Окутанная тьмой
Шрифт:
Пальцы заметно дрогнули, когда всё тело Люси пронзила внезапная слабость, ноги подкосились, но кое-как она смогла удержаться, глубоко вздыхая, мысленно проклиная Лию. Она-то думала, что они будут сражаться по-честному, без этих демонических штучек, внушения, огня и прочего, но нет, Лия решила принять кардинальные меры. Вот только Люси заметила это слишком поздно, игра с самого начала идёт не по правилам, и применять свои силы, в том числе и огонь, не было никакой возможности и сил. Лия же, похоже, торжествовала, понимая, что теперь Люси не сможет выстоять даже один лёгкий, в её понимании, удар, и легко улыбаясь, подняла косу вверх для решающего удара. И Люси всё бы отдала, чтобы выстоять его, чтобы не упасть, чтобы не позволить Лии умереть, чтобы стать сильнее, чтобы доказать свою правоту. Она была готова отдать всё, что у неё есть лишь бы только не сломаться сейчас.
«Позволишь мне вмешаться, я тебе не враг, я помогу?..» — тихо, почти неслышно разнёсся в сознании Люси приятный, мужской голос из-за чего прошла такая же дрожь, разгоняя по телу страх и ужас.
Вот только противиться тому, что кто-то овладевает её телом, не было сил, и когда это волна прошла, исчезнув, покинув душу Хартфилии, выбора и не оставалось. Поддавшись напору, этому лёгкому, будто знакомому голосу в голове, Люси одними губами
— Позволяю…
Лия уже была совершенно уверена, что это конец, была уверена, что через минуту она будет прощаться с жизнью, но вопреки всему этому продолжала улыбаться, теперь более искренне, правдоподобно, почти по-настоящему. Она была уверена, что всё правильно, что Люси без неё, но с новой обретённой силой и титулом Смерти будет намного лучше, проще. Лия была уверена, что поступает правильно, отдаваясь на растерзание тьме и страху, она больше не хочет дрожать и переживать, когда Люси вновь исчезает из виду, попадает в какие-то драки, разборки, она не хотела её потерять. И именно этот страх подпитывал уверенность Лии, добавляя масла в огонь, убеждая её, что всё хорошо, её решение правильно, в нём не стоит сомневаться. Та сила, с которой она принялась наносить удар, должна была сокрушить Люси, Лия в этом не сомневалась, но то, что она почувствовала сквозь вновь поднятый в воздух песок, заставило её замереть, пока тщетно пытаясь рассмотреть, что там произошло.
— Ты? — Лия в неверии дёрнулась, рассмотрев сначала Люси — живую, здоровую, без ран и даже без новых царапин, — но больше всего её напугал тот, кто стоял позади Хартфилии. Он — Отто — её первый и единственный друг, тот, кого она собственноручно убила, даже не задумываясь, оправдываясь, что всё было ради сестры, всё ради Люси. Он, словно призрак, возвышался над Люси, глядя куда-то вперёд, почти на Лию, пустыми, белыми глазами — у него всегда были проблемы со зрением и, видимо, смерть забрала своё, сделав его совершенно слепым.
— Давно мы не виделись с тобою, Лия. А ты, я вижу, совсем рехнулась, бросаешься на родную сестру с кулаками, хотя обещала её защищать, ради неё ты помниться убила и меня, так что происходит? Ты так сильно жаждешь умереть, хотя и не прожила весь срок, отведённый тебе, но знай, даже здесь, из-за тебя и твоих выходок, мне нет покоя. Не могу спокойно лежать в гробу, видя, что ты творишь на земле, так и хочется отвесить тебе парочку отрезвляющих пощёчин, чтобы очнулась и увидела, что делаешь только хуже, но жаль, не могу, я всего лишь призрак. Ты учишь Люси правильному, но сама не видишь, что поступаешь так же глупо, эгоистично, даже хуже чем она, так может для начала разберешься с собой? Очень жаль, что я не вижу и не могу посмотреть в твои глаза как раньше, хотя. Люси, ты позволишь мне? — Лия не знала на что он просит разрешения, но смотрела большими, по-прежнему удивлёнными глазами, до сих пор не верила в произошедшее, что он сейчас перед ней. Люси только легко кивнула, после чего Отто, так и стоя позади неё, прикрыв её глаза своей ладонью, легко улыбаясь, закрывая свои — только теперь Лия осознала, что он собирается делать, глупо, стыдливо опустив голову. Она знала, что не сможет противиться его взгляду, и через секунду перед ней, как и тогда, в последнюю минуту Отто, лишь серые, насмешливые глаза, почти живые. — Так намного лучше, спасибо, мелкий. Я, пожалуй, продолжу нашу милую беседу, но для начала, почему ты дрожишь, Лия? Боишься меня, боишься того, что я встал из гроба по твоей милости, думаешь это так тяжело? Ха, если есть к кому идти и вправлять мозги, то я готов ещё тысячу раз подняться, хотя и не знаю, как обстоят дела у других умерших. Порой меня посещает чувство, будто я и не умер, будто я просто сплю, потому что могу подняться, могу говорить, и вы меня слышите, я могу видеть этот мир, следить за вами и в первую очередь за тобой, Лия. И мне противно видеть во что ты превращаешься, даже и не замечая этого. Где та милая заботливая Лия, которая убила меня ради сестры, ради того, чтобы воскресить её? Где Лия, которая была моим настоящим другом, которая