за все последствия вновь придется ей. Вот только если она так не поступит, то будет жалеть всю свою оставшуюся жизнь и уже больше никогда не сможет так просто посмотреть в глаза Грею, ведь такое не прощается.
– Ты не прав,
Минуты тянулись слишком долго и мучительно, и все это время Люси стояла в том же положении, глядя куда-то в пустоту, не видя никакого смысла вокруг, только пьянящий вкус крови во рту сводил ее с ума, заставляя все внутренности будто перекручиваться, меняться местами и согреваться жаром крови. Пальцы все так же оттягивали волосы в сторону, хотя Леон, даже если бы и хотел, то не смог бы как следует сопротивляться, он просто поддался ей, медленно закрывая темные глаза. На этот раз чертового демона, взявшего над магом контроль, точно не должно остаться здесь, в этом теле, этот способ и славится своей стопроцентной исполнительностью.
– Люси, стой, уже все… точно все… чисто, его кровь чиста, – не совсем уверенно проговорила Адриана, внимательно, чуть прищуриваясь, вглядываясь в Леона, и ее слова подтвердились, ничего лишнего не было. Вот только Хартфилии проигнорировала все слова, продолжая глядеть в пустоту и просто упиваясь кровью, ее вкусом, всеми чувствами, смешанными в ней. – Люси, прекрати, ты ведь убьешь его, если не остановишься, Люси. Остановись, не будь такой как они, возьми, наконец, себя в руки.
«Такой, как и они?!»
«Ая-яй, мелкий, что же ты, позволь спросить, сейчас делаешь? Ты ведь хотела помочь, спасти его, изгнать демона, а не убить, просто выпив всю его кровь и поглотив чувства, так почему же ты не останавливаешься, хотя и знаешь, что должна остановиться? Еще минута, максимум две и спасать уже будет некого, да и тебе от этого будет только хуже, о чем ты только думаешь? Помнишь свои мысли? Если же ты не остановишься и убьешь его, то, как тогда будешь смотреть в глаза Грея после этого, ты думаешь об этом? Остановись, послушайся Адриану, приди в себя, пока не сошла с ума окончательно, пока этот чертов демон не овладел и тобой! Мелкий, скажи, о чем ты думаешь сейчас, просто ответь мне?!»
«Кровь, его кровь такая, такая… горячая, сладкая, восхитительная… я хочу ее, еще, еще больше.. Еще больше, я хочу много, много, много крови… я получу ее… мне мало…»
«Это говоришь не ты, мелкий. Ох, как же хлопотно с тобой, моя глупая маленькая сестренка... В любой другой раз я бы и попыталась образумить тебя словами, но сейчас не тот случай, так что приди в себя, дура!»
Правая щека вновь начала неприятно гореть и это Хартфилия ощущала ясно, это чувство перекрыло всю ту радость, все то безумие, которое пробуждало в ее венах чужая кровь. Кожа действительно горела ярко-красным и на ней выделялись те же тонкие пальцы Лии, и в этот раз Люси была рада и счастлива, что у ее сестры такой сильный удар. Все, наконец, начало обретать краски, смысл, звуки вновь стали слышны и среди них выше всех звучал голос Адрианы, который уже просто молил ее придти в себя и прекратить вонзать клыки, прекратить царапать руки, плечи и шею мага когтями, прекратить все это. В этот раз, лишь благодаря какой-то пощечине, Люси послушалась, отцепившись от плеча Леона, глядя удивленными, испуганными глазами на полностью окровавленные руки, сделала несколько неуклюжих шагов назад. По шее мага медленно, будто дразня все ее возбужденное воображение, текла кровь и от этого мерзкого, неподвластного, непреодолимого желания впиться и не отпускать, пока в его теле не останется ни единой капли, становилось поистине жутко и страшно. Леон, вновь будучи в бессознательном состоянии, просто начал падать, но как и тогда, его вовремя подхватил Грей. Но Люси было уже ровным счетом плевать на всех, ведь внутри зародилось тоже гадкое, уже не понаслышке знакомое ей чувство чего-то чужого, чего-то гадкого, того, что ломает кости и медленно, будто яд, расползается по всему телу, пытаясь сожрать свое же творение.