Окутанная тьмой

Имилис

— Госпожа, вставайте быстрее! — Анастейша лениво открыла глаза, огляделась, что-то неразборчиво, сонно бормоча, но, увидев беспокойство Райто и почувствовав что-то неладное, резко распахнула глаза, подняв голову, смотря прямо над собой в потолок — и ее глаза расширились от страха и ужаса, вспыхнувшего в ее душе. Бежать к двери и пытаться выбраться через нее, было бессмысленно, и потому Райто, не тратя ни секунды, бросился к окну, выглядывая на улицу — все было тихо и пусто, даже слишком тихо, но в тот момент он не обратил на это никакого внимания. Это был второй этаж, но что им была эта высота, они легко и просто выберутся отсюда, всего секунда — две и все будет в полном порядке, и Анастейша будет в безопасности, как ей и обещал Райто. Девочка, испуганно,

не отрывая взгляд, смотрела на черное пламя, плавно граничащее с ярко-рыжим, таким, к которому девочка привыкла. Но вот черный огонь — она догадывалась, знала, кому принадлежит он, различала силу, узнавала ее, чувствовала и понимала, что он пришел за ней, чтобы отомстить. Поддавшись страху, Анастейша не видела и не слышала ничего, что происходило вокруг — ни треск досок над головой, под ногами и за дверью, не слышала звон разбитого окна, не слышала крики Райто — она просто осознавала, что это конец, ему не нужен Райто, ему нужна только она. Кое-как девочка пришла в себя, только когда Райто потянул ее за край платья, проговаривая что-то вслух, наверное, успокаивая, обещая вытащить отсюда, вот только Анастейша понимала, что ничего не выйдет, но к окну подошла, заранее зная, что сделает и как поступит, ведь кто-то из них должен выжить.

— Мне очень страшно, Райто, это он, он пришел за мной, и он заберет меня, мою жизнь, он — Дьявол, — лицо Анастейши побелело еще сильнее, и девочка обессиленно разжала пальцы, отпуская плед, который тут же упал у ее ног.

— Неважно, госпожа, я ведь обещал защитить вас, так? Я защищу вас, давайте, моя маленькая госпожа, прыгайте. Я сдержу свое слово, верьте мне, — Райто в отличие от маленькой демонессы думал не о своей смерти, он думал о том, как бы выбраться из этой ловушки, как бы спастись и вытащить отсюда свою хозяйку. Потому он и торопил ее, зная, что еще немного и все здание просто сгорит, им нельзя быть здесь.

— Я, я боюсь, Райто, я боюсь, — замявшись, произнесла девочка, стоя боком и прекрасно видя, как этот черный огонь вырисовывает ее смерть, она видела это, но молчала, понимала, что Райто должен жить и она хотела этого — он лучшее и самое дорогое, что у нее есть, было и будет…

— Давайте, госпожа!

— Нет, Райто, мне страшно, давай сначала ты, а я за тобой, хорошо? — Райто не чувствовал, не видел подвоха в этих словах, будучи слишком увлеченным их спасением, а тем временем Анастейша врала, надеясь и зная, что ответ на этот вопрос не изменится никогда.

— Хорошо, — Райто помнил, как, не оборачиваясь, просто боясь увидеть, что огонь вот-вот и подойдет к его хозяйке, бесстрашно прыгнул вниз, пытаясь показать ей свою храбрость, уверенность и пытаясь дать ей ту надежду, которой в детском сердечке уже не было. Сердце Анастейши было наполнено тревогой и радостью, ведь ее Райто был спасен — она знала, что он не тронет его, ему нужна только Анастейша. Райто обернулся и увидел, как улыбнулась Анастейша — горько, печально — он не знал и не понимал, почему она не прыгает, но после, будто пытаясь объяснить и донести до него причину, ее маленькие ладошки легли на невидимую преграду, которая не пропускала ее, не выпускала из дома. Она плакала, слезы беспрерывно скатывались по бледным щекам, которые совсем недавно касались шерсти Райто, пытаясь согреться, найти в нем защиту, что-то говорила, касаясь руками той тонкой грани, которая отделила их раз и навсегда, нервно оглядывалась назад, на огонь, который подходил все ближе, но она продолжала улыбаться, жалея только об одном — что времени так мало.