поддерживала меня, которая всегда была рядом и улыбалась, пускай и украдкой, но искренне, от всей души? Где Лия, которую я так сильно любил? — осознание того, что она натворила, что делала, пришло к Лие быстро, пускай и с заметным запозданием. Только этот знакомый, до боли тихий голос с хрипотцой смог заставить её посмотреть на эту ситуацию иначе, он заставил её смотреть под другим углом, не спрашивая разрешения. Противиться ему, противостоять, пытаться уйти, избежать этих воспоминаний Лия не могла никак, было ощущение, что Отто достанет её везде и не даст возможности спрятаться. — Ты слишком многое на себя берёшь, Лия, забудь об этом. Что скажешь, Люси, приведём твою сестрёнку в чувства? — Люси, как и прежде, только легко кивнула, ощущая, как на её руку, держащую косу, ложиться ледяная ладонь Отто, крепко сжимая. Та сила, которую Люси стала так хорошо ощущать, шла медленно от него, наполняя её тело, давая возможность победить, пока Лия слишком поражена, удивлена и растерянна. — Я покажу тебе один сильный приём, Люси, может, ты когда-нибудь сможешь воспользоваться им сама, без моей помощи, — Люси едва сдерживала блаженную улыбку, когда внутри буквально начала кипеть сила, переполняя всё тело. Эта мощь, ощущение власти вызывали сумасшествие и, видимо, поэтому обычным демонам вроде Хартфилии она не дана, от неё можно легко сойти с ума, но иногда это просто необходимо. — Называется Оковы Смерти, больно, сильно и действенно, — Люси ничего не видела, но это её не смущало, она полностью отдавалась власти Отто, он был Смертью, он был силён, но это могущество так и не покинуло его тело после смерти. Земля на короткое мгновение будто ушла из-под ног, даруя неподдельное чувство лёгкости, свободы, Люси каждой клеточкой собственного тела ощущала эту мощь, готовясь к решающему удару. И как поняла сама Люси, Отто сильнее Лии, но она его не боялась, он сам этого не хотел. К Люси он относился так же тепло, мягко и заботливо, как к младшей сестре. Благодаря этим чувствам Хартфилия и не боялась Отто, не боялась ничего не видеть, отдавая контроль над своим телом ему, в Отто она была уверена.
— Не смей использовать это против меня, слышишь?! — только и успела Лия, после почувствовав только, как цепи, появившиеся из-под земли, пронзили её насквозь. Она не верила, что Отто в действительности посмел использовать это, хотя в глубине души была и благодарна ему, за то, что пришёл и образумил её, Лия была безумно рада увидеть его снова, спустя столько времени, в течение которого она мучилась, чувствуя за собой непосильный груз — вину. Но теперь не было ничего, только сожаление, что она такая дура, Лия всегда хотела как лучше, чтобы Люси была счастлива,
— Прости меня за это, Лия, — Лия удивлённо подняла глаза, замечая в глазах Отто, так быстро теряющих свой настоящий цвет, живость, искренние слёзы — он убрал ладонь с глаз Люси, видимо, понимая, что на большее здесь не способен, силы угасли. Но сказать ему что-то ещё, Лия просто не успела, взрыв не дал, сотрясая всю землю под ногами и всё её существо, но боли не было, только запоздалое осознание, что она не права…
Лия неподвижно лежала на земле, раскинув руки в стороны, — желания подняться и посмотреть в глаза сестре не было, да и не могла она так просто это сделать, было стыдно. В груди что-то оборвалось в тот роковой момент, когда вместо боли, ожидаемой после взрыва, она ощутила только родное тепло ладоней Отто на своих щеках. Он не собирался ранить её, он просто хотел, чтобы Лия вернулась, стала прежней, той, которой она была, той, которую так любил он. Лия его тоже любила, но в тот день без колебаний выбрала семью, и Отто принял её выбор, он не злился, смог ли он так просто и искренне улыбаться, если бы ненавидел. Отто был ей дорог, и сегодня он вновь заставил её сердце биться по-настоящему, Лия это ощутила, когда одна из цепей прошла сквозь него. И теперь, глядя в это чистое небо, Лия понимала лишь одно — умереть не выход, выход быть рядом с теми, кого любишь, и бороться за их счастье при жизни, а не из глубин Ада.
Люси прекрасно видела, как тяжело Лии даётся такая встреча с прошлым, но идти к ней было не лучшей идеей — Лии нужно было самой разобраться, что она чувствует. Внимание Люси тут же привлёк Кин, этот мальчишка, теперь такой бледный, разбитый, растерянный, ей было искренне его жаль, впрочем, как и всегда. Но позволит ли он в этот раз пожалеть себя, спасти, вытянуть из темноты — Акихико, сидя рядом с Кином, с досадой и сожалением вертел в руках два обломка косы, которые в его понимании уже никогда не смогут стать одним идеальным, крепким оружием. Акихико только до скрежета стискивал зубы, видя, как дрожь пробивает Кина снова и снова, как он держит себя руками за плечи, пытаясь успокоиться, но как видно не выходит. Да и как можно оставаться, безразличным, чувствуя внутри, в самом сердце, зияющую чёрную дыру, которую ничем не запомнить, ничем не залечить, когда она ещё и болезненно ноет, не переставая напоминать о себе?
