Оливер Твист
Шрифт:
Произнеся послднія слова съ большимъ удареніемъ, мистеръ Бембль туго надвинулъ на голову свою шляпу и, засунувъ руки въ карманы, послдовалъ внизъ за своей супружницей.
— Молодая леди, — обратился мистеръ Броунлоу къ Роз:- дайте мн руку. Не пугайтесь:- ничего нтъ для васъ страшнаго въ тхъ немногихъ словахъ, которыя осталось еще выслушать.
— Если они… я не знаю, какимъ образомъ это могло бы случиться, — но если они имютъ… какое либо отношеніе ко мн, - сказала Роза, — то позвольте мн выслушать ихъ въ другое время Я теперь не нахожу въ себ достаточной бодрости.
— Нтъ, — возразилъ старый джентльменъ, беря ее подъ руку, —
— Да, — отвтилъ Монксъ.
— Я никогда васъ раньше не видла, — слабымъ голосомъ произнесла Роза.
— Я видлъ васъ часто, — возразилъ Монксъ.
— У отца несчастной Агнесы были дв дочери, — сказалъ мистеръ Броунлоу. — Какая судьба постигла другую, которая тогда была еще ребенкомъ?
— Двочка, — отвтилъ Монксъ:- когда ея отецъ умеръ въ незнакомомъ мст, подъ вымышленнымъ именемъ, не оставивъ ни письма, ни книги, ни клочка бумаги, которые могли бы послужить хоть малйшимъ указаніемъ для разыскивавшихъ его друзей или родственниковъ — двочка была взята бдными поселянами, которые воспитали ее, какъ свою.
— Дальше, — сказалъ мистеръ Броунлоу, знакомъ подзывая мистриссъ Мэйли:- дальше!
— Вы не могли найти мстожительства этихъ людей, — продолжалъ Монксъ. — Но гд дружба оказывается безсильной, тамъ ненависть часто пробиваетъ себ дорогу. Моя мать нашла ихъ посл года тщательныхъ поисковъ, и добралась до двочки.
— Взяла ли она ее къ себ?
— Нтъ. То были очень бдные люди и ихъ человколюбіе начинало ослабвать; но крайней мр, это можно было сказать про мужа. Поэтому она оставила ребенка при нихъ, оставила небольшую сумму денегъ, которыхъ не могло хватитъ надолго, и общала прислать еще, но, конечно, вовсе не собиралась сдлать это. Ихъ недовольство судьбой и бдность могли служить ручательствомъ за то, что двочка будетъ несчастна, но моя мать не сочла этого достаточнымъ и разсказала имъ съ нужными прикрасами исторію позора ея сестры, совтовала имъ быть съ нею построже, потому что она изъ дурной семьи, и убдила ихъ, что она незаконнорожденная и рано или поздно собьется съ пути. Обстоятельства соотвтствовали ея разсказу, они ей поврили и двочка начала влачить существованіе достаточно жалкое, чтобы удовлетворить даже насъ. Но однажды какая то дама, вдова, жившая тогда въ Честер, случайно увидла двочку, сжалилась надъ ней и взяла къ себ. Вроятно противъ насъ дйствовало какое то проклятое волшебство, такъ какъ, несмотря на вс наши усилія, двочка осталась въ дом этой дамы и была счастлива. Я потерялъ ее изъ виду два или три года тому назадъ и посл того увидлъ ее только за нсколько мсяцевъ до настоящаго дня.
— Видите вы ее сейчасъ?
— Да. Она опирается о вашу руку.
— И ты все попрежнему моя племянница! — вскричала мистриссъ Мэйли, обнимая близкую къ обмороку двушку:- попрежнему мое дорогое дитя! Я ни за какія сокровища въ мір не согласилась бы разстаться съ тобой теперь. Моя кроткая подруга, моя дорогая двочка!
— Мой единственный другъ! — воскликнула Роза, прильнувъ къ ней. — Добрйшій безцнный другъ. Сердце мое готово разорваться на части. Я не въ силахъ перенести все это.