Райто и хотел броситься назад, ведь его обязанность, его работа оберегать ее, но тело будто оцепенело, он не мог двигаться, находясь под чьим-то влиянием, без разрешения которого он превратился в беспомощного, он не мог и шагу ступить. Голубые глаза вновь нашли то окно, где на подоконнике в окружении огня стояла Анастейша, так же приложив ладошки к преграде, глядя на него с теплом, заботой, любовью. Сердце Райто в тот момент рвалось на кусочки, он не мог оставить ее одну, оставить ее там, но и вытащить,

спасти тоже не мог. Если бы только у него была возможность, то он, несомненно, спас бы ее, пожертвовал собой, стал бы тем, кем никогда не являлся — героем — вот только не было возможности, сил сражаться, противостоять — тоже не было. Оторвать глаз от нее он не мог и просто смотрел, не для того, чтобы потом видеть этот момент в кошмарах, а для того, чтобы запомнить ее лицо, ее хрупкую фигуру и улыбку — искреннюю, наивную, счастливую, предсмертную — ту, которую Райто вспомнил каждый день. В одно мгновение подол платья Анастейши вспыхнул черным пламенем, и она, уже не в силах молчать, кричала, хотя Райто так ничего и не слышал. Через секунду она упала, зацепившись за что-то, сверху, как в каком-то кошмарном сне, начали падать доски — она упала и больше не поднялась...

— Огонь помогает искупить все грехи, сестренка, а в твоем любимце теперь будет жить то, что так ненавидела ты — боль. Вот что бывает с теми, кто забирает у меня “игрушки”, — весело пробормотал пятилетний мальчик с белыми волосами и глубокими черными глазами, довольно улыбаясь уголками по-детски пухлых губ. Он щелкнул пальцами и черный огонь просто исчез — остался только ярко-красный, рыжий, тот, который так возненавидел Райто, тот, которого он так боялся…

Комментарий к Бонус 2. Райто: почему я так боюсь огня... Ну, вот и продолжение. И дата, если кто заметил, выбрана не случайно, стоит только посмотреть когда была добавлена первая часть этой работы.

Да-да-да, сегодня “Дьяволице” исполняется ровно год, точнее уже год я пишу и все никак не допишу ее. Хотелось бы сказать большое спасибо постоянным читателям, которые постоянно радуют меня как отзывами, так и наградами. Спасибо всем кто читал, читает и будет продолжать читать, тем, кто всячески поддерживает, напоминает о продолжении и об отдыхе. Этот год был насыщенным, веселым, я познакомилась с интересными людьми и очень счастлива, что встретила их. ^_

В общем, спасибо всем, даже мимо проходящим, знайте, когда-нибудь, может, еще через годик, я допишу ее, когда-нибудь…

====== Бонус 3. Акихико, Кин: чем-то схожи... ======

— Кин, ты ведь уже знаешь, что твоя мать мертва?

— Я все знаю, папа, и не переживай. Та, которая стояла за этим — Анастейша — она ответила за то, что сотворила. Поверь мне, она испытала муки Ада.

— Ее убийцу так и не нашли, а у меня, как ты знаешь, очень много дел. Я не могу возиться с тобой, Кин, ты понимаешь?

— У тебя никогда не было времени для меня, ты всегда находил и находишь нелепые отговорки, папа. У мамы тоже не было для меня времени, она любила эту Анастейшу больше, и искренне жалела, что у нее родился сын, а не дочь. Она забыла обо мне. Почему ты хочешь сделать тоже самое? Почему тоже хочешь забыть меня?

— Посидишь пока у дяди Акихико, он славный парень, вы быстро подружитесь и найдете общий язык. Он с радостью согласился приютить тебя на некоторое время, узнав о случившемся. Он присмотрит за тобой.

— Дядя Акихико? Это не его ли ты отказ вчера вечером жег в камине и называл его самого самовлюбленным уродом и эгоистичным ублюдком? Не его ли, папа?

— Как только я освобожусь, то, непременно, заберу тебя отсюда, Кин. Мне нужно время и тишина, чтобы найти виновных.

— Не забудь обо мне, папа. Я знаю тебя, твой характер, и я помню ваши отношения с мамой. Ты лучше будешь искать мне мачеху, нежели убийцу моей настоящей мамы, которая уже наказана.

— Иди, дядя Акихико уже ждет тебя. У него очень большой дом и сад. Там много места, и тебе будет где повеселиться и поиграть, пока я занят.

— А мама и няни раньше говорили, что Акихико сумасшедший, и что он из людских девушек, которые попадают к нему, делает кукол, перед этим выпотрошив их и измучив пытками до умопомрачения. Это правда? Ты отправляешь меня к этому сумасшедшему психопату?

— И запомни, Кин, никогда больше не смей заходить в мой кабинет, не смей трогать мои вещи. В особенности камень черного огня, ты понял?