— Кин, встань, — требовательно попросила Хартфилия, наверняка зная, что он даже не будет противиться ей и, не смотря на произошедшее, превозмогая боль, послушно поднимется. И Кин встал, легко покачиваясь, шатаясь, не поднимая глаза — Люси, горько улыбнувшись, решила, что вернёт ему то, чего он лишился из-за неё, чтобы вновь увидеть его настоящую улыбку. — Наши сердца не сталь, Кин, их легко сломать, легко ранить, оставив там глубокие царапины, которые не заживают годами. Но, даже не смотря на это, они гораздо прочнее, сильнее, долговечнее, — Люси с серьёзным видом потянулась к двум обломкам, сначала внимательно осмотрев их, а после просто сжав в том самом переломанном месте, зажигая яркий, чёрный огонь. Сталь легко поддавалась чёрному пламени, срастаясь, становясь одним целым, идеально гладкой, ровной, как и прежде. Кин, так и не подняв глаза, ощутил тепло, быстро зародившееся в сердце, распространившееся по всему измученному телу приятной волной. — Считай, что это настоящее чудо, малыш, — эти глаза, такие чистые и невинные, стоили того, чтобы попытаться, чтобы отдать свои последние силы. Кин стоил того, чтобы бороться и превозмогать боль, этот мальчик с бездонными глазами был одним из тех, ради кого не страшно было умереть. И эти искренние слёзы на его бледных щеках были неопровержимым подтверждением того…
Комментарий к Тёмно-алые разводы, часть 2: Семейные разборки... 17 страниц. Прошу прощения за опоздание.
Если видите ошибку или опечатку, то, пожалуйста, выделите. Очень трудно вычитать все 17 страниц, буду благодарна _
====== Тёмно-алые разводы, часть 3: Равновесие... ======
Люси с неимоверным трудом и тайным нежеланием для себя оторвалась от Кина, с тем же умилением и неподдельной заботой вглядываясь в его теперь заплаканное, по-детски счастливое лицо. И теперь, видя, как его губы забавно кривятся сквозь эту почти истерику от счастья, едва различимой, заметной улыбкой, Хартфилия лишний раз убеждается, что поступила правильно. Ради этого стоило постараться, попробовать и всё же сделать, она с самого начала не сомневалась в правильности своих действий, Кин стоил этого — этих мучений и временной слабости, пожирающей остатки сил. Таро с какой-то открытой, искренней благодарностью смотрел на Люси, уже вовсе не скрывая своей улыбки, настоящей, добродушной и не насмешливой как прежде. Впервые на его лице, обычно слишком безразличном, Хартфилия видела такие эмоции — то было и по-своему странно, непривычно, но и мило, он не скрывал чувств, будто за это время проникся к Люси доверием. Сама Люси улыбалась не переставая, радость переполняла её и скрывать это она не была намерена, в душе всё трепетало, всё закончилось хорошо, правильно и многие что-то осознали для себя. В первую очередь это Люси и Лия — старшая сестра и младшая сестра, которые постоянно хотят сделать лучше, защитить, но за этой заботой не замечают главного, то, что всегда находится рядом, их семья.
Легко обернувшись, найдя взглядом Лию, Люси параллельно открыто ужаснулась тому, во что по их милости превратился стадион, а вернее арена, где они так разошлись, сметая всё на своём пути: обломки каменных плит, трещины, идущие по стенам своеобразной, непрерывной сеткой, песок, когда-то жёлтый, сыпучий, а теперь красный и липкий. Продолжать бой в таком месте было невозможно, но финал должен быть завершён, вот только как убрать всё это быстро, с таким запасом сил, Люси не представляла, огонь отнял слишком много энергии, опустошая её изнутри почти полностью. И того, что осталось было недостаточно, просить Акихико или Таро помочь Хартфилия не собиралась, всё же она начала эту кровавую бойню и ей разбираться с последствиями. Но в этот момент Люси почему-то решила, что может воспользоваться помощью Лии, надеясь, что сестра не откажет ей в этой просьбе. Лия, более спокойная, собранная, уже поднялась, но так и не оторвалась от неба, усиленно всматриваясь в него, — для неё было там что-то чарующее, притягательное. То, что привлекало её и не отпускало до сих пор, и Лия послушно поддавалась этому чувству, среди чисто-голубого неба видя отчётливые, словно в реальности перед собой, черты лица Отто. Это можно считать почти безумием, но она видела и улыбалась ему, по-настоящему, не лживо, понимая, убеждаясь, что он не соврал. Он следит за ней, присматривает, не в силах оставить её жить в горьком одиночестве, он не оставит её никогда, как когда-то и пообещал.