— Ты перенесла гораздо больше и все таки оставалась самымъ прекраснымъ и нжнымъ существомъ, когда либо озарявшимъ счастьемъ всхъ окружающихъ, — сказала мистриссъ Мэйли, съ любовью прижимая ее къ сердцу. — Но взгляни, дорогая, кто это ждетъ, чтобы обнять тебя, бдное дитя! Посмотри, посмотри, голубушка!
— Только
Да будутъ священны т слезы и т отрывки словъ, которыми сопровождалось это тсное и долгое объятіе сиротъ. Въ теченіи этой одной минуты были найдены и снова потеряны отецъ, сестра и мать. Слезы радости и скорби смшались вмст, но то не были горькія слезы, потому что и сама скорбь выплывала такъ нжно и была смягчена такими кроткими и дорогими воспоминаніями, что преобразилась въ какую то торжественную отраду и потеряла вс черты страданія.
Долго, долго они сидли вдвоемъ. Легкій стукъ въ дверь возвстилъ, что что то пришелъ. Оливеръ отворилъ, выскользнулъ изъ комнаты и далъ мсто Гарри Мэйли.
— Я знаю все, — сказалъ онъ, садясь рядомъ съ прекрасной двушкой. — Дорогая Роза, я знаю все.
— Я не случайно здсь, — продолжалъ онъ посл продолжительнаго молчанія, — и услышалъ я это не сегодня вечеромъ. Я узналъ это вчера, только вчера. Догадываетесь ли вы, что пришелъ напомнитъ вамъ объ одномъ общаніи?
— Погодите, — сказала Роза. — Вы все знаете?
— Все. Вы позволили мн въ теченіи года вернуться къ предмету нашего послдняго разговора.
— Да.
— Не для того, чтобы склонять васъ къ измненію ршенія, но чтобы услышать отъ васъ его повтореніе, если вы останетесь при своемъ. Я общалъ положить къ вашимъ ногамъ то общественное положеніе или состояніе, которымъ буду обладать и если бы вы все таки настаивали на своемъ первомъ ршеніи то я обязался въ этомъ случа ни словомъ, ни поступкомъ не пытаться разубдить васъ.
— Т же самыя соображенія, которыя были у меня тогда руководятъ мною и теперь, — твердо сказала Роза. — Если я когда либо сознавала свой ясный и опредленный долгъ передъ тою которая своей добротой спасла меня отъ нищенства и страданій то когда же, какъ не сегодня, должна я его чувствовалъ съ особенной силой? Это тяжелая жертва, но я горжусь ею; это мученіе, но мое сердце перенесетъ его.
— Но разоблаченія сегодняшняго вечера… — началъ Гарри.
— Разоблаченія сегодняшняго вечера, — мягко прервала его Роза:- ничмъ не измнили моего положенія по отношенію къ вамъ.
— Вы ожесточаете свое сердце противъ меня, — замтилъ онъ.
— Ахъ, Гарри, Гарри! — сказала двушка, разразившись слезами:- я хотла бы, чтобы это было для меня возможно. Я избавила бы себя отъ страданій.
— Но тогда зачмъ ихъ призывать на себя? — сказалъ Гарри и взялъ ее за руку. — Подумайте, дорогая Роза, подумайте о томъ, что вы услышали сегодня вечеромъ!
— А что же я услышала? Что? — воскликнула Роза. — Что сознаніе своего глубокаго безчестія такъ подйствовало на моего отца, что онъ укрылся отъ людей… Ну, довольно, Гарри, довольно намъ говорить объ этомъ.
— Подождите, подождите, — сказалъ молодой человкъ, удерживая ее, когда она хотла встать. — Мои надежды, виды на будущее, чувства, вс мои жизненные помыслы, кром любви къ вамъ, совершенно измнились. Теперь я не предлагаю вамъ блистанья среди шумной толпы, сліянія съ тмъ міромъ злобы и клеветы, гд добродтельно стыдятся всего, кром настоящаго безчестія и позора; я предлагаю вамъ родной уголокъ и сердце — да, дорогая Роза, это все, все, что я могу вамъ предложить.
— Какъ мн понять васъ? — съ трепетомъ произнесла